Волчья ночь (СИ) - Кандера Кристина. Страница 45

И тут нахлынуло понимание. Она в доме Роуга. В постели Роуга. И она провела эту ночь с… Роугом. Не с Питером, как ей казалось.

— О, неет! — простонала она закрывая лицо руками. Щеки залил румянец, стало стыдно и…

Внутренняя волчица довольно потянулась и лениво выпустила коготки, как бы говоря, что эта ночь была лучшей в жизни Эбби.

— Он… он… Да как он посмел!

Эбби разъяренной фурией влетела в гостиную, ту самую, в которой несколько дней назад, мисс Эрдлинг рассказала ей об оборотнях и о том, что она тоже вроде как не совсем человек. Роуг был здесь. В легких домашних брюках и свободной рубашке, стоял у окна и задумчиво смотрел на падающий снег. К полудню ветер слегка поутих, но снегопад не прекращался.

— Как вы посмели! — накинулась на него молодая женщина. Эбби раздражало все. Вот реально все и даже тот факт, что единственной одеждой которую она обнаружила в его доме — был тонкий, почти прозрачный пеньюар, кто бы мог подумать, желтого цвета! — бесил неимоверно. Она просто лопалась от возмущения и злости.

— Что посмел? — мужчина обернулся и взглянул на нее. Его глаза были как всегда холодны, лицо невозмутимо и Эбби даже на мгновение засомневалась в том, что ночное происшествие ей не приснилось.

Но нет, тело не лгало. Оно все еще помнило его прикосновения, жар его рук, нежность губ… а внутренняя тварь, сыто потягивалась, впервые за всю свою жизнь, будучи удовлетворенной.

— Вы прекрасно поняли, что я имела в виду, — прошипела Эбби. — Вы не имели права тащить меня в свой дом и… это было непорядочно, по меньшей мере, воспользоваться моим состоянием. Я не давала вам согласия.

— Дорогая моя Эбигейль, — лорд Роуг соизволил улыбнуться, неторопливо отойти от окна и опуститься в кресло. И все это совершенно не меняя холодного, отстраненного выражения на лице. — Вы плохо слушали свою наставницу, раз не берете во внимание тот факт, что перед зовом волчицы устоять невозможно. Увы, я не исключение, а вы…

— Не смейте, — Эбби топнула ногой в раздражении, — не смейте меня же еще и делать виноватой. Я не просила тащить меня сюда. И… и вообще ни о чем вас не просила.

— Это уже не имеет значения, — мягко улыбнулся Роуг. — мы повязаны…

— Черта с два! — выкрикнула Эбби.

— Ну, хватит, — резко осадил ее лорд, поднимаясь. — Ступайте и приведите себя в порядок. Я распоряжусь о том, чтобы накрыли к обеду. В любом случае, мы заперты здесь до конца снегопада.

— Ночью метель не помешала вам выйти из дома.

— Ночью у меня не было выхода, — отрезал Роуг и вышел из гостиной, оставив Эбби возмущенно сверкать глазами.

Внутренняя тварька лениво перевернулась, как бы говоря, что Эбби зря бесится. Ей все понравилось и она была бы не прочь повторить. Только вот сама Эбби не собиралась уступать. Нет уж, упрямства ей не занимать и она еще заставит с собой считаться.

Тихая молчаливая горничная сопроводила Эбби обратно в ту же спальню, принесла откуда-то домашнее платье — к счастью, зеленого цвета — и помогла одеться. Затем все также молча сопроводила в столовую.

Роуг уже был там. Сидел за столом, но к еде не приступал. Он вежливо помог Эбби занять ее место.

— Что произошло ночью? — спросила молодая женщина, когда молчание стало тяготить.

— Ричард Спайк умер, — безразлично отозвался лорд Роуг.

Эбби вздрогнула, вспомнив отрубленную голову.

— Я помню, а… Арго? Я же не ошиблась, он был там? Вы и его…

Впервые на лице Роуга появилось подобие каких бы то ни было эмоций.

— Нет. Убивать пса я не стал. Он пока заперт в одной из комнат. Странное создание, полуволк-полусобака, но… мне кажется, что он человечнее большинства тех, кто гордо именует себя человеком. Он скорбит о своем хозяине, но… должен оправиться.

Эбби промолчала. Арго она боялась, но не желала ему зла. Все-таки собака не виновата в том, что ее хозяин был мерзавцем. Нисколько не виновата.

— Это все о чем вы хотели поговорить? — поинтересовался Роуг, когда обед уже почти подошел к концу.

— Вы все равно не станете говорить о том, что меня интересует, — фыркнула Эбби. — И да, я желала сообщить вам, что не приму ваше лестное предложение. Теперь, когда угроза со стороны Спайка, мне не грозит, необходимости в вашей защите, я тоже не вижу…

Он рассмеялся. Громко. Обидно. И смеялся долго.

— Меня поражает ваша… наивность, назовем это так, — наконец, отсмеявшись, произнес Роуг. — Вы все еще уверены в том, что сможете устоять? Это глупо.

— Нет, это не глупо. Ночью вы воспользовались моим состоянием. Больше я такого не позволю, — с вызовом посмотрела ему в глаза Эбби.

— Моя дорогая, — лорд отбросил салфетку на стол и поднялся. — Вы сами придете ко мне. Просто не сможете противиться своей природе. Близится волчья ночь. Ваша ночь.

И он оказался прав. Уже ночью, лежа в кровати, Эбби понимала, насколько Александр Роуг был прав. Она не могла сопротивляться. Волчица, что наконец познала вкус свободы и удовольствий никак не желала отступать и занимать свое место в клетке. Она рвалась на волю и… она рвалась к нему. А Эбби была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Она не помнила, в какой момент перестала корчиться на кровати и просто скатилась с нее. Сбросила с плеч отвратительно желтый пеньюар и выскользнула в коридор. Не помнила она и того, как оказалась в спальне Роуга и в его постели.

И только утром, проснувшись, как и накануне довольной и счастливой, едва сдержала слезы. Быть слабой Эбби не любила, а сейчас она именно что была такой.

ГЛАВА 24

Питер Барроу смотрел в потолок. За окном свистел ветер, в камине потрескивали поленья, рядом с ним, тихо сопела Амалия Гроуди. Питер не жалел о том, что произошло. Он вообще предпочитал не сожалеть о сделанном, а исправлять свои ошибки либо же просто переступать и идти дальше, если исправить уже ничего невозможно.

Мужчина вздохнул, покосился на спящую рядом женщину. Объяснить самому себе, что такого на него нашло, что он поддался чарам и презрел и законы гостеприимства и даже — чего с ним вообще никогда не случалось — все правила самосохранения, он не мог.

Взгляд скользил по обнаженному плечу, разметавшимся по подушке золотистым кудряшкам… Амалия была красива, да, но… Перед глазами снова и снова вставал образ совершенно другой женщины. Его женщины.

Эбби. Красивая и уверенная в этой своей красоте. Взбалмошная, немного легкомысленная и ветреная, но… именно о жене думал Питер в этот момент. И да, он принял решение покинуть Барглин.

Уезжать не хотелось, но здесь они еще не успели обжиться, а дела… что ж, делать деньги можно и на материке и в другом городе. Да даже в другой стране, если на то пойдет. Но рисковать Питер больше не желал.

Сейчас он чувствовал, что подошел к той черте, когда риск и авантюризм сменяются желанием тихой семейной жизни. Когда вечера хочется проводить у камина с книгой или в постели с женой, а не на балах и приемах и уж точно — в чужих альковах.

Очень осторожно, стараясь не разбудить уснувшую Амалию, Питер поднялся. Собрал с пола свою одежду и быстро привел себя в порядок, действуя так тихо, как только возможно. Объясняться с Амалией желания не было. Питер и вовсе собирался как можно скорее покинуть особняк градоправителя. Еще не хватало объясняться с разъяренным папашей по поводу чести его дочурки, хотя, стоить признать, мисс Гроуди давно уже рассталась с этой самой девичьей честью. Но… вряд ли бы Питер осмелился сказать об этом, если его в буквальном смысле застукают со спущенными штанами в девичьей спальне.

Бал давно закончился, гости разъехались, особняк градоправителя погрузился во тьму. Питер поморщился, спускаясь по ступенькам. Эбби, вероятно, уже дома. Злится. Обижается на него. Впрочем, все это можно решить и жена поймет. А если не поймет, то… он сможет заставить ее забыть. Постарается, во всяком случае.

Градоправитель поджила его в холле, и стоило Питеру спуститься с последней ступеньки, как мистер Гроуди вынырнул из-под лестницы.