Леди чародейка (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 72

И, поняв это, я представила себя стоящей на самом краю огромной пропасти. Под моими ногами – лишь бездна, раскрывшая свою пасть с бездонной темнеющей глоткой. И до падения оставался только один шаг…

Я пыталась сопротивляться. Но Господин Льдов уже вскинул руку. Лишь несколько секунд отделяло его от прикосновения к оцепеневшей Дайане, которой даже не дали шанса пустить в ход свой Истинный Дар. Я не хотела примыкать к культу Леди Ночь, но… выбирая между нежеланием становиться марионеткой и жизнью Дайаны… я выбрала жизнь.

Прежде я была лишь наблюдателем, свидетелем ужасных и замечательных чудес – как маленькая девочка, которая заглянула в замочную скважину дверцы, ведущей в волшебный мир. Я впервые почувствовала магию на вкус, впервые узнала, как она отзывается внутри, как меняет, как оживляет тебя.

И в то же мгновение я все поняла.

Магия… Вот что было моим пламенем. Вот чей огненный цветок распустился в моем сердце.

Сила, подаренная убитой мною Ламьель, пробудилась.

За миг до того, как прикосновение Господина Льдов опалило ледяным огнем Дайану, расчертив ее лоб инеевыми узорами, магия, которая зажглась в моих венах, вырвалась из меня единым потоком. Я выгнулась до хруста и закричала, сплетая из страха и восхитительного ощущения силы новое, незнакомое прежде чувство. Темные Отражения, которые все это время кружились вокруг меня, возликовали и взмыли ввысь. А после ринулись на Господина Льдов. Оплели его плотным коконом на долю секунды, разомкнули противоестественные объятия – и я увидела, что тьма слуг Леди Ночь окрасила инеевые узоры на теле Господина Льдов в черный.

Я подумала, что лед победил тьму, что Темные Отражения оказались против него бессильны… я ошибалась. Когда они вновь взмывали под потолок в своем диковинном неудержимом танце, они уносили с собой частичку Господина Льдов. Раз за разом в воздух взлетало то, что я поначалу приняла за снежинки… принимала даже тогда, когда повелитель Ледяной Пустыни, оставивший надежду украсть Истинный Дар, закричал от боли и ярости. И кричал до тех пор, пока мог кричать.

Но даже разорвав Господина Льдов на клочки, осевшие на пол снежным пеплом, Темные Отражения не успокоились.

Их ярость не угасала, их аппетит только возрос. А вот я контроль над ними потеряла…

Тени кружились под потолком, и я кожей чувствовала исходящую от них жажду разрушать все, что попадется им на пути. Прикосновение Темных Отражений обжигало холодом, который они забрали у Господина Льдов. Черные инеевые змейки покрыли стену, которая тут же треснула и стала крошиться. Живая тень смахнула на пол любимую вазу Агаты, и та раскололась на куски. Окно превратилось в черный лед, взорвалось, впуская в особняк ветер и вонзая осколки в тело уподобившегося статуе Алистера Морэ.

Я протестующе закричала, но, не зная, как управлять новообретенным даром, смогла утихомирить лишь часть обезумевших теней. Одни улеглись у моих ног, стелясь шелковистым ковром, другие полупрозрачной черной кисеей обняли мои плечи. А третьи… все еще буйствовали, кружась под потолком и грозя разрушить особняк до основания.

Грозя уничтожить дом Алистера и Дайаны, ставший и моим домом.

Я знала, что виной тому и моя неопытность, и злость на Господина Льдов, посмевшего нарушить спокойное течение жизни, пожелавшего причинить боль Дайане и забрать ее дар. Не имея возможности исправить первое – подчинить собственную бесконтрольную, разрушительную силу, я пыталась хотя бы усмирить свою злость. Ничего не выходило. Темные Отражения продолжали крушить особняк, намереваясь превратить его в руины. А Алистер, Дайана, Конто, Ари и Лаэс были бессильны что-либо исправить – магия Господина Льдов превратила их в ледяных марионеток.

Я не могла ждать, когда чары перестанут действовать, и они очнутся. Не могла полагаться на волю случая. И… я испугалась. Испугалась того, какой разрушительной и дикой оказалась проснувшаяся во мне магия. Испугалась того, что могу стать похожей на чудовищную в своей жестокости колдунью Ламьель. Испугалась того, что так будет всегда – что, разозлившись, я могу, сама того не желая, причинить вред и себе, и своим близким.

И тогда, подавшись вперед, я закричала:

– Я отрекаюсь от тебя, Леди Ночь! Мне не нужна твоя темная сила!

Стужа в голосе Леди Ночь отозвалась холодком в груди и мурашками на коже:

– Ты пожалеешь об этом, Беатрис.

Я в этом даже не сомневалась.

Пусть так, но Темные Отражения тут же прекратили свой хоровод, превратившийся в сокрушительное торнадо. А затем и вовсе исчезли, вновь впустив в покореженный особняк свет. Я устало оперлась о стену, глядя на усыпавшие пол щепки и осколки вперемешку со снежным пеплом, еще совсем недавно бывшим Господином Льдов.

Я дождалась, когда очнутся остальные обитатели дома – в том числе и Агата с Лаэс. Не сразу поняла, что дверь на кухню, в которой они оказались заперты как в клетке, была запечатана инеевой магией повелителя Ледяной Пустыни. Агата ахнула, глаза ее заслезились, когда она увидела, во что превратился особняк. Все ее старания, все ее удивительные чары пропали даром…

– Как… Как ты это сделала? – Вопрос принадлежал Ари, которая смотрела на меня с примесью настороженности… и даже некоего страха – пусть даже она сама никогда бы не призналась в том, что на миг испугалась меня. Меня – самую обыкновенную девушку из немагического мира. И в то же время каждый обитатель дома понимал, что у Ари есть все основания для тревоги и страха.

Ведь в одночасье обыкновенной девушкой я быть перестала.

– Я не знаю, Ари, не знаю. Просто… То, что сделали со мной Темные Отражения, когда поместили меня в реальность, где вас, как и Ордалона, не существовало вовсе, было не платой за убийство Ламьель, не отмщением. А испытанием, призванным показать, достойна ли я покровительства Леди Ночь… или нет. И когда она сочла меня достойной… все это и произошло.

Путаясь в словах, я рассказала им о том, что говорила мне Леди Ночь. О выборе – быть мне чародейкой или колдуньей. О том, что Темные Отражения не призывали Господина Льдов с той стороны, с границы с Ордалоном. Они защищали меня – свою новую хозяйку, пришедшую на смену Ламьель, от него.

– Ты – колдунья? – ошеломленно произнесла Ари. Такая перемена ролей пришлась ей явно не по вкусу.

– Нет, – хмуро сказала я, – и не собираюсь ею быть.

– Боюсь, что выбирать уже поздно, – вздохнула Лаэс. – То, что показывают мне духи… Это и впрямь сотворила с домом ты?

– Не я – Темные Отражения.

– Да, но пришли они сюда по твоему зову. Беатрис… не хочу пугать тебя больше – знаю, что ты уже напугана, пускай и отчаянно храбришься… Но неконтролируемая сила очень опасна – для тебя и для всех, кто тебя окружает.

– И что мне делать? – тихо спросила я.

За Лаэс ответил Алистер.

– Раз ты выбрала свет… – Он запнулся на мгновение. – Я хочу, чтобы ты знала – я всецело одобряю твой выбор… Тебе нужно приручить свою силу, направить ее по иному пути. Стать чародейкой.

Глава девятая. Белая магия Агераля

Конечно же, Джиневра сожгла ту злополучную картину. Чувствовала себя предательницей, отступницей, боялась обернуться и увидеть за собой лица осуждающих ее жриц Фираэль – ведь она не просто сожгла картину, она… Прежде она ее нарисовала.

До сих пор мысль о произошедшем приводила ее в трепет. Оцепенение, не позволяющее сказать ни слова. Ужас, заставляющий ее молчать – даже сейчас, спустя несколько дней после того необъяснимого происшествия в кладовой.

Даже мать, обычно безразличная к настроению младшей дочери, заметила, что с ней что-то не так. Заметила – и, что удивительней, спросила. А Джиневра, всегда лелеющая мечты о том, что родная мама будет уделять ей хотя бы чуточку больше внимания, захотела спрятаться в непроницаемый кокон – только чтобы ее оставили в покое. Не получив ответа, Талания Браон поджала губы и осуждающе покачала головой. Увы, но страдания Джиневры на этом не закончились – пришлось выслушать от матери очередную нотацию: нельзя закрываться в себе, нельзя прятать свои чувства от близких, ведь умалчивание сродни вранью. При мысли о том, что именно она от матери скрывала, Джиневре стало плохо.