Искушение (СИ) - Комарова Инна Даниловна. Страница 41

— Спасибо вам. Вы золотой души человек, несёте людям спасение и надежду.

— Что вы, я такая же, как и все. Дело у меня важное — помогать тем, кому трудно.

— Храни вас Бог.

— Благодарю. И вас, и всю семью вашу. Держитесь, потихонечку всё наладится.

— Если в вас есть такая убеждённость, то я буду молиться и веровать, что победим эту заразу.

— Заходите, Ванечка, когда будет нужда.

— Нина Андреевна, понадобится помощь — зовите. Я с радостью.

— Берегите себя, мойте руки, в другие избы не ходите, ни у кого ничего не берите. Больных не навещайте, очень прошу вас. Приходите за чистой родниковой водой.

— Да, что мне сделается, я крепкий. Спасибо.

— В любом случае рисковать не стоит. Мы ещё увидимся, а сейчас мне необходимо заняться делами. Видите, сколько всего мы привезли из Петербурга? Здесь инструменты для врачей, посуда для лабораторных исследований, лекарства для больных — всё, что просили наши специалисты. Староста выделил шкаф. Разложу по местам, чтобы медикам не пришлось искать по поклажам. Работы много.

— Пойду, мешать не буду.

— Увидимся.

На следующий день случилось непредвиденное. Моё состояние ухудшилось настолько, что я упала в обморок на людях. Врачи переполошились, сразу же взяли у меня материал на посев и тут же отправили посыльного в город. Тот телеграфировал Константину Львовичу Гомельскому, который помогал в организации экспедиции, чтобы немедленно прислал подмогу для срочной эвакуации меня в Петербург.

Результаты моих анализов не на шутку огорчили врачей — они заявили о том, что выявили шигеллу Зонне — возбудителя дизентерии.

Меня изолировали. Иван настоял, чтобы перевезли к нему. Его семью отселили. Он дежурил у моей постели, ухаживал день и ночь. Выносил фекалии с кровью и слизью. Чайной ложкой вливал мне в рот родниковую воду, растирал самогоном, чтобы снять жар, варил жиденькую кашу на воде. В постели обмывал тело родниковой водой. Врачи назначили ему принимать внутрь специальный дезинфицирующий раствор. Каждый день навещали меня, контролировали состояние, но в тех условиях помочь мне было сложно.

Зачем вы это сделали?

Граф Гомельский, получив телеграмму из Тамбовской области, оделся и поехал к Софье Гавриловне.

— Надо срочно принимать меры, — произнёс он вслух, давая самому себе распоряжение.

Константин Львович приехал к тётушке дождливым днём, служанка впустила его в дом.

— Как прикажете доложить, барин?

— Граф Гомельский по срочному делу.

— Сию минуту.

Софья Гавриловна спустилась.

— Какие гости! Константин Львович, что вы стоите на пороге? Раздевайтесь, пожалуйста. Обслужи гостя, — обратилась она к служанке.

— Сию минуту, барыня. — Даша приняла вещи у графа и ушла.

— Что привело вас ко мне? Не припомню, когда имела счастье видеть вас в последний раз.

— После ухода Ольги Павловны мало выезжаю. Софья Гавриловна, я к вам по очень важному и срочному делу. — Лицо графа преобразилось, он смотрел на тётушку так, словно умирать собрался.

— Помилуйте, Константин Львович, вы никак расстроены чем-то. Да, что с вами, скажите, наконец. На себя не похожи. — Гомельский понуро опустил голову, тупо устремив взгляд в пол. Он готов был разрыдаться. — Да что случилось? Объяснитесь наконец, прошу вас. Вы меня пугаете.

— Ниночка, — он одёрнул себя, — Нина Андреевна заболела в экспедиции, нужно срочно послать туда людей для её немедленной эвакуации. Я организую помощь. Но нужен ответственный человек, который возглавит группу. Самому не потянуть дальнюю дорогу.

— Ах ты ж, боже мой. Говорила ей, просила не ехать, опасно ведь. Разве она послушается? Что же делать? Немедленно отправляюсь к Прохору Петровичу, он поможет. Вы знакомы?

— Назовите фамилию, будьте добры.

— Федотов.

— Фамилию слышал, но лично знаком не был. Он, кажется, служит статским советником?

— Совершенно верно.

— Сожалею, не довелось встречаться.

— Прохор Петрович очень любит нашу Ниночку. Бог даст, молодые поженятся. Только Нина с некоторых пор замкнулась, грустит и не хочет ни о чём говорить даже со мной. Волнуюсь за неё. Сирота как-никак.

— Ах вот оно что, у неё жених есть?

— Да. Об этом поговорим в дороге. Ждите, соберусь, и поедем к нему.

— Погодите, Софья Гавриловна, выслушайте меня, — попросил Константин Львович изменившимся голосом.

Княгиня остановилась и пристально посмотрела на графа.

— Что-то случилось непоправимое, чего я не знаю? — спросила она, пытливо вглядываясь в гостя.

— Нет-нет, что вы. Так сталось в моей жизни, я овдовел. Вы знаете. Сын у меня неудачный — позор семьи. И как факт, ему грозит немалый срок заключения, попал в очень неприятную, честно говоря, некрасивую историю. Сам я не молод. Задумался, кому оставлю наследство. Ваша племянница — красавица и умница, я был бы счастлив, если бы она согласилась соединить со мной судьбу. Поговорил с Ниной Андреевной, когда гостила у меня, она наотрез отказалась выходить замуж, но согласилась на контракт, который позволит мне завещать ей своё состояние, чтобы избавить от ненужных и тягостных хлопот. Мой поверенный по её согласию составил документ, который даст мне право сделать Нину Андреевну своей наследницей.

— Константин Львович, вы понимаете, что наделали?! — От волнения лицо тётушки покрылось пятнами.

— Ничего особенного, и с согласия Нины Андреевны, повторюсь.

— Нина — девочка добрая, кроткая, доверчивая, умеющая сочувствовать, сопереживать, не смогла вам отказать. Но вы человек в возрасте, имеете определённое положение в обществе. Не понимаете, что своим поступком выставили себя в неблаговидной роли, а юной княжне испортили жизнь? Как к ней после этого относиться будут, кто захочет посвататься и вступить в законный брак? Вы подумали об этом? Возмутительно, что вы натворили. Я в вас очень разочарована. Испортили девочке репутацию, что ж вы так…

— Простите, дал маху, долго думал, размышлял, ночами не спал и исправил свою ошибку. Вот документ о разводе, она свободна от всех обязательств. Но в любом случае останется моей наследницей. Простите, что заставил вас поволноваться. Сам переживал долгими ночами. Слава Богу, уже всё исправлено. Не стоит расстраиваться.

— Теперь понимаю, о чём она умалчивала, бедняжка, берегла мой покой.

Княгиня подняла глаза на графа и строго сказала:

— Поговорим об этом отдельно, нынче нужно спасать Нину. Едем к Прохору Петровичу. Должна заметить, расстроили вы меня порядком. Не ожидала от вас такого поступка, вы не мальчик, а позволили себе утратить трезвый рассудок. Нехорошо с вашей стороны, непорядочно, — подвела черту Софья Гавриловна и ушла к себе.

Как вы посмели?

В дороге тётушка больше молчала. Новость, которую сообщил Гомельский, морально убила её. Она так уверовала в порядочность дворян, а тут…

В глубине души княгиня гневалась.

— Вы хоть понимаете, любезный граф, что поступили эгоистично? Так аристократы не поступают, — вспыхнула она, переживая.

— Понял, но, к своему сожалению, не сразу, с опозданием. Корил себя, что оступился так неуклюже. Срочно вызвал поверенного и долго советовался с ним, что предпринять, чтобы освободить княжну от своего присутствия.

— Да, не ожидала такого опрометчивого поступка. И от кого, от вас… образец аристократизма! — Княгиня подняла руку, своим жестом она выразила графу презрение. — Вы для меня всегда были эталоном честности и благородства. — Софья Гавриловна не могла успокоиться. — Подъезжаем. Вот здесь останови, — сказала она кучеру.

— Слушаюсь, барыня.

Они застали Прохора Петровича дома. Увидев встревоженную княгиню, он засуетился.

— Софья Гавриловна, дорогая, чем вы так взволнованы?

— Нина в экспедиции заболела, просят срочно её перевезти в Петербург. Вы понимаете, как это серьёзно? Граф Гомельский собирает группу сопровождения, но нужен ответственный человек — руководитель группы. — Княгиня достала из рукава платочек и поднесла к глазам. — Друг мой, вы не могли бы поехать?