Злата мужьями богата (СИ) - Лактысева Лека. Страница 33

…Сандгрон остался в столовой один. Он и сам не мог объяснить, почему не бежит вслед за Дагом и Олом. Быть может потому, что его Огненная Сисса — горячая девочка, и он хотел бы дать ей время остыть? А может оттого, что ему стало стыдно настолько, что загорелись не только уши и щеки: его всего словно окатило не кипятком даже — раскаленной лавой.

«Простых извинений будет мало, — сказал себе Сандгрон. — Нужно что-то придумать. Принести Лучику что-то такое, что ее порадует».

Так и не позавтракав, огненный воин вышел из столовой, но двинулся не вверх, на второй этаж, а на улицу. Ему предстояло решить непростую задачу: сначала побывать у пары сослуживцев, один из которых был женат на девушке, близкой Златке по возрасту, а у второго была дочь тоже приблизительно двадцати лет от роду. От сослуживцев Санд надеялся узнать, какой подарок может смягчить сердце обиженной женщины. А потом, собственно, предстояло найти и купить этот подарок. Ничего такого, с чем он, маршал Сандгрон, не сумел бы справиться!

Злата допила кафию, поставила опустевшую чашку на поднос и встала, чтобы подойти к окну, посмотреть на просыпающийся город и подумать. В этот момент раздался стук в дверь. Нервный, неуверенный, словно стучавший сомневался, что его захотят видеть.

— Войдите, — девушка так и замерла у кафийного столика, с некоторым испугом поглядывая на медленно отворяющуюся дверь.

За ней обнаружился младший муж. Он несмело переступил порог, сделал пару шагов и остановился. Вид у него был жалостливый и виноватый, как у кота, который знает, что натворил дел и сейчас получит заслуженную трепку. Ол запустил подрагивающие пальцы в свою курчавую медную шевелюру, откинул со лба волосы, вдохнул резко и заговорил, даже, скорее, затараторил, спеша высказаться раньше, чем ему укажут на выход:

— Злата, жена моя, хорошая, любимая, я виноват, я признаю и каюсь, прости, скажи, что сделать, чтобы ты смогла простить меня, только не уходи, не отказывайся, я постараюсь стать таким мужем, как ты хочешь!

Девушка была не прочь простить Ольгрона, но кое-что из вчерашних приключений ее смущало, так что она решила сначала все же уточнить:

— Ол, вот если я снова обернусь совенью, а ты будешь в своей кошачьей ипостаси — ты меня не того? Не съешь случаем?

— Я? Съем?! Тебя — мою истинную пару? — Ол аж задохнулся от такого предположения.

— Ну, вчера мне показалось, что ты был не прочь поймать меня и…

— И ничего бы я тебе не сделал, клянусь! — в голосе оборотня надорванной струнной прозвенело отчаяние. — Я прекрасно владею своим зверем, Лучик!

Злата побарабанила пальчиками по крышке столика, задумчиво глядя на Ольгрона. Покачала головой в ответ на какие-то свои мысли. Похоже, молодой мужчина принял это движение за отказ. Его подбородок задрожал. На ресницах проступили слезы. Он с силой, почти до крови, прикусил губу, готовясь выслушать приговор.

— Я хочу, чтобы ты понимал, Ол. Я — взрослый и разумный человек. Со мной можно договориться, мне можно все рассказать и объяснить. А вот давить и кричать на меня не нужно. Не люблю ссор, несправедливых упреков и обвинений. Сможешь обойтись без этого?

Оборотень затряс головой утвердительно, прижал к груди кулаки, словно давая клятву.

— Тогда я тебя прощаю, муж, — Злата протянула парню руку и даже сделала шаг вперед.

Ол медленно, словно не веря своему счастью, двинулся ей навстречу, и тут дверь за его спиной резко, без стука распахнулась. Рыжий, ведомый инстинктом защитить свою пару, развернулся в прыжке, готовясь встретиться лицом к лицу с неведомой опасностью, и… остановился. Засопел напряженно.

В будуар ввалился, пошатываясь, словно пьяный, старший муж. Обвел комнату незрячим взглядом. Позвал неуверенно, будто не видя девушки:

— Злата?

— Да? — откликнулась она, испуганно взирая на эльфа, который выглядел просто ужасно: его обычно белая кожа приобрела какой-то землисто-серый оттенок, черные глаза помутнели, затуманились и смотрели не на нее, а куда-то в пространство. — Что с тобой, Даг?

Мужчина словно не услышал ее вопроса. Слепо вытянул руки вперед, прохрипел почти неразборчиво:

— Прости, жена… — и вновь покачнулся.

— Кажется, он сейчас упадет! — выдохнула Златка и бросилась к старшему мужу. — Помоги, Ол!

Они подбежали как раз вовремя, чтобы подхватить с двух сторон Дагрона, у которого подогнулись колени. Вдвоем быстренько довели до ближайшего кресла, усадили.

Златка дотронулась ладонью до высокого лба, прорезанного знакомой болезненной морщинкой над переносицей. Не смогла разобраться — есть ли у Дага жар, склонилась, прижалась ко лбу губами. Кожа мужчины показалась ей сухой и чуть более горячей, чем надо. Хотя кто его знает — какая нормальная температура у эльфов? Златка вот не знала.

Старший муж поймал ее руку, потянул к себе, словно приглашая девушку устроиться у него на коленях. Она не рискнула отказать. Пристроилась на руках у старшего мужа, оглянулась на младшего:

— Ол, подай, будь добр, воды.

Оборотень понятливо кивнул и отошел к кафийному столику.

… Дагрон не помнил, как добрался до покоев Златы. Дверь нашел почти наощупь: головная боль слепила его; эхо, повторяющее слова жены «уйду я от вас», превратилось в рев огромного водопада. Переступив порог будуара, он позвал: «Злата?» и услышал в ответ «да?»

Это короткое «да» прорвалось сквозь гул в его голове, чуть приглушило его — ровно настолько, чтобы он, собравшись с силами, смог произнести «прости, жена» и протянуть руки к источнику спасения — туда, откуда донесся голос Златы.

Его подхватили под руки с двух сторон, усадили куда-то, не позволив позорно рухнуть на пол. К его лбу прикоснулась мягкая ладошка, а затем — еще более мягкие губы. От этого прикосновения по многострадальной голове эльфа начало разливаться упоительно-нежное тепло. Оно каким-то чудесным образом изгоняло шум, растворяло боль, несло долгожданное облегчение.

Даг сумел поймать ускользающую руку жены, потянул девушку к себе: сейчас она была нужна ему больше воздуха. И она не ушла. Присела к нему на колени, положила ладошку на шею сзади, прикоснулась поцелуем к виску, даруя целительное тепло. Он обхватил руками стан девушки, вжался лбом в ее плечо, попросил вновь:

— Прости, жена.

— Я прощаю тебя, Дагрон, — услышал то, на что почти не надеялся и расслабился, обмяк в объятиях своего Лучика.

— Вот вода, — подошел к ним Ольгрон.

— Да, благодарю, — Златка забрала стакан из рук младшего мужа, поднесла его старшему: — Попей водички, Даг. Станет легче.

Темный эльф принял стакан, сделал несколько глотков. Ему действительно стало лучше, но не от воды — от прикосновений жены, от ее тепла и заботы.

Златка с первой ночи с Дагом поняла про старшего мужа одну важную вещь: с этим мужчиной главное — не спешить. По ее ощущениям, в нем каким-то странным образом умещалась настоящая бездна — темная, бескрайняя. И все, что происходило внутри него, проявлялось и проступало вовне далеко не сразу.

Вот и сейчас она не спешила тормошить мужа, задавать вопросы. Сидела, поглаживала напряженную шею и плечи, прислушивалась к тяжелому дыханию и наблюдала за бьющейся на виске синей жилкой. Мужчина понемногу успокаивался. Постепенно его плечи обмякли, дыхание выровнялось, пальцы, судорожно сжимающие ее бедро, расслабились.

Наконец, по-прежнему прижимая девушку к себе, Даг выпрямился, а затем откинулся на спинку кресла. Теперь уже не он опирался на плечо Златки, а она полулежала на широкой мужской груди, упираясь своим задиристым носом в твердый подбородок мужа. И только теперь Златка решилась заговорить:

— Что это было, Дагрон? Я тебя таким никогда не видела.

— Это был приступ головной боли, — нехотя признался эльф. — Третий за последний год.

— И… как ты справлялся с этим раньше?

— Никак. Лежал. Не надо об этом, Лучик. Когда ты рядом — ничего подобного со мной произойти не может.

— Но сегодня?..