Жёлтая магнолия (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 80

— Это была комната нашей матери, — сухо ответил маэстро.

— А что было на стене напротив входа?

— Там висел её портрет. Но Лоренцо почему-то решил предоставить эту комнату вам, монна Росси. Интересно, почему? — спросил маэстро, прожигая её взглядом.

— Не знаю, — она пожала плечами и отвернулась, чувствуя, как под горностаевым мехом ей становится невыносимо жарко, хотя на канале дул холодный ветер.

Неужели синьор Лоренцо сказал брату о том предложении, которое он ей сделал? Но если об этом знает даже монна Риччи…

И внезапно ей стало ужасно стыдно, а что об этом подумает маэстро?

О, Серениссима! Да он же будет её презирать!

А если бы такое предложение ей сделал маэстро, стала бы она раздумывать?

Она почувствовала, как краснеет, и потянула завязки манто, ослабляя узел.

Хватит уже себя грызть Дамиана Винченца Росси! Вон у маэстро есть невеста! Красавица-Беатриче-жемчужина-Альбиции! Зачем тебе его одобрение?! Плевать, что он о тебе подумает! И думает ли? Подумай лучше о своей жизни!

Мех соскользнул на локти и Дамиана поспешно отвернулась, видя, что маэстро сделал то же самое.

Всю оставшуюся дорогу они молчали. И только уже у самого театра, когда Пабло поддержал её за локоть, помогая выбраться на причал, маэстро спросил, подавая ей руку:

— Монна Росси, вы слышали когда-нибудь, кто такой Пигмалион?

— Нет. И кто это? Какой-то патриций? — спросила Миа, ступив на набережную и, запрокинув голову, принялась разглядывать мраморные колонны портика, увенчанные крылатыми львами Альбиции.

— Э-э-э, не совсем, — как-то странно улыбнулся маэстро, подставляя ей локоть. — Идёмте.

— А кто это?

— Неважно…

— Тогда почему вы о нём спросили?

— Да просто так… Просто… хотел сказать, что я его понимаю, — он как-то горько усмехнулся и добавил: — Поторопимся, нас уже ждёт Лоренцо.

Синьор делла Скала встретил их у входа и сердце у Дамианы сжалось в неприятном предчувствии, потому что синьор Лоренцо окинул её именно таким взглядом, которого она и боялась. Маэстро остановился, сдержанно поприветствовал брата, и внезапно взяв Дамиану за руку, подал её Лоренцо со словами:

— Твоя дама, кариссимо. Я присоединюсь к вам позже. Мне нужно нанести пару визитов.

Для Дамианы это было неожиданно и неприятно, оказаться вот так внезапно один на один с синьором Лоренцо. И перед этой громадой театра, отделанного мрамором, с мраморными же львами стерегущими лестницу, Миа почувствовала себя ужасно одинокой и несчастной.

Вот Дамиана Винченца Росси, смотри… На тебе меха и бриллианты и ты идёшь под руку с самим подеста Альбиции… Почему же тебе так хочется зарыдать? Дура ты, дура! И каракатица!

Несколько ступенек, статуи нимф…

Она шла, цепляясь за локоть синьора Лоренцо и думая о том, что пошла сюда ведь только потому, что маэстро попросил её об этом.

Как просто всё было вчера в лодке… Как сложно всё стало сегодня.

Театр был огромен внутри и раньше Дамиане никогда не доводилась здесь бывать. Проплывать мимо да, но даже её самые смелые мечты заканчивались перед этими резными дверями покрытыми позолотой и изображениями ангелов трубящих в горн. А что за ними всегда оставалось тайной. Цверры не ходят в театры…

Красный ковёр заглушил их шаги, пока они торжественно поднимались по широкой лестнице. Нарядные гости кланялись и смотрели на них с нескрываемым любопытством. И в этот момент Дамиана поняла, что именно сделал маэстро только что, вручив её руку синьору Лоренцо. Он уступил её своему брату, чтобы история с Вероникой не повторилась. Во всяком случае в глазах всех этих надменных синьоров.

И у неё было чувство, что её предали.

Да чтоб вам всем пропасть!

Ливрейные слуги распахнули занавеси в ложу Скалигеров и Миа, шагнув внутрь, затаила дыхание.

Голубой потолок обрамляла роспись из танцующих нимф и фавнов. Огромная хрустальная люстра спускалась из центра, и казалось, что в ней горит целая тысяча свечей. Все ложи отделаны красным бархатом, а снаружи по балконам вьётся узор из позолоченных листьев. И запах духов витает вокруг незримым шлейфом опутывая ложи. Повсюду приглушённые голоса и шелест шёлковых платьев…

Величие и красота этого места просто оглушили, обрушились на Дамиану так внезапно, что она даже не заметила, как синьор Лоренцо положил ей руку на талию, помогая опуститься в кресло рядом с собой.

— Вам нравится, монна Росси? — он взял её за руку, поднёс к губам и церемонно поцеловал.

Миа ощутила, как сотни глаз из всех окружающих их лож проследили за этим жестом, так словно это она и синьор Лоренцо только что вышли на сцену этого театра.

— Здесь… очень красиво, — Миа хотела вытащить руку из пальцев синьора Лоренцо, но он не дал.

Лишь кивнул кому-то, приветствуя, и произнёс тихо:

— Не дёргайтесь, монна Росси. Вы должны вести себя непринуждённо, если хотите добиться того, за чем сюда пришли, — он опустился в кресло и положив её руку себе на колено, накрыл своей ладонью.

— Чтобы я вела себя непринуждённо, просто отпустите мою руку, если не хотите, чтобы я прилюдно вас укусила, — прошептала Дамиана, не поворачивая головы. — Думаю, такое здесь не одобрят.

— Здесь нет… Но я не против этого… в принципе. Если захотите. Не конкретно здесь, а когда вы примете моё предложение, — с какой-то игривой иронией произнёс синьор Лоренцо, но ладонь приподнял, освобождая её руку и чуть склонившись, добавил: — Я жду ваш ответ сегодня, монна Росси. И кстати, вы прекрасно выглядите. Пожалуй, я не преувеличу если скажу, что вы примадонна сегодняшнего вечера.

Но Дамиана даже не заметила неприкрытой двусмысленности его намёков, она смотрела в ложу герцога Ногарола. Смотрела, как маэстро разговаривает с какой-то женщиной в полумаске, как целует её руку и ощущала, что не может совладать с собой.

Он привёл её сюда и бросил наедине с Лоренцо! Он целует руки другой женщине… Он…

Это она — альбицийская жемчужина. Прекрасная Беатриче Ногарола. В полумаске и розовом шёлке…

Злость была такой сильной, что Дамиана стиснула пальцы, чтобы себя успокоить. Она не понимала, почему так злится на то, что совершенно естественно для любого патриция.

Маэстро женится на Беатриче Ногарола и он ничего ей не должен!

Она развязала ленты манто, чувствуя, как становится жарко и спустила его с плеч.

Трижды прозвонили колокольчики, зрители стекались на балконы и в партер, рассаживались, и все они, кто исподтишка, а кто открыто, рассматривали ложу Скалигеров. И от этого внезапного внимания, обрушившегося со всех сторон, Дамиана никак не могла заставить себя сделать то, зачем её сюда пригласили. Кажется, впервые в жизни она была так зла и расстроена, но не могла собрать свою злость и превратить её в послание Светлейшей. Вместо этого ей просто хотелось сорвать с себя это ожерелье и манто, швырнуть в зал, убежать в свою лавку и… немного поплакать.

— Райно просил рассказать вам о светлейших домах Альбиции, — Лоренцо снова наклонился к ней. — И пока есть время — слушайте. Напротив нас ложа семьи делла Бьянко. Рядом семьи дель Торре — нашего дожа…

Лоренцо говорил, перечисляя дома, и взгляд Дамианы скользил от одной ложи к другой, ища среди них женщину, которую она видела в подвале. Но это было совершенно бессмысленно. Без помощи Светлейшей её здесь не узнать…

— … не все ещё прибыли. Некоторые появляются только к концу второго акта, а кто-то может прислать только цветы и подарки для примадонны…

Люстра медленно поднялась вверх и исчезла в специальном отверстии купола, погружая зал в полумрак. Прошли слуги, гася остальные свечи. Занавес поднялся, и всё внимание Дамианы перешло к сцене.

Ей нужно успокоиться и тогда у неё всё получится. Просто посидеть в полумраке, глядя на сцену, да и к тому же, когда ещё она сможет узнать, что же такое опера!

В зале стало совсем темно. Декорации на сцене изображали ночную виллу на морском побережье.