Сказания Фелидии. Воины павшего феникса (СИ) - Маркелова Марина. Страница 22

Юнис нахмурился, поменял позу на сидячую и, не глядя на Аллера, проговорил:

— Говоришь ему, говоришь, а все мимо ушей. С какого же момента повторить, если ты хоть что-нибудь слышал?

— С какого хочешь, — равнодушно отозвался Аллер.

— Значит, ничего ты слушал. Я о войне говорил.

— О которой из?

— Ну, о которой…, - Юнис усмехнулся, — о последней, какой же?

— И что говорил?

Интереса в голосе Аллера не было. Он смотрел вдаль, а в огненных небесах видел уже не величавое восхождение небесного светила, а другое. Память Аллера взорвалась, брызнула вон, но на суровом лице не отразилась. Лишь только взгляд его отяжелел, напрягся, но, отвернутый, оказался незамеченным. Юнис знал лишь полу лживые рассказы, на которых основывалась выдуманная правда. А Аллер видел войну: страшные картины прошлого встали перед его глазами, будто наяву. Он знал все: неуверенность, что проснешься и бешеную радость с каждым новым рассветом. Счастье, что пережил еще одну ночь в чужом, озлобленном на Фелидию крае. Знал, как друзья мертвыми падали из седел, а враги, пускавшие ядовитые стрелы, оставались невидимыми. Что находили вместо тех, кто попадал в плен. Как метались от страха кони, как царапали камень их копыта. И дикое ржание — последний лошадиный возглас, перекрывающий крик человека, когда всадник летел в пропасть.

Ему было двадцать тогда, как Юнису сейчас. И война в горячие, молодые годы представлялась совсем иначе.

— Я думаю, многое тогда делалось неправильно, — говорил Юнис, — Главы торопились с приказами. Не учли, что это чуждая нам местность. Не силой надо было действовать, а хитростью.

— Тебя там не было, — со злой иронией промолвил Аллер, — сразу бы всю войну выиграли.

— А что, я бы повоевал. Все лучше, чем вот так сидеть без дела и разглядывать даль. Обидно, даже как-то, воином стал, а в бой ни разу не ходил.

— Успеешь еще, это не последняя война. Прекрасного в этом мало, если вообще хоть что-то есть. Но не наше это дело — рассуждать.

— Что прикажут, то и сделаем, — вздохнул Юнис.

— Именно.

— А если тебе прикажут родных убить, якобы на благо Фелидии, ты исполнишь?

Аллер медленно обернулся к Юнису.

— Такого никогда не будет!

Юнис надоел Аллеру. Молодой воин сейчас представлялся голодным комаром, безустанно зудящим над ухом, который совсем не хотел понимать, что если не угомонится, его просто прихлопнут. Аллер прикрыл глаза, задумался, и неприятная пугающая дрожь проскочила внутри напряженного тела.

«Этого никогда не будет! Зачем размышлять о невозможном?!» — почти прокричал Аллер про себя, изо всех сил стараясь выбросить вон ядовитое ощущение.

Юнис как будто собирался еще что-то сказать, но издалека, перебив его, еле слышно донеслись до ушей стражей глухие, ритмичные удары.

— Тихо! — приказал Аллер, внимательно вслушиваясь.

Они не ждали подобного. С каждой секундой удары становились все отчетливее, различимей в густой утренней тишине. Они приближались. Вскоре стало возможно распознать в них спешный перестук подкованных копыт, а еще через миг из-за холма появилась черная фигура всадника, направлявшаяся прямо к лагерю.

Аллер насторожился, погладил, готовясь к чему угодно, рукоять меча. Юнис недоуменно перебегал глазами с напарника на всадника и все же осмелился спросить:

— Кто это? Вроде со стороны Фелидии скачет…

— Сейчас увидим, — спокойно и решительно ответил Аллер, смело шагнул вперед.

Всадник натянул вожжи. Конь вздернул усталую, обложенную густой пеной на губах, морду и остановился прямо перед Аллером.

— Слава Совету! — громко прокричал всадник, оглядев стражей с ног до головы.

— Фелидии слава, — подтвердил Аллер, опустив руки. — Кто такой, к кому и откуда?

Всадник спрыгнул на землю. Он очень торопился, дышал с перебоями, не смотря на то, что ехал верхом.

— Гонец из Аборна. У меня срочное послание к Римальду, Главе «Крылатого» отряда от Верховного Главнокомандующего Армией, — сказал он, запинаясь не от страха, но от волнения, взглянул на требовательно протянутую руку Аллера, и добавил недоверчиво, — приказ велено передать лично в руки.

Аллер придирчиво оглядел гонца. Молодой человек, быть может ровесник Аллера. Под плащом виднелось темно-синее одеяние воина конницы Фелидии. Словно поняв, что ему не до конца доверяют, гонец распахнул плащ, и в глаза Аллеру бросилась серебристая нашивка в виде оскалившегося волка. У самого Аллера была подобная, только вместо зверя на его груди красовались два развернутых крыла.

— Отряд «Свирепый», — уточнил Аллер, кивнув на нашивку гонца, — ну что ж, лично так лично. Идем со мной. Юнис, — крикнул он напарнику, — напои коня — животное еле на ногах держится.

Юнис хмыкнул в ответ, Аллер двинулся вперед, в лагерь, а за ним послушно последовал гонец.

Шатер Римальда располагался на другом конце лагеря, и пока они шли, Аллер решился на разговор.

— Как зовут-то тебя? — спросил он.

— Солон, — ответил он и, не дожидаясь следующего вопроса, добавил, — я из Аборна.

— Из Аборна?! — воодушевился Аллер. — Так мы земляки! Меня Аллер зовут. Давно из Аборна?

— Да, нет. Три дня назад отозвали спешно и сразу сюда с поручением отправили.

— И какие новости в Аборне? А то до этой глуши пока что-нибудь дойдет, уже несколько раз перемениться успеет.

— Новости, — пожал плечами Солон, — да какие новости? После смерти Данасия одна сплошная чехарда.

Аллер остановился, сверлящий взгляд его уставился в гонца, а в душе все перевернулось.

— Данасий умер?! — не веря, уточнил он.

Солон, видимо, решил, что перед ним умалишённый.

— Ну да. Вы что, здесь вообще не знаете, что в стране происходит.

— И кто теперь возглавляет Совет? — вместо ответа сухо спросил Аллер.

— Никто. Совет бездействует, говорят о предательстве Маниуса. Совет поливает его грязью, называет изменником. А выедешь за пределы города — там его чуть ли не героем называют. Говорят, члены Совета к жрецам ходили, молились в храме, чтобы Боги простили им вынужденную отсрочку, помощи просили.

— Страна без власти, — прошептал Аллер пораженно. — А что за измена Маниуса?

— Да я не знаю. Вроде как Совет распустить потребовал. Всех воинов из Аборна отозвали, кроме защитников. Зачем, спрашивается?

— Война, — однозначно ответил Аллер. — Только с кем? Да и воевать не самое лучшее время.

— Не нам решать, — отозвался Солон.

Они подошли к шатру Римальда. Солнце уже подобралось к нему, перекрасило серое полотнище в грязно — рыжий. Лучи ярче пламени отражались в боках медного колокольчика, что болтался рядом с входом в шатер.

Аллер дернул за шнурок. Ясный, чистый звон вырвался из-под тяжелого язычка — такой неожиданный в тесной утренней тишине.

Эпизод 2

Римальд спал, но только металлический звон, возвещающий о посетителях, разбил сновидение, веки Главы «Крылатого» распахнулись, он сел на своем ложе и как будто не спросонья, громко, отчетливо, пригласил:

— Войдите!

Аллер посторонился, пропуская вперед Солона, сам зашел следом, но остался возле порога. Юное солнце еле-еле проникало в шатер, фигура Римальда казалась слабо различимой в застоявшемся сумраке, однако не надо было видеть его лица, чтобы чувствовать внимательный и испытывающий взгляд. Солон, конечно, не знал этого качества Римальда, от неуютного чувства ему стало неловко, он оглянулся на Аллера, будто ища поддержки.

— Гонец от Верховного Главнокомандующего Армией, с посланием, — объявил Аллер, и Римальд шагнул навстречу.

— От Верховного Главнокомандующего Армией? — промолвил он задумчиво. — И что же ты привез?

Солон почтительно склонил голову, вынул из-под плаща свиток и протянул его Римальду. Тот взял бумагу, поднес к глазам, придирчиво разглядывая печать и, не обнаружив обмана, подошел к столу. Там, в наспех выструганном подсвечнике стоял заплывший воском огарок. Пара резких, уверенных движений, стук кремня, и в руках Римальда вспыхнула искра, перебралась на черную загогулину фитиля, и медленно, словно нехотя, тот оброс ровным, желтым, похожим на перышко, пламенем.