Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий. Страница 36

Глава 14

Больная лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к звукам внешнего мира, доносившимся в больничную палату через открытую форточку. Был слышен отдаленный шум проезжающих под окном машин, но он ее почти не беспокоил. Перекрываемый веселым пением птиц, он служил просто шумовым сопровождением картинки внешнего мира, которая, конечно же, открылась бы ее взору, надумай она подняться с кровати и подойти к окну, чего она, конечно же, ни в коем случае делать не собиралась. Во всяком случае, не сейчас… Ей и без всякого уличного вида нравилась эта дикая «музыка» — смесь прекрасного и безобразного. Родившаяся и выросшая в мегаполисе, она просто не представляла себе жизнь без этой уличной какофонии, чему сейчас, как ребенок, и радовалась. Голова ее была вся в бинтах, включая и лицо, а к руке подведена еще капельница с глюкозой. Прикрытые, заплывшие глаза c опухшими веками в темных кругах, сломанный распухший нос под бинтами, зашитая нижняя губа и обгоревшая кожа. Вдобавок ко всему еще и сломан в восьми местах позвоночник, чтобы бедняжка уж точно никак не могла добраться до окна, чтобы одним махом разобраться со всем этим безобразием, с тем овощем, в который она не так давно превратилась по воле несчастного случая. Но это она сама так представляла себе, накручивая, что вся переломана и парализована, в реале же дела обстояли еще хуже. И это при том, что позвоночник был у нее совершенно цел. Что толку с целых позвонков, когда исчезло все остальное, что до недавнего времени составляло всю ее жизнь. Из экрана на стенке в какой-то программе шла речь про исчезнувший еще прошлой зимой малазийский «Боинг», что снова начали уже искать под водой черный ящик, придерживаясь нескольких версий, что лайнер мог быть взорван в воздухе, затонул в океане по причине каких либо неисправностей или был угнан пилотом-злоумышленником в неизвестном направлении. Рассматривалась даже версия похищения самолета инопланетянами, что больную уж вовсе не интересовало. Прозвучала даже версия, что самолет зимой угнали для того, чтобы летом сбить его над Донбассом, использовать как провокацию против России для начала очередной мировой войны. Что рухнувший там лайнер был до отказа изначально набит трупами узкоглазых, а в багаже были зимние вещи. Больная много из услышанного вообще не понимала, улавливая краем сознания лишь отдельные знакомые фразы, что и к лучшему, пытаясь вспомнить, что с ней случилось, почему она оказалась на этой больничной койке и вообще — кто она есть, блин, такая? Уж не летела ли она сама на этом пропавшем лайнере, чтоб приземлиться черт знает где? Забинтованная вообще не могла ничего вспомнить кроме ослепляющей вспашки и ужасного грома, отдающегося до сох пор в голове дикой болью. Она не могла вспомнить не только вчерашний день, но даже собственное имя для нее с некоторых стало большой загадкой. И как можно забыть язык? Все женщины при родах зовут свою мать на родном, проблема заключалась в том, что бедняжка вовсе не собиралась рожать. Русские слова, английские, французские — полная каша в голове и никакого порядка. Женщина попыталась понять, а на каком, собственно, она думает, чего уж проще, но и этого тоже не получилось. Думалось на всех языках сразу, во всяком случае, ей именно так и казалось. Очень пугало неопределенной будущее, когда не за что было зацепиться в исчезнувшем прошлом. Уж не летела ли она и в самом деле в этом пропавшем еще зимой лайнере, про который рассказывали в телеящике, вместе с которым и спикировала в неизвестность? Разбилась и заново родилась… И только знакомое пение птиц за окном с узнаваемым гудением моторов с улицы были единственным для нее доказательством того, что она родилась не сегодня. Это радовало, но не до такой степени, чтобы не попытаться одним конкретным жестом расправиться со всей этой «радостью». Сегодня, что не сериал, то потеря разума до беспамятства. Она сама все время над этим смеялась, и вот на тебе, оказалась сама же на месте этих сдвинутых героинь, которые, конечно же, к концу своих сериалов все должны были обязательно восстановиться в прежнем качестве. Но то в кино, в жизни, к сожалению, все гораздо прозаичней и, как правило, без счастливых концов. Самым плохим здесь было то, что сама-то она не была героиней ни одного из этих сериалов, чтобы рассчитывать хоть на что-то обнадеживающее. Снимки потерявших память в социальных сетях с просьбой помочь им себя вспомнить. Или… чтобы хоть кто-то вспомнил их. Передача про самолет закончилась и пошли новости. На одном из тех трех языков, смешавшихся в ее голове. Так тоже бывает, что после перенесенной черепно-мозговой травмы, после удара электрическим током или клинической смерти выживший начинает разговаривать даже на древних забытых языках, а уж английский и французский таким оригинальным способом осваивают почти все. Поэтому даже при всей своей каше в голове телевизор она все же смотрела и даже что-то там пыталась разобрать, но с таким трудом, что вообще почти ничего не понимала. «Мама мыла раму…» — быстрее с ума сойдешь, чем переведешь. А этот рама сам помыться не мог? Короче, несчастная больше догадывалась, что в очередной раз на планете Земля пропал, разбился, утонул, сгорел еще один воздушный лайнер. Лайнер? Если в переводе с французского, то это?.. Хорошо, что она уже прилетела, если вообще куда летала! Приехала, прибежала, приплыла… Судно? Женщина попыталась вспомнить еще и это слово, но только захотела в туалет по малому. Столько непонятных слов мимо ушей, мозгам тошно. А когда еще и без тормозов, то и никакой уборной не надо, ходи под себя, чтоб другие ругались, когда придется убирать, но это уже не ее проблемы. Со своими бы разобраться. Тихо открылась дверь, и в палату вошла упитанная медсестра на коротеньких ножках-столбиках с некрасивыми венами. Не вошла, но вкатилась на своих толстых ножках-колесиках, оправила капельницу, поправила на больной одеяло, прокомментировав струю уже новость, что самолетик тот еще в прошлом году угнали изверги, номера перебили, а всех пассажиров съели, поэтому ничего и не нашли, что искать больше нечего, добавив, что и у нас тоже с самолетами беда, что на днях один такой сгорел прямо в аэропорту. Причем со всеми пассажирами, о чем все молчат. Вот и она тоже молчать будет. Аккуратно прикрыла за собой дверь и тихонько так вышла.

— Ты как всегда права Ивановна, — бубнил в коридоре доктор. — Физические следы такого грандиозного события, как исчезновение самолета в океане, очень даже легко обнаруживаются. Огромное пятно от горюче-смазочных и более двух сот тон мусора на поверхности. Помнишь, как в девяностых хохлы ракетой на учениях случайных евреев сбили, возвращающихся со своей исторической родины на родину неисторическую, так там при первом же облете пятно грязи заметили на поверхности.

— Летели бы и сейчас евреи из Израиля, — заметила со знанием дела медсестра, — так давно бы уже нашли самолет, а кому нужны чучмеки в океане? Никому это не надо, все только для виду волну и гоняют. А я всегда говорила, что нечего летать по этим заграницам, ничего там хорошего нет. Умыкнули самолет и все, ищи ветра в поле. А потом над Украиной заново запустили и… шарах!

— Ну да ладно, не нашего ума это дело, — перебил ее доктор, — что наша ночная больная? Пришла в себя, вспомнила хоть что-то?

— Неа… спит. Натворила делов, бедная, попробуй тут вспомни. Как тот Шумахер, с головой шутки плохи. Может и очухается, а только все равно уже с другими мозгами и мыслями не от себя, — моргнула Ивановна своими большими глазками. — А может она с пропащего Боинга? Она и есть тот самый единственный свидетель, которого все ищут? Спрыгнула с парашюта, да ноги в шнурках запутались, вот головой и того… приложилась к земельке.

— Ох, Ивановна, тебе бы в следователи двигать надо было по молодости, а ты тридцать лет все в сестрах пропадаешь, — усмехнулся доктор. — Сейчас бы столько романов написала бы уже.

— Я знаю, — ничуть не удивилась она, — просто раньше столько вранья по телику не показывали про убийства, чтобы надоумить. Молодая была, дурная, — бросила она через плечо начальнику и «покатилась» по своим делам дальше. — Сейчас бы уж точно такие копейки не получала.