Завещание Якова Брюса (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 3

На саму поляну Настя буквально выбежала и сразу же остановилась. Трава была залита кровью. Кровь спеклась, и теперь над ней с назойливым жужжанием кружили огромные черные мухи, но не это привлекало внимание, а два звериных тела, которые сплелись в смертельных объятиях.

— Гриша! — по-бабьи тонко вскрикнула Настя, мгновенно узнав рыжевато-серую шерсть.

Девушка кинулась к зверю, рухнула на колени, дрожащими пальцами ощупывая тело, скрытое густой шерстью.

Волк еще дышал, хотя глаза закатились, лапы судорожно подрагивали, а язык так и норовил вывалиться из пасти. Лежащий рядом зверь было мертв. Краем сознания Настя отметила, что на спине оборотня виднелись следы недавних ожогов.

Решив подумать об этом позже, девушка вновь склонилась над зверем с ужасом осматривая огромные рваные раны на лапах и груди. Но все они были не смертельными. Внезапно вспомнился сон и нож, так умело кинутый незнакомцем.

Настя вновь зарылась руками в мохнатую шерсть, пытаясь нащупать рану. Продвигаясь пядь за пядью, пальцы вдруг наткнулись на что-то твердое. Девушка потянула. Кинжал с трудом вышел из тела. Тонкий, с узким лезвием, какими обычно пользуются итальянки, устраняя неугодных мужей. Волк тонко взвизгнул и вновь дернул лапами.

Настя торопливо отбросила клинок прочь и зашептала, желая заговорить рану, из которой начинала хлестать кровь.

— Настасья Платоновна, что ж вы отстали? — Левшин на храпящем от страха жеребце выскочил на поляну. — Вас все ищут! Рассумовский неистовствует, государыня в гневе…

При виде Насти, стоящей на коленях над телом волка, Саша соскочил с коня и подлетел к другу.

— Гришка!!! — темные глаза впились в лицо Насти. — Что произошло?

— Не знаю, — от страха за жениха зубы стучали, и заговор все не ложился, как надо. — Я… помощь нужна…

Левшин кивнул и, сорвав с пояса рог, призывно протрубил.

Шувалов выскочил на поляну одним из первых. При виде происходящего, он забористо ругнулся и поспешил к Насте.

— Что с ним? Жив? — он склонился над рыжевато-серым волком, лицо начальника Тайной канцелярии еще больше помрачнело.

Граф шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы и резко поднялся.

— Бутурлину сюда, живо! — распорядился он и вновь повернулся к Насте. — постарайтесь удержать его до приезда Анны Михайловны.

— Удержать? — переспросила Настя.

— Душу удержать, — граф, заметив выезжающий на поляну кортеж императрицы, направился к Елисавете Петровне.

Настя это уже не видела. Белов умирал. Девушка это видела. Волк едва заметно дышал, по телу то и дело пробегали судороги. Настя представила, сколько времени пройдет до того, как Анна Михайловна появится на поляне и поняла, что ведьма просто не успеет. Оставалось лишь одно.

Девушка глубока вздохнула сосредотачиваясь. Положила ладони на тело волка и нырнула в глубокую синеву пруда. На этот раз все было по-другому.

— Гриша, Гришенька-а-а, — раздавался где-то голос.

Девушка его узнала — Софья. Беззаботная, растрепанная, в крестьянском сарафане сестра Белова бежала по поляне, пытаясь поймать перемазанного черникой мальчишку, в чьих русых волосах просвечивала рыжина.

— Пойдем переоденем тебя, а то батюшка хватится, всыпет же по первое число! — выговаривала сестра.

Брат весело смеялся и качал головой… Настя хотела подойти к ним, но девушку отбросило назад. Темные тени заслонили Белова, и пройти сквозь них не было никакой возможности. Настя заметалась. Пытаясь сквозь тьму рассмотреть сестру с братом. Они уходили. Уходили так быстро, что ведьма поняла: не успеет. Не сможет обойти и остановить. При мысли о том, что Гриша уйдет навсегда, что Настя никогда более не увидит его, сила вновь наполнила тело.

Девушка выпрямилась и взмахнула рукой, развеивая сумрак. А потом побежала по летнему лугу во всю прыть, торопясь догнать.

Догнала. Теперь мальчик был один. Вернее, это был уже не мальчик. Юноша лет пятнадцати стоял перед высоким мужчиной. Они были так похожи друг на друга, что сомнений не возникало, это отец и сын.

— Думай с кем говоришь, щенок! — прогрохотал Петр Григорьевич Белов, ударяя кулаком по столу. — Дерзить мне вздумал? Софьины дела — не твоего ума дела! И в жизнь сестры вмешиваться не смей!

Григорий невольно вздрогнул, но тут же вновь выпрямился, упрямо вскидывая голову:

— Не моего ума дела смотреть, как этот Горбунов над сестрой моей измывается! Да о его похождениях амурных весь город судачит!

— Значит, Софья — дура, что мужика удержать не может.

Григорий насмешливо взглянул на отца:

— Выходит, матушка моя тоже дура, верно?

— Что? — рука сама потянулась за плетью. — Ах ты, щенок!

Настя вздрогнула и шагнула вперед, но вокруг все вновь заволокло тучами. Когда же они развеялись, Белов уже стоял навытяжку перед высоким офицером, в котором Настя узнала Бутурлина.

— Не передумаешь? — допытывался Александр Борисович у молодого поручика.

Белов тряхнул головой.

— Обижаете. Мы, Беловы, слова своего не меняем!

— Тогда ступай, — командир кивнул на дверь за своей спиной, — С Богом!

— С Богом! — Григорий шумно выдохнул, вытер вспотевшие ладони о мундир и шагнул через порог.

Яркая вспышка. Зверь. Огромный рыжевато-серый волк, скалившийся на человека. Настя запоздало поняла, что у Белова нет с собой оружия. Она хотела крикнуть, но не смогла…

Человек и зверь кружили, не отводя глаз друг от друга. Волк то и дело припадал на передние лапы, намереваясь прыгнуть, но каждый раз в последний момент передумывал и, наоборот, отскакивал, лупя себя хвостом по бокам.

Человек напал первым. Он бросился вперед, левой рукой заслоняя горло. Рык, клубок бешено ревущих тел и потом звонкая тишина. Два окровавленных тела: человека и зверя лежали рядом.

Вдруг тело зверя растаяло в воздухе. Еще миг, и человек, открыл глаза некогда голубые, а теперь полыхавшие желтым звериным огнем и выдохнул. Пошатываясь, он встал и выжидающе посмотрел на дверь, ожидая прихода той, в крови которой была божья искра.

Девушка улыбнулась, понимая, что теперь пора.

— Гриша! — Настя шагнула вперед, мягко взяла жениха за руку.

Белов вздрогнул, безумная ярость, сверкавшая в глазах, исчезла, сменившись узнаванием. Преображенец мягко провел пальцами по щеке невесты, наслаждаясь мягкостью девичьей кожи.

— Настенька… ты?

— Я.

— Зачем ты здесь?

— За тобой пришла, — она заглянула в звериные глаза. — Пойдем?

— Куда?

— Домой, — это вырвалось само, девушка прикусила губу, словно боясь, что от этих слов волк убежит, но Григорий лишь широко улыбнулся в ответ.

— Пойдем…

Быстрый полет, и Настя вновь обнаружила себя на поляне, стоя на коленях над телом волка.

— Гриша?! — девушка с испугом взглянула на зверя и выдохнула.

Он дышал. Тяжело, прерывисто. Но дышал. В носу защипало, а мир вокруг слегка задрожал. Даже не сдерживая слезы, дрожащей рукой Настя погладила огромную голову, наслаждаясь шелковистостью короткой шерсти. Кончик хвоста едва заметно вздрогнул. Волк открыл глаза, но тут же закрыл вновь, погружаясь в спасительный сон.

Негромкое аханье привлекло внимание. Настя обернулась.

Императрица и её свита столпились на краю поляны, сдерживаемые людьми Шувалова. Сам начальник Тайной канцелярии уже направлялся к девушке.

— Кто бы мог подумать, что у вас все получится! — произнес граф, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

Настя хотела резко ответить, осадить Шувалова, указав, что это — не его дело, но не могла сказать и слова. Она попыталась встать сама, но вынуждена была ухватится за протянутую руку. Голова кружилась, усталость то и дело накатывала на нее.

Девушка пошатнулась, и кто-то моментально подхватил ее, бережно приобнял за плечи.