Ягодка опять (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 40

Как солдат, который должен одеться, пока горит спичка, стремительно поправляю платье, прическу и выхожу… Но меня ждет разочарование. В каком-то кабинете, в который меня приводит подруга, меня ждет не Саша, а тот самый мужик, который тогда в пионерском лагере был вместе с ним, и которому Любка все норовила отдать честь. Не в том смысле, что… А в другом, в военном… Ну, в общем, вы поняли.

На этот раз мужик тоже в черном. Только не в форме, а в смокинге. Выглядит, надо признать, на все сто. Морда вроде простецкая, башка бритая, но дорогущий костюм смотрится на нем совсем не как седло на корове. Шикарно он смотрится, великолепно подчеркивая широченные плечи и стройную талию. Встает мне навстречу. Какой Версаль! Но на этом все политесы заканчиваются.

— Александр Сергеевич попросил меня расставить точки над «i».

— Прекрасно, когда есть кого попросить сделать подобное…

Улыбается.

— Да. Несомненно.

— И?

Протягивает мне какие-то бумаги.

— Генетическая экспертиза показала, что вы господина Тургенева обманули, Надежда Николаевна. Ребенок зачат вами от какого-то другого мужчины. Не очень понятно, на что вы рассчитывали, когда врали так глупо…

Бумаги вываливаются у меня из рук. Смотрю на него во все глаза, даже рот приоткрылся. Он же только мило улыбается. Из вороха спутавшихся как нитки в коробке с шитьем мыслей удается выдернуть всего один короткий вопрос:

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем вы делаете это?

— Кто это — «вы»? Заговор спецслужб против себя подозреваете?

— Не против себя, а против него. А заговор против Вице-премьера страны — это уже очень серьезно.

— Не смешите, Надежда Николаевна. Какой еще заговор? Сыграли вы свою партию неплохо. Заставили человека поверить вам. Потом что? Рассчитывали тесты как-то подменить? Но как?

— Действительно — как? Кому это под силу кроме таких как вы?.. Простите не знаю вашего имени.

— Георгий Федорович, — даже чуть заметно кланяется представляясь.

А потом присаживается на корточки и начинает методично собирать листочки, которые выскользнули из моих рук. Смотрю на его бритую загорелую макушку.

— К сожалению, не могу сказать в ответ — «очень приятно».

— Жаль. Я к вам со всей душой.

— Тогда повторюсь: зачем?

Встает, небрежно бросает бумаги на стол и, наконец, пожимает широченными плечами.

— У нас приказы обсуждать не принято…

Приказы, стало быть. Бешенство начинает заполнять меня. Если бы я была мультяшным персонажем, меня бы в этот момент наверняка нарисовали бы прозрачной, в виде сосуда, который стремительно, снизу вверх наполняется красной кипящей жидкостью. Почему-то именно эта картина, внезапно возникшая перед моим внутренним взором, приводит меня в чувство. Стоп! Что это я? Давайте попробуем взглянуть на все это рассудочно. Если это именно Саша приказал своим людям подменить результаты экспертизы, то тогда зачем он ее вообще затевал? Гораздо проще было не делать ее вовсе, чем потом устраивать такую вот возню. Но он был настойчив, именно он ее предложил с самого начала… Не понятно…

— О чем задумались, Надежда Николаевна?

— Георгий Федорович… Можно просто — Гоша?

— Нельзя!

— Жаль. Вам подходит. Так вот: оставьте меня в покое. Я ничего не требую, я не хожу под окнами Кремля с транспарантами, я не раздаю направо и налево интервью желтой прессе. Что вы-то никак не успокоитесь? Зачем пытаетесь мне что-то такое доказать? Я уже давно поняла, что целиком и полностью нахожусь в вашей власти, вы можете сделать со мной что угодно в любой момент — просто еще разок подбросите моему сыну наркотики и все. Так зачем эти лишние жесты? Зачем эти липовые бумажки?..

— Липовые? — качает головой, усмехаясь.

— Ах оставьте! Актер из вас никудышний.

Разворачиваюсь и ухожу. За поворотом коридора меня поджидает Любка. Вид у моей подруги задумчивый.

— Пойдем, провожу тебя к Севе.

Идем молча. Но молчать тяжело, особенно когда эмоции просто переполняют.

— Люб, а ты когда-нибудь видела Сашину жену?

— Видела, конечно.

— И как?

— Когда-то была очень хороша.

— А теперь?

— Там скверная история, Надь… Короче говоря, когда и сам Тургенев, и его жена были еще совсем молодыми, а Дима Шарыгин и вовсе мальчишкой-подростком, они все попали в очень серьезную аварию. Александр Сергеевич отделался переломами и ушибами, она стала калекой на всю жизнь, Дима же, помимо того, что здорово переломался, видно тогда с катушек и съехал. Наверно какая-то предрасположенность была и до этого, но авария стала спусковым крючком. Дальше все покатилось по нарастающей, а закончилось сама знаешь чем.

— Какой кошмар!

— Да уж. А главное, судя по тому, что я слышала в кулуарах, в аварии этой был целиком и полностью виноват водитель — то есть сам Александр Сергеевич… — почти шепотом заканчивает Любка и отворачивается.

Теперь все становится ясно. И жутковатое бормотание Димы о том, что машина «безопасная», и Сашины метания — может и ушел бы к другой бабе, которая как минимум родила бы ему детей, но чувство вины перед женой слишком велико, чтобы… Стоп! Чего это я его так старательно принялась оправдывать? Все еще пытаюсь в людях видеть только хорошее? Мне все еще мало доказательств того, что грязи и дерьма в некоторых моих соплеменниках значительно больше, чем, казалось бы, может вместиться? Давно пора понять простую истину, которую моя подруга Любка формулирует так: «Как ни крутись, а жопа сзади».

— Она что лежачая?

— Да нет, что ты. С палочкой, но ходит.

— Хотела бы на нее взглянуть…

Любка только пожимает плечами.

— Домой приедешь, пошарь по интернету. Их с Александром Сергеевичем совместных фотографий с разных благотворительных мероприятий — хоть пруд пруди.

Киваю. Так и сделаю.

Чертовски хочется напиться. Но тогда чуть позже той же дряни напьется и Данька… Ну что за жизнь?!! Нахожу Севу, но он все еще «ангажирован» дамой в брильянтах. Вся радость от выхода в свет улетучилась… Хочу домой. Точнее так: хочу забрать Даньку, а потом тут же, нигде не останавливаясь — домой. Накормить сына до отвалу и уложить спать. Рядом с собой. Чтобы лежать и ощущать его запах — теплый, молочный, слышать его дыхание, видеть как в неярком свете ночника то сжимаются, то расслабляются его маленькие кулачки…

Вызываю такси. Обрисовываю намеченный маршрут — сначала на Новую Ригу, затем в мой тихий подмосковный городок. Размышляют. Потом говорят, что цена будет договорной и точно не меньше двух счетчиков. Да фиг с ним! Лишь бы поскорее. Еще какое-то время колеблются — ночь, мол, на дворе, а мы за МКАД только днем ездим… Соглашаются только после того, как я говорю, что забрать меня надо от Торгово-промышленной палаты. С великосветского раута, блин…

Симоновы еще не спят — в окнах горит свет. Я ведь ушла с приема совсем рано… Такси остается ждать за забором, умиротворяюще бормоча заведенным двигателем. Прохожу через калитку, на которой у моего бывшего работодателя стоит кодовый замок. Дверь в дом, как ни странно об эту пору, открыта. А… Похоже у них гости — в стороне, возле домика, где живут Слава и Маша, неясной тенью маячит чья-то темная машина. Захожу. Странно… Из гостиной голосов не слышно… Наверно в бильярд играют… Иду по дому — тихо. Ладно. Может, это к Евгению Васильевичу кто-то по делам приехал, а Арина наверху с детьми? Кричать, чтобы позвать хозяев как-то глупо. А потому просто поднимаюсь на второй этаж.

Здесь так же тихо, но горит свет. И в коридоре — приглушенный, и в комнатах более яркий — пробивается из-под дверей. Мои шаги тонут в густом ворсе коврового покрытия. Зайти к Арине? Или сначала проведать Даньку? Наверно, сначала все-таки к Арине. А то еще перепугаю ее до смерти… Иду. Но тут слышу ее голос из-за Ванькой двери. Так что негромко стучусь в нее, а потом и заглядываю. Сидят. Играют в шашки. Поднимают головы. На лице Ваньки радость, Арина выглядит растерянной и пожалуй даже перепуганной.