Леди чародейка (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 70

Но тот голод, что вел ее сейчас к мольберту, был сильнее и неукротимее в разы. Джиневре казалось, что если она остановится хотя бы на миг, то просто умрет. Если перестанет идти, то больше никогда уже идти не сможет. В ушах бился пульс, ее всю трясло с головы до ног, пальцы кололо безудержным желанием… Чего? Ответ пришел сам – тело само подсказало. Руки против воли Джиневры – или же, напротив, следуя ей – схватили кисти и краски, а после стали выводить на холсте мазок за мазком. Перед глазами появилась пелена, сквозь которую окружающий мир казался серым и расплывчатым. Но Джиневру уже ничего не интересовало, ей нужно было только одно: рисовать.

Она не могла остановиться, хотя молила об этом Фираэль. Ее ужасал тот безумный, выходящий за пределы разумного порыв… будто демоны овладели ее телом. Кто такие демоны, Джиневра знала плохо – здесь подобные темы были под запретом. Но наедине с другими ребятами они часто рассказывали друг другу страшные истории об изгоях Хрустальных Земель – о тех, что, уйдя за Грань, отдались во власть своих грехов и очернили и без того нечистую душу. Они стали демонами, потеряв свое человеческое обличье – физическую оболочку, как говорила Эста. Говорят, они умели вселяться в других людей…

Но Джиневра хорошо понимала, что делает и что происходит. И вместе с тем остановиться и перестать рисовать не могла.

Когда спали оковы безумия, когда тело снова стало подчиняться Джиневре, она увидела то, что нарисовала. С холста на нее смотрели ужасные чудовища, которых она никогда не видела прежде. С рогами-полумесяцами, увенчавшими бычью голову.

С яростью, застывшей в глазах.

Глава седьмая. Леди Ночь

Головные боли участились, тени безумствовали – хотя никто, кроме меня, этого не замечал. Только духи Лаэс подсказывали ей, что Теневые Отражения никуда не исчезли. Правда, они по-прежнему не спешили показываться на глаза людям – по всей видимости, прячась в тех самых тенях, чье поведение так меня смущало.

Дежавю… особняк снова напоминал готовящийся к осаде лагерь за пределами поля битвы. Напряженные лица, витающая в воздухе магическая энергия: Ари учила Дайану боевой магии, а Агата, в редкие часы отдыха обеих, пыталась ее отвлечь, показывая излюбленные приемы – как заставить весь мир вокруг прийти в движение. Конто был непривычно хмур, Алистер – привычно замкнут и мрачен.

И все мои надежды на то, что все наладится и станет нормальным – какая ирония сокрыта в этом обычном слове! – разбились на мелкие осколки, когда в моей голове зазвучал чужой женский голос. Бархатный, вкрадчивый и совершенно мне незнакомый.

Он настиг меня на той зыбкой грани между сном и явью, в полудреме, когда мир поблек и поплыл.

«Беатрис», – шептала незнакомка.

Я открыла глаза – или же мне только показалось, что я это сделала, – но не увидела ничего, кроме объявшей меня темноты. Напрягала зрение, зная, что в щель между задернутыми шторами, которую я всегда оставляла, должен проникать лунный свет. Разглядеть ничего не удавалось – как и понять, лежу ли я в кровати и напряженно вглядываюсь в темноту или же это все мне просто снится.

– Кто ты? – И снова не понять – шепчу ли я или фразы всплывают только лишь в моем сознании, в моей голове. Попыталась сосредоточиться и понять, открыты ли мои губы, слышу ли я собственное дыхание. Не получалось – это знание уплывало от меня.

Словно меня вдруг забросили в странное местечко, в котором энергия не имела формы, а материя стала пустотой.

«Леди Ночь» – выдохнули мне прямо в ухо. Я, кажется, завертелась волчком на месте, не чувствуя кожей подушки, не чувствуя ни-че-го. Но и увидеть ничего не увидела – царящая в окружающем пространстве мгла была совершенно непроницаемой.

Кажется, Леди Ночь полностью подчинила себе мой сон, мой мир или мою реальность, погрузив ее в уютную тьму. Навязывая мне свои законы.

«Ты прошла мое испытание. Твой дух силен».

Испытание… Так вот кто подчинил себе Темных Отражений, оставшихся неприкаянными после смерти Ламьель. Но… зачем?

«Не я их себе подчинила, они изначально принадлежали мне, – отозвалась неведомая Леди Ночь, давая понять, что мои мысли для нее не тайна. – Я лишь позволила Ламьель ими распоряжаться».

– Почему? – изумилась я.

«За что такая честь? – В голосе Леди Ночь явственно прозвучала усмешка. – Она поклонялась мне. Она называла себя моей жрицей, вот только никакого культа у меня не было сроду. Он мне не нужен. Я сама прихожу к тем, кто достоин быть призванным мной. Кто достоин получить часть моей силы».

– Я этого не хочу. Не хочу быть колдуньей, и магическая сила мне не нужна.

Леди Ночь рассмеялась – звон стеклянных бусин по мраморному полу.

«А разве кто-то предлагал тебе выбор – брать или же отказаться? Ты уже получила ее – когда убила Ламьель. Она была лишь живым сосудом моей силы, которая не может существовать вне сосуда. Моя сила перетекла в тебя, стала частью тебя – хочешь ты этого или нет. Выбор у тебя есть, но совершенно иной. Свет или тьма – два пути, и только одно верное решение».

Слова Леди Ночь внушали безотчетный ужас. Я разрывалась между желанием поддаться ему или же отринуть ею сказанное. Сила Ламьель жила во мне? Немыслимо. Невозможно.

«Свет… вам с детства внушают, что он – правилен и чист, тогда как тьма чудовищна и беспощадна. Но тьма не так плоха, и она сильнее. Я – ее создательница, ее повелительница, ее хозяйка. Я могу даровать тебе невиданные силы, открыть в тебе невероятной мощи дар… но только если ты станешь моей вестницей в мире зрячих».

Мысли кружились в голове стаей разбуженных ос. Леди Ночь была… слепа? Впрочем, так ли это удивительно, если представить, что все, что ее окружало – это беспросветная тьма… если она сама являлась тьмой.

И следом – другая мысль, захлестнувшая первую: стать почитательницей, слугой или помощницей Леди Ночь, заняв место Ламьель? Никогда.

«Не перебивай, – прошелестела невидимка, хотя я не сказала ни слова. – Только подумай – с принятием своей темной силы ты сможешь повелевать даже жизнью и смертью! Ты cможешь вернуть сестру».

Осколки воспоминаний: отражение Сандры в зеркале Алистера… Сандра на Вечном Балу в замке Ламьель, где в непрекращающемся танце, остановить который было выше их сил, кружились мертвые. И хлынувший в бальную залу свет, к которому так стремились проклятые колдуньей души…

– Все это уже было однажды. Ты лишь играешь на человеческих слабостях, – тихо сказала я. – Дергаешь за них, как за нити, превращая людей в марионеток. Что ты предложила такой сильной женщине, как Ламьель, чтобы управлять ею?

«Силу, что же еще. То, чего подспудно желает каждый. До моего вмешательства в ее жизнь она, поверь мне, не была такой могущественной. Она была никем. И только когда Ламьель влилась в ряды моих… ммм… помощников, сила – моя сила – зажглась в ее ладонях».

Я не могла не заметить красноречивой паузы, но озвучивать это не стала. Да и зачем? Все и так ясно. Я сказала другое:

– И вот к чему это привело…

Леди Ночь едва слышно хмыкнула.

«Каждый выбирает свою дорогу. Каждый отвечает за сделанный выбор сам. – Помолчав, добавила: – И у тебя он есть. Только тебе решать – станешь ли ты чародейкой или колдуньей. Вступишь ли ты на путь света, который во все века и времена был слабее тьмы. Или подчинишь себе Темных Отражений. Они играючи прогнали Господина Льдов, но это далеко не предел их возможностей.

Я ахнула, вспомнив ледяную корочку на зеркале и выросшую тень за моей спиной.

– Так Господина Льдов прогнали Темные Отражения?

Леди Ночь пренебрежительно рассмеялась.

«А кто еще? Не сам же он исчез. У него хватило бы сил, чтобы проникнуть сквозь брешь в зеркале, которую та девочка – Истинный Дар, не может залатать. Но Темные Отражения тебя защищают – потому что я приказала им. И будут делать это до конца твоей жизни. Если…»

– Если я стану одной из твоих слуг.