Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 171

Дождавшись сошествия ночи, Мика посетила палатку Хоу И. Последний принял гостью, с натужным гостеприимством предложив чаю. Та не отказалась. Оба молчали, отыскав в установившейся тишине необычный покой. Покой, отсылающий в прошлое, когда восток ещё не терзался войнами.

— Я ценю ваше прощение и выделяю его среди всех прочих, — Хоу поклонился ей. — Я причинил вам наибольшую боль. Боль, которая не прошла через поколения. Точнее, вы лично несли её сквозь поколения.

— Приятно слышать, Хоу.

— Не будь твоего слова, не стало бы этого союза. Скажи мне, почему ты смогла меня простить?

— Ты говорил о боли, которую мы якобы несли через поколения, — молвила Мика. — Мы свыклись со своим положением ещё по прошествии первой сотни лет. По прошествии второй сотни мы научились относится к нашим проклятиям, как к дару, помогающему выживать. Минула третья сотня и ушла наша обида на императора.

— Откровенно говоря, я до сих пор не могу простить себе поступков прошлого. И вряд ли смогу до самой смерти.

— Значит твоя погибель будет отправной точкой для прощения. Обида — явление временное. Однако за более чем тысячу лет мы не смогли простить тебе предательство собственного сына. Это решение было твоим тяжелейшим грехом, Хоу И.

— Я знаю, — кивнул Хоу. — И я ведь даже не рассчитывал на прощение. Я не думал, что он сможет простить.

— Но он простил. А следом простили и мы, — Мика разглядела прослеживающиеся кое-где седые волосы. — Дух Инугами уже старит тебя. Проклятие одолело твое долголетие.

— Скорее, проклятие одолело проклятие, — усмехнулся Хоу.

— Скажи откровенно, Хоу. Ты расстроен?

— Нет. В обмен на свое долголетие я получил возможность сразиться за свой народ, как равный ему, не следуя на поводу у эгоцентричности.

Мика пропиталась к собеседнику глубоким уважением, выраженным в безмолвном поклоне. Хоу просил её подготовить своих людей к грядущей битве. Такую же просьбу он выразил и госпоже Киу. С приспешниками Кенджи и изгоями он побеседовал лично и успешно: вчерашние разбойники боялись его, а Изгои уважали. Весь день Хоу прочесывал окрестности в поисках волколаков-лазутчиков, распространяющих Зов среди объединенной армии. Охота выдалась удачной. Хоу вернулся в лагерь ближе к заходу солнца. Весь израненный и уставший, но победоносно тащивший за собой связку из двадцати двух звериных голов белого и серого оттенков. Бросив их к ногам столпившихся воинов, он поплелся в свою палатку. Оставшийся вечер и ночь он бился над стратегией боя, но все они оказались провальными на практике.

— Нам не побороть Зов, — выдал Хоу посетившим его Мике и Киу. — Поэтому паника в наших рядах неизбежна. А если у стаи остались Белые волколаки, то она изрешетит нашу армию задолго до открытого наступления. Боюсь предположить, но самой битвы может и не случится.

— Она случится, но сражаться мы будем друг с другом, — подметила Мика. Хоу кивнул.

— Тогда чем ты занимался весь день? — возмутилась Киу. — Не выслеживал ли волколаков?

— Двадцать пять голов лежат где-то снаружи, — отозвался Хоу. — Извините, большее число мне не по силам.

— Как думаешь, стоит ли нам опасаться Зова Белых волколаков? — поинтересовалась Мика.

— Не только Белые волколаки способны к Зову, но все в общем, — невозмутимо ответил Хоу. — Разница только в количестве подвластных людей и зоны досягаемости Зова. К тому же мне неизвестно сколько волколаков осталось после битвы за Маунтин, включая количество Белых. Может сотня, а может и тысяча.

— Ты в одиночку погубил целую дюжину! — воскликнула Киу, как будто бросая ему вызов.

— Не сравнивай мою охоту с боем двух армий, — поправил её Хоу. — Я тайно выслеживал их и расправлялся с каждым по отдельности. В открытом сражении все обстоит ина…

Снаружи раздался пронзительный возглас, породивший суматоху в лагере. Хоу выскочил из палатки прямиком на встречу враждебно настроенному изгою. Хоу выбил меч из его рук, а случайный воин выбил жизнь из его тела, раскрошив позвоночник топором. Другой умалишенный бросил петардную гирлянду. Хоу отскочил в сторону и расправился с атакующим, пока рвущиеся петарды раздирали его палатку. Зов уже пролез в ряды армии. Поддавшиеся ему Изгои и воины Солнечных земель оказались не так страшны, как подопытные (хотя их железную волю было нелегко сломить). С ними могли справиться только им подобные. Ну, или Хоу. В это время на фоне темного лесного силуэта проявлялись черные пятна. Сгущающаяся на опушке чернь выдвинулась к лагерю, в сопровождении нарастающего воя и снежного хруста. “Первая линия, за мной, быстро!” — кричал Хоу, созывая подопытных. Он хотел приказать остальным сформировать строй, но вряд ли они будут на это способны. Свирепствующий в тылу Зов уже не оставил этой убогой армии ни единого шанса. Хоу старался не думать об этом, обращая все свои мысли к стремящемуся навстречу врагу. Он достал лук и вскочив на погрязшее под наростами существо, принялся безостановочно пускать стрелы. Ни одна не прошла мимо зверя. Накопленная за день усталость исчезла, сонливости точно и не было. Его раны хоть и не затянулись, но не и не давали о себе знать. Хоу был свеж и бодр как никогда прежде. “Ты придаешь мне сил, любимая”, - подумал он, подняв голову к луне. В это время подопытный императора нырнул прямо в звериную гущу и напряг мышцы. Послышалось множество хлопков. Ядовитое облако укрыло жалкую часть стаи. Задыхающиеся волколаки погибали едва покидая его чертоги. Ещё несколько подопытных столкнулись со зверьем. Оттолкнувшись от спины союзника, Хоу разом выпустил четыре стрелы и, приземлившись на звериную спину, рассек шею. Хоу исчез в снегу и атаковал зверя скрытно, не вдаваясь в открытое противостояние. Петарды помогали ему обманывать врага, полностью управляя их реакцией и вниманием. Но не обоняние. Выпрыгнув из сугроба, Хоу буквально сам попался в лапы ожидающему его волколаку. Но так ли все плохо? Изворотливый Хоу бился сразу с пятью волколаками и не нуждался в помощи. Клинки Дайсе искрами скользили по шкуре, прощупывая мягкое место на теле волколака. Нащупав таковой, Хоу резко вгонял клинок внутрь по самую рукоять и так же резко вынимал. Следом вылетала кровавая струя, протягиваясь к удаляющемуся острию. Это зрелище завораживало самого Хоу. Не будь он в самом жерле разгоревшейся схватки, то уделял бы этой картине больше внимания. Чувствуя близкое дыхание врага, он бросал в его морду петарду и скрывался где-то под лапами, со змеиной верткостью огибая конечности. Пробившая человеческие пределы выносливость удивляла его самого.

Стая ожидаемо пронеслась сквозь подопытных, словно сильное речное течение, и уже была на подходе к лагерю, где и так бушевал хаос. Пламя охватило все палатки. Огни фейерверков озаряли ночное небо получше солнца, щедро разбрасываясь похожими на звезды искрами. Канонада петардных взрывов насиловала даже самый закаленный слух. “В строй! Все! Быстро в строй!”, - кричали мужи и, вставая плечом к плечу, выставляли вперед щиты. Сформированная железная стена ненадолго, но замедлила продвижение стаи. Волколаки огибали её, постепенно замыкая кольцо вокруг лагеря. “Огонь!”, - скомандовала раненая госпожа Киу. Её воины направили скрепленные меж собой бамбуковые стержни на зверя и подожгли фитили. Пламенный шквал, сопровождаемые прорвой тонких свист и тяжелого грохота, обуял живую стену вместе с прорывающимся зверьем. “Огонь! Огонь! Не жалейте! Выпускайте все заряды!”, - во все горло кричала Киу, пока случайная искра не пробила её голову насквозь. Ослепительный свет выжигал глаза. Смертоносная серия взрывов изрядно сократила численность не только человеческой армии, но и всей стаи. Опаленные, да ещё и слепые волколаки беспорядочно размахивали лапами, пока не нарывались на меч или пику. От раздробленной армии остались несколько отрядов, продолжающих сражаться со зверем среди блуждающих огненных волн. Тело Мики распалось на части, приняв облик омерзительной кровавой кашицы. Эта смесь въелась в спину покалеченного, неприкаянного волколака, таким образом подчинив его своей воле, и вернулась к сражению.