Безальтернативная история (СИ) - "Шлифовальщик". Страница 30

Холодов решил, что они попали в мир-перевёртыш. Ведь, парадокс Демьянова-Розенгольца распространяется не только на судьбы людей, но и на «судьбы» вообще всех систем, в том числе и стран. Бывают такие альтерны, в которых судьба одного государства навязывается другой стране: Сингапурская империя завоёвывает полмира, Лихтенштейн подчиняет себе Европу, а России уготована участь карликового государства в пределах Московской области. Интересно, как Мемконтроль Штатов допустил такое искажение истории своей страны? Но тут же Виктор вспомнил, что в финитуме на Хартию о мемориуме закрывают глаза, и каждая страна может переделывать целый мир по своему вкусу внутри пропоса. Главное, чтобы за пределы пропоса не вылезать.

На площади была установлена огромная сцена, по которой прыгали полуодетые люди, видимо, местные звёзды эстрады. Вертолёт завис над сценой, и с него в руки звёзд лихо спрыгнул человек. Публика снова заревела, давая понять путешественникам, что это — обещанный президент. Последний поприветствовал всех поднятой вверх рукой и взял микрофон:

— Я снова с вами, дорогие сограждане!

Из-за того, что над ухом Виктора неприятно визжала какая-то юная гражданка, он практически ничего не слышал из речи президента. Хотя фатумист и не прислушивался; стиснутый со всех сторон гражданами, он был практически обездвижен.

— Мы — свободны и независимы! — кричал президент. — Мы никому не позволим навязывать нам свою волю! Мы любим Россию, мы умрём за Россию, это наша страна!

И всё в таком духе. В мощных динамиках, из которых звучал громкий голос президента, раздался рёв моторов. На сцену выехали байкеры и закружили вокруг президента.

Похоже, это вообще какой-то аномальный мир, в котором представители неформального объединения находятся в такой тесной дружбе с президентом. Холодов понял, что выбираться отсюда нужно как можно быстрее. Он заработал локтями с удвоенной силой. Юшечник, заметив усилия напарника, тоже начал проталкиваться к выходу. За ними поспешил новый знакомый с английским акцентом. Друзья с огромным трудом выбрались на Манежную. На удивление их никто не попытался задержать. Люди, косясь на американский наряд путешественников, презрительно усмехались, некоторые вздыхали и крутили пальцами у виска.

Зато на Манежной площади к ним подскочила вертлявая девица с короткой стрижкой и с диктофоном в руках.

— Молодые люди, постойте! Вы по-русски понимаете?

Юшечкин утвердительно кивнул.

— Нам некогда! — отрезал Виктор. Не хватало ещё интервью давать в этом ультрапатриотичном пропосе.

— Вы почти без акцента разговариваете! — похвалила девушка, не обратив внимания на отказ. — Как вы лично расцениваете вторжение американских войск в Канаду?

— Понимаете… — начал было Юшечкин, но Виктор, более-менее поняв из передовицы, что к чему, перебил его:

— Мы считаем, что Канаде давно пора вернуться в цивилизованный мир, — брякнул он, озираясь в поисках, куда бы удрать от назойливой репортёрши. — И Америка одна против всего мира ничего не сделает. Тем более, что мы на неё санкции наложили.

Ответ попал в точку. Девица просияла и задала следующий вопрос:

— Вы знаете о том, что на Саскачеванщине действует индейский спецназ?

— Мы не одобряем действия индейских головорезов, — проводя аналогии, ответил Холодов. — И все цивилизованные страны тоже, — добавил он на всякий случай.

Возможно, всё бы и обошлось, но в разговор влез увязавшийся за путешественниками юный американец:

— На Саскачеванщине нет американских войск! — твёрдо заявил он. — Там воюют местные добровольцы.

Девица тут же обрадовалась и направила диктофон на него.

— А как же доказательства? — ехидно пропела она. — Американские паспорта у пленных индейцев? Обломки техники с американскими флагами?

— Это чушь! — твёрдо заявил американец. — А ваша брехливая пресса её раздувает.

Вокруг интервьюируемых собралась толпа не меньше, чем на площади. Проклиная Бурлакова за дурацкий наряд, Виктор попытался дёрнуться, но высокий мужчина в кожаной куртке вытолкнул фатумиста в центр круга, образованного сердитыми людьми.

— Канада никогда не будет русской! — вошёл в раж американец. — Канада наша, и Саскачеван ей прирезали в своё время по ошибке. По менталитету саскачеванцы схожи с жителями Монтаны или Северной Дакоты.

Виктор сграбастал юношу за шиворот и попытался заткнуть ему рот. Но независимый американец вырвался и воззвал ещё громче:

— Вы думаете, что правите всем миром? Купить канадских селян за бублики — немного чести. И что теперь в Канаде? Экономика наладилась? Коррупция исчезла? Что вы принесли канадской земле, кроме нищеты и разрухи?!

К юноше протолкался здоровенный волосатый байкер с огромной рыжей бородой. Холодов понял, что сейчас будут бить американского патриота, а затем и их с ассистентом.

— Слышь, Бурлаков, вытаскивай нас отсюда! — закричал он по мемсвязи, не обращая внимания на людей.

Но полковник не спешил выручать попавших в переделку путешественников. Тогда Виктор, не раз попадавший в подобные ситуации в бытность фатумистом, решил действовать хитростью. Подмигнув Юшечкину, он подошёл к американскому патриоту, закрутил ему руку за спину и громко крикнул:

— Граждане, спокойно! Я — из контрразведки, — Виктор опасался, что в этом пропосе нет такого института как контрразведка. — Только что мы с коллегой поймали американского шпиона.

Ассистент был не дурак, он мигом сообразил, что от него требуется. Он подскочил к юноше-американцу с другого боку и схватил его за руку. Толпа одобряюще заревела, Виктор понял, что попал в цель. Какая-то женщина с трёхцветным флажком в руках подбежала к американцу и попыталась ткнуть его древком. Но Холодов быстро отвёл её руку и закричал:

— Отойдите, гражданка! Самосуда мы не допустим. Мы будем судить его по нашим православным законам. Пропустите, граждане, не мешайте работать органам.

Американец затрепыхался, пытаясь вывернуться, но Виктор шепнул ему на ухо:

— Тихо, дурень! Тебя же спасаю!

И путешественники с захваченным «шпионом» начали выбираться из толпы. Холодов уже собрался было облегчённо перевести дух, но тут истошно завопила девица-репортёр:

— Это не контрразведчики, а американцы! Я у них только что интервью брала! Хватайте, они сами шпионы!

— Не верьте ей! — ещё громче заорал Виктор. — Эти продажные писаки всегда хотят опорочить нас, силовиков! Брехуны и либералы!

Опытному фатумисту удалось переорать репортёршу. Когда успокоенная Виктором толпа рассосалась, в ушах послышался голос Бурлакова:

— Витя! Приготовьтесь к перемещению в другой пропос. Малыгин только что туда отравился.

3

Серые облезлые здания с заклеенными газетами окнами, выщербленный тротуар, угрюмых прохожих в грязных робах, марширующих по улице нестройными колоннами, громко звучащий из невидимых репродукторов бравурный марш, вздымающиеся высоко в бурое небо прокопчённые трубы многочисленных заводов — вот что заметил Виктор сразу после погружения. Первая мысль была, что они наконец-то попали в нацистский мирок. Но, заметив лозунги «Слава Партии родной», «Мир, труд, май» и «Отстоим завоевания Октября», отказался от этой мысли. Холодов привычно оглядел напарника и уже не удивился, увидев, что Юшечкин одет как попугай — так одевались аборигены в либеральном мире. Он понял, что сам одет как модель с показа высокой моды. Интересно, для чего Бурлакову специально подбирать для путешественников провоцирующий наряд? Ведь ему нужно, чтобы Холодов и ассистент изловили националиста Малыгина. А если не нужно?

— Где мы, интересно? — подал голос Юшечкин, осмотревшись.

— Сам не видишь, что ли? — раздражённо ответил Виктор. — В коммунистическом пропосе. И, по-моему, нам опять придётся делать ноги из-за наших нарядов.

На наряды ассистент никак не отреагировал. Он ещё раз внимательно осмотрел окружающую местность и, подумав, ответил: