Роддом. Сценарий. Серии 17-24 - Соломатина Татьяна. Страница 7

ЧЕКАЛИНА

Я уже всё сказала вашему гонцу, Ираклию Ревазовичу. Если мужчина настолько взрослый, чтобы взять в руки пистолет и выстрелить – он достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки.

1-я жена Сазонова снова падает перед Чекалиной на колени, рыдает, хватает за руки, пытаясь чуть ли не лобызать.

1-Я ЖЕНА САЗОНОВА

Жизнь ломать… Из-за глупости! В сложном возрасте остался без отца.

Чекалина вырывается, с ненавистью:

ЧЕКАЛИНА

Это вы остались без мужа! Его никто не оставлял!

Входит в раж, чуть не кричит.

ЧЕКАЛИНА

Вам всё равно, что отец ваших троих детей при смерти?! Ваш сын – без пяти минут убийца! Подлый, трусливый, гадкий, жадный…

Во время яростной отповеди 1-я жена Сазонова встаёт с колен и в конце Машиной реплики тоже преисполнена гневом, даёт Чекалиной пощёчину. Та даже не охает. С ненавистью смотрят друг на друга.

1-Я ЖЕНА САЗОНОВА

Когда МОЙ муж был при смерти – я день и ночь сидела у его постели!

Чекалина становится очень злой и гадко-язвительной.

ЧЕКАЛИНА

Вперёд! Посидите у постели! Когда! И если! – он придёт в себя – у вас будет шанс упросить его отмазать вашего щенка!

Смотрят друг на друга с такой ярой ненавистью, что вот-вот – и 1-я жена Сазонова поколотит Чекалину. В дежурку вваливаются Кабан с медсестрой; медсестра явно пытается его удержать.

КАБАН

(медсестре) Да угомонись ты!

Становится между женщинами.

КАБАН

Стоп-кран! (1-й жене Сазонова) Так, вышла! Я предупреждал: без самодеятельности! (медсестре) Выведи её!

Медсестра выволакивает 1-ю жену Сазонова чуть не за шиворот. На пороге та оборачивается и шипит Чекалиной:

1-Я ЖЕНА САЗОНОВА

Проклинаю тебя и твоё отродье!

МЕДСЕСТРА

Батюшки святы!

Медсестра выталкивает 1-ю жену Сазонова. Чекалина сверлит Кабана, всё ещё в запале. Вдруг ахает, схватившись за живот.

ЧЕКАЛИНА

Чёрт! Никто же не предупреждал, что схватка – это… схватка!

Поднимает взгляд на Кабана – на глазах слёзы, но находит силы рассмеяться. У Кабана – глаза перепуганного мальчишки.

КАБАН

Что?! Началось?! Надо Скорую!

ЧЕКАЛИНА

Мы в больнице!

Он жестами: «вот, блин, я мудак! Ну да!» Хочет схватить её на руки – она, смеясь сквозь выступившие от боли слёзы, отодвигает его.

(ЕВГРАФОВ.)

Разгром. Спит на полу, в одежде. Пустая бутылка водки. Открывает глаза. Встаёт, как солдат – ни тени похмелья, сонливости, усталости. Поводит головой: что-то изменилось в пространстве. Взгляд на Машину фотографию. Идёт к двери.

(МАРГО, ПАНИН, ЧЕКАЛИНА, КАБАН, ЕВГРАФОВ, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ.)

Марго и Панин (уже в «блатной» зелёной пижаме) курят на ступеньках. Марго немного кокетничает. Он – «в своих мыслях».

ПАНИН

Неизвестная в коме. Лихо вступил в должность, ничего не скажешь.

МАРГО

На белом коне!.. Вы простите за операционную пижаму.

Марго слегка смущена, чуть краснеет, вспоминая торс Панина. Он заметил, лишь слегка улыбнулся. Снова весь – по делу:

ПАНИН

Ментов вызвали?

МАРГО

Позвонили.

ПАНИН

И?

МАРГО

Как будто вы не знаете их песни: очухается, опомнится, муж-сожитель найдётся, сорок восемь часов не прошли, это вообще не наше дело.

Увидела приближающуюся «группу товарищей». Кабан ведёт охающую Чекалину к приёмному. Обращается с ней, как с хрустальной вазой – она шутливо отмахивается. Марго указывает в их сторону сигаретой. Скороговоркой:

МАРГО

А вот и любимая женщина Петиного интерна. Врач-уролог. Жена владельца казино, вчера вечером подстреленного собственным сыном.

ПАНИН

Нифига себе у вас тут Санта-Барбара!

Чекалину и Кабана нагоняет Евграфов.

МАРГО

А вот и интерн! … Марлезонский балет.

Тушит окурок в стоящей на парапете жестяной кастрюле, надевает гостеприимное радушное лицо, идёт навстречу трио, уже подходящему к ступенькам.

КАБАН

Привет, пацан!

ЕВГРАФОВ

Какой я тебе пацан!.. (Чекалиной) Ты как?

МАРГО

Мария Леонидовна, давно хватает?

ЧЕКАЛИНА

Только началось…

Панин тушит окурок. Узнаёт Евграфова.

ПАНИН

Привет, пацан!

ЕВГРАФОВ

Какой я тебе…

ПАНИН

Вам! Семён Ильич Панин, заведующий отделением патологии беременности.

Благожелательно протягивает Евграфову руку. Тот, через секундную заминку, протягивает свою.

ЕВГРАФОВ

Евграфов Алексей Григорьевич. Врач-интерн.

Смотрят друг другу в глаза. У Панина – добрая смешинка. Евграфов смягчается. Благодарит за вчерашнее:

ЕВГРАФОВ

Спасибо.

ПАНИН

Всегда пожалуйста!

МАРГО

Идёмте, Мария Леонидовна. (Кабану) Посторонним вход воспрещён!

КАБАН

Я не…

Марго становится к нему лицом к лицу. Он, наткнувшись на её колючий взгляд, жест руками «сдаюсь», очень уважительно смотрит.

(ПАНИН, МАРГО, ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ.)

Марго сидит за столом, заводит Чекалиной историю родов. Чекалина лежит на кушетке, Евграфов выслушивает сердцебиения плодов (сперва сердцебиение одного, затем – второго, без суеты). Чекалина спокойна, обращается к Панину.

ЧЕКАЛИНА

Моя обменная карта у Петра Александровича в кабинете. Двойня бихориальная биамниотическая. Разнополая. Головное предлежание обоих плодов.

ПАНИН

Эталон нормы.

МАРГО

Ух ты! Девочка и мальчик. Сразу и отстрелялась!

ЧЕКАЛИНА

Я не хочу, чтобы роды вёл Беляев. О вас, Семён Ильич, прекрасные отзывы.