Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий. Страница 44

Вот так Кэт и попала в первый раз в своей жизни на похороны, да еще кого, своего мужа. Людей было много, а сочувствия мало. Многочисленная родня, не успев похоронить родственника, уже делила его миллиарды. И, похоже, что она была вопреки всякой логике единственным человеком на похоронах, кто искренне жалел о случившемся. Ей действительно было жаль этого человека: может быть потому, что она больше не относилась к нему, как к своему мужу, а может, что считала себя прямой причиной его смерти. Так часто бывает со многими — синдром вины живого перед покойником, когда ничего уже нельзя изменить. На поминки она не поехала, к концу церемонии ей уже порядком надоел весь этот спектакль. Сославшись на скверное самочувствие, которое и в самом деле было не из лучших, Кэт в этот же день улетела в Европу. Через три недели ей позвонил адвокат покойного, который и при жизни вел все его дела, и зачитал завещание, по которому ей переходил в собственность огромный дом миллиардера с приличным участком земли во Флориде, его яхта, несколько авто, самолет, но самое главное, контрольный пакет акций компании. И, не много и не мало, место президента совета директоров корпорации. Вот такой финт ушами! Чтобы ее всю жизнь потом совесть мучила. Еще адвокат сообщил, что при желании она, конечно, может продать свою долю, покупатель всегда найдется, но посоветовал пока не спешить. Дурное дело — не хитрое. Все хорошенько взвесить и обдумать. «Деньги немалые, — басил старик в трубку. — Одних процентов хватит на несколько жизней, но разве в них дело! Строительная империя, раскинувшая свою сеть по всему миру, имеющая даже свою собственную авиакомпанию, являющаяся совладельцем нескольких судостроительных верфей в США и Великобритании, много чего еще другого солидного и интересного — это ли не главное и самое интересное занятие в жизни?! Тебе повезло, девочка, очень крупно повезло. Ты можешь огромную пользу принести обществу и тем десяткам тысячам рабочим, менеджерам и инженерам по всему свету, которые трудятся на теперь уже и твоих предприятиях. Подумай…»

Кэт обещала подумать и не принимать скоропалительных решений, не посоветовавшись с ним. Разговор происходил ночью, а рассвет застал ее уже в международном аэропорту «Кеннеди». С авиацией это быстро! Главное, чтобы посадка была удачной, остальное все — веники, которыми от назойливых мух отмахиваться. Перемахнувший через океан «Боинг-737» мягко коснулся взлетной полосы и стал резко гасить скорость, чтобы не выкатиться за пределы. Женщина видела, как вниз пошли закрылки на крыле, а мелькающие за окном предметы — редкие деревья и все такое, стали постепенно приобретать узнаваемые формы.

— А представляете, — произнес вдруг кругленький сосед постаревшего возраста, судорожно сжимающий ручки кресла, — такая нагрузка на шасси, оси могут ведь и не выдержать такую махину.

— Заткнитесь, — посоветовала она спокойно паникеру, — и не каркайте.

И это была их самая первая встреча с тем самым человеком — одним из помощников прежнего мэра, который и собирался встречать ее в аэропорту в ту злополучную ночь, а сейчас пребывал где-то рядом с ней по соседству в одной из палат той же клиники, где находилась и она сама с вывихнутой памятью. Не миллиардер, понятно, в родственниках градоначальника не состоял, но и не самый последний в стране долларовый миллионер. Случайность? Деньги к деньгам, как говорится. И вот лайнер остановился, и все радостно захлопали в ладошки. Полет закончился, и для кого-то из пассажиров начиналась совершенно новая жизнь, что и подтверждал поджидающий ее возле одного из входов в аэропорт шикарный «Роллс-ройс», рядом с которым стоял высокий, лет шестидесяти, седой господин с растрепанной шевелюрой. Ветер трепал его волосы, а добродушное лицо украшала приветливая улыбка. И этот мужчина улыбался именно ей. Кэт ответила ему тем же, радостно пожав протянутую руку. Первый раз в жизни она прислушалась к чужому совету и не стала принимать самостоятельного решения, здраво решив положиться на чужой опыт. Некоторые из проходивших мимо, оборачивались, узнавая ее, но без особого интереса. Телевиденье и интернет давно уже сделало всех этих звезд и фотомоделей с обложек более чем доступными, взяв за правило перемалывать каждому косточки и вытаскивать на всеобщее обозрение их грязное белье. К Кэт это не относилось, она пока еще не доросла до того уровня, чтобы и ее бельем так же занялась желтая пресса, тем более, что на многих приемах она вообще появлялась без белья. Поэтому и местный интерес был большей частью пока еще поверхностным, потому как пока еще эта особа вообще для подавляющего большинства населения земли не представляла никакого интереса. Адвокат повез ее не в центральный офис компании мужа, как она предполагала, а к себе в адвокатскую контору, где и вручил ей завещание, не забыв поздравить при этом с началом совершенно новой, сулившей ей так много интересного, жизни. Закончив с официальной частью, он разлил по бокалам вино солидной выдержки и произнес очень коротенький тост по случаю. Чокнулись, пригубили вино и застыли в ожидаемой паузе. Незаданный вопрос так и застыл в его умных, чуть прищуренных сероватых глазах.

— Думаете, справлюсь? — неуверенно спросила она.

— Хочется надеяться… — улыбнулся адвокат чуть заметно. — Или я так и не научился разбираться в людях.

Вот так и было принято это значимое для нее решение. И уже на следующий день Кэт была введена в состав совета директоров корпорации и избрана ее президентом. О чем не так давно совершенно забыла. И если бы не подробнейший рассказ одного из участников этой истории, то возможно, что никогда бы уже и не вспомнила.

Глава 18

Той предпоследней ночью уходящего лета Свирепый Ежик долго думал у себя в шалаше, что же ему с этим подарком судьбы делать, так неожиданно свалившимся на его грязную голову. Секс с овощем — дело, конечно, хорошее, но только как-то все это не по-человечески. И дернули же его черти набрести в темноте на это сбитое мясо, валяющееся в кустах возле дороги недалеко от завалившейся на бок фуры, еще парочки изуродованных машин и сгоревшего дерева, распирающего своими корявыми ветками звездное небо. Людей уже не было, все самое страшное и интересное, случившееся на этом месте, историей было уже занесено в архив и стиралось на веки вечные кинговскими лангольерами — пожирателями канувшего пространства. Странно, как ее не заметили, прикидывал он. Любопытных потопталось прилично, будто стадо бизонов пронеслось в разных ботинках. И будь он не бомжем с пропитым медицинским образованием, а хотя бы самым задрипанным ментом с одной прямой извилиной вместо жопы, то уж точно заметил бы в кустах разутое тело, что обычно случается с жертвами автокатастроф, не собирающихся жить дальше, но он им не был и поэтому ничего такого мертвого в кустах не заметил. Просто пошмонал немного карманы у мертвой и все. И зачем-то проверил еще пульс… Труп без обувки возле дороги — это нормально, не очень нормально, когда у трупа есть пульс.

Воняло гарью, сгоревшей резиной и еще не пойми чем, к чему Свирепый Ежик не особенно-то и принюхивался, теплой телкой, наверное. Почти покойников трогать нельзя, их должны сначала органы зафиксировать, чтоб потом сделать кого виноватым, и врачи осмотреть, а вдруг там позвоночник сломан или еще что, после чего отправить на носилках по назначению — в реанимацию или в морг, если не доедет. Ни ментов, ни врачей и ни каких носилок у Ежика под рукой не было, поэтому он перевалил находку через плечо как мешок и понес, чертыхаясь про себя на всех вообще баб на этом свете, от которых одно только зло и никакой благодарности. Кровью тело не исходило и даже, кажется, дышало, слегка постанывая, что уже радовало. По дороге он пытался несколько раз остановить даже попутку, чтобы отправить бедняжку по назначению в медицинское учреждение. Остались, видимо, в затуманенном сознании остатки все же чего-то человеческого, но ни одна дрянь так и не остановилась. Эх, люди, возмущался он. Погрязли в своих вещах и вечной погоне за успехом и деньгами, а о самом главном забыли, что в этот мир приходят не за шмотками и бабками и развлечениями, а все же для чего-то большего — стать человеками. Вот он сегодня человек, а все остальные… Для чего воняют бомжи? Для себя пока он выяснил лишь одно, что исключительно для того, чтобы не воняли другие, собирая всю грязь на себя, чтобы другим чище жилось. Так, бурча что-то там себе под нос и донес бесчувственную ношу до своего шалаша, не бросать же было ее снова на дороге, хоть и очень хотелось. Мужиком бомж был крепким, но даже он притомился, его даже покачивало из стороны в сторону, центр тяжести ведь сместился на одно плечо, вот пару раз из-за этого сам в кусты со своей ношей и заваливался. И вообще он не за этим отправился в город, чтобы собирать всяких бесчувственных баб по обочинам. Одни носятся как сумасшедшие по дорогам, сбивая всех подряд, а другим потом таскай всякий хлам, надрываясь. Так хоть бы при бабках была, фиг… Вот Свирепый Ежик и ломал теперь голову, как с ней быть? Рассвирепеешь здесь, когда сплошное равнодушие вокруг. Зато теперь можно было перепихнуться в свое удовольствие, «овощ» ничего против этого все равно не имела. И возможно, что он именно так бы и поступил, если бы она хоть немного бы шевелилась, а так… Золотые часики на тонкой ручке, какие-то камешки в ушках, если все это умело загнать, то можно будет безбедно прожить пару месяцев, прикинул он, а там видно будет. Нашел он в одном из карманов дамской сумочки, валяющейся неподалеку от тела и ее паспорт, из которого и узнал, что подобранную величают Катериной Клиновой. Точнее, не нашел, а вырвал из пастей двух дворняг, раздирающих на куски бесполезную находку в свое удовольствие. Псов же прогнал, заявив действием свое звериное превосходство на данной территории. Фото рассмотреть не удалось по той простой причине, что документ был изрядно покусан собаками. Еще он нашел в ее сумке золотую кредитную пластиковую карточку, но с тем же покусанным печальным результатом. А вот зажигалка из сумки пригодилась, пара минут терпения и от паспорта красавицы остался уже только пепел. Всего минута терпения и нет больше никакой Екатерины Клиновой, а есть «овощ» женского пола без определенного места жительства. У дамочки, правда, мог быть сломан позвоночник, о чем Ежик хоть и подумал, но к сведению не принял, бросившись ее спасать, а теперь думать было уже поздно, что ее вообще нельзя было трогать. Лишь бы не скопытилась, вздыхал он. Не хватало еще отправиться на нары из-за этой… С золотыми кредитками простые смертные по кустам не валяются. Пропажу обязательно начнут искать и найдут. Что за ночь, сокрушался он, довольный часиками и сережками. Сначала порнуха в кустах, потом почти живая баба в сожительницы. Во, блин, поперло! В шалаше бомж хлебнул еще водки, вставил себе в уши «баньку» Высоцкого и, завалившись рядом с бесчувственным телом той, которой даже имя уже забыл, и уснул, пуская слюни на свой заросший грязной бородой подбородок. Ежик, встретивший наконец в тумане свою кобылку. Жизнь налаживалась…