Марионетка. Странная связь (СИ) - Мельрих Ксения. Страница 29

— Что с тобой? — испуганно спрашивает она.

Я плачу, не в силах рассказать, что видела. Она садится на кровать, обнимает меня, гладит по спине.

— Все хорошо, милая, — мягко успокаивает меня она. — Это просто кошмар, он прошел. Я с тобой.

Она крепко обнимает меня, мне приятно, но трудно дышать, я пытаюсь отстраниться.

— Ты меня задушишь! — смеясь, шепчу я.

Она сжимает меня ледяными руками еще сильнее. От нее пахнет кровью и гнилью. Я вырываюсь, хриплю. Воздух заканчивается, легкие уже горят.

— Я с тобой! — вырывается хохот из ее мерзкого рта. — Я всегда с тобой.

И тут я кричу так, что глохну от собственного крика. Уши заложило, но я не прекращаю орать. Меня всю колотит от ужаса и боли. Холодный пот со слезами заливает мне лицо. В комнате горит свет, я сижу на полу. В дверь долбятся, но сюда никто не войдет. Я закрыла ее, привалив шкафом еще вечером перед сном. Я захохотала, так мне стало весело. Это же надо, какая я предусмотрительная. Но внезапно шкаф отъезжает в сторону. Дверь отлетает к стене, держась на соплях. В комнату влетает какой-то мужик в серой пижаме и со всей силы бьет меня по лицу. Моя голова отлетает в бок. Мне становится еще веселее. Я хохочу, давлюсь слезами и кровью. Зеркало с треском падает на пол. Окно разлетается на осколки, они со звоном падают на пол. Удар за ударом приходится по лицу. Но мне все веселее и веселее. А потом меня подхватывает с пола кто-то смутно знакомый, куда-то несет меня, вокруг очень много света. Мне хорошо, я уже не смеюсь. А потом начинаю кричать. Меня поливают сверху холодной водой. Я бьюсь, мне неприятно, мне холодно, страшно и больно.

Я гляжу в серьезные черные глаза Эрнеста и не понимаю, зачем он меня моет.

— Мне оч…ччччень хххххолллодно! — дрожу я и тянусь к краю ванны, чтобы встать.

Он продолжает меня обливать, удерживая в посудине.

— Ххххваааатит! — молю я, стуча зубами. — Уууусссспакккоиллааась! — проговорила я, трясясь всем телом.

Он выключает воду, сдирает с крючка большое полотенце и заворачивает меня в него. Он потащил меня куда-то, не в мою комнату, а в одну из пустующих гостевых. Не реагируя на мои протесты, он снимает с меня мокрые тряпки и начинает растирать все тело, пока кожа не стала сухой. После этого голую он кладет меня на кровать и закидывает пуховыми одеялами.

— Ей лучше? — возникает рядом со мной Марина. Она глядит на Эрнеста так, словно он мир спас. Тоже мне, человек-паук, блин. — Я сейчас приготовлю что-нибудь горячее. Можешь не пускать пока Михаила к ней? Он сам не свой, не понимает, что творит!

Парень кивнул и пошел за дверь. Уже выходя, он кинул на меня взгляд и пригрозил:

— Только попробуй выбраться из постели, я выкину тебя в снег, поняла?

Я кивнула, прячась с головой под одеяло. Меня колотил озноб, я была вымотана и опустошена. Но даже в таком состоянии я не могла не признаться себе в том, что хочу, чтобы он вернулся, вновь оказался рядом.

Глава 2.

Проснулась я поздно. Часы на тумбочке показывали четверть первого. Рядом с ними лежал поднос с едой и чаем, правда все уже остывшее и твердое. Но я с большим аппетитом прикончила яичницу с беконом, кулебяку, сэндвичи с сыром и джемом. Когда я закончила, а ела я прямо в постели, устроив стол на одеялах, то почувствовала себя бодрой, выспавшейся и хорошо отдохнувшей. Ничего нигде не болело, в теле была приятная легкость. Я потянулась и поняла, что голая. А потом, оглянувшись вокруг, поняла, что нахожусь не в своей комнате. Пот прошиб меня. Значит, мне все это не приснилось?! Все произошедшее — правда? Я натянула одеяло до подбородка и тихонечко заскулила.

«Нет, — твердо прошептала я себе. — Это неправда. Они все выдумали. Меня зовут Влада, мне 16 лет, 21 декабря будет 17, у меня есть брат, живущий в другом городе, отчим, недавно умерла мама. Я абсолютно нормальная. В школе была утечка газа. Я — человек, обычный человек. Никаких древних рас не существует. Их в мире всего три: европиодная, негроидная, монголоидная. Все остальное сказки. И покончим с этим! Я не стану верить в бред сумасшедших. Все со мной хорошо!»

Сказав себе это, я сделала несколько глубоких вдохов и выбралась с постели. На спинке кровати висели мои вещи — халат, шорта и майка. Видимо, Людмила Ивановна позаботилась обо мне. Я накинула на себя халат, достала из шкафа свежее махровое полотенце и пошла умываться. Но стоило мне выйти в коридор, как моя уверенность в себе пошатнулась. Стены около моей прежней комнаты были ободраны, кое-где отлетела штукатурка, а дверь и вовсе была сорвана с петель. Я заглянула внутрь, холодея. Окно было занавешено одеялом, шкаф разбитый лежал поперек у стены. Осколки стекла и зеркал усеивали пол, словно конфити, так же повсюду был пух от вспоротых подушек. Неужели все это сделала я? Я была так ошарашена и подавлена, что забыла, зачем вообще сюда пришла. Я попятилась назад, чувствуя, что задыхаюсь от ужаса.

— Твоя работа? — раздался позади меня беззаботный голос. — Могешь!

Я подскочила на месте и резко обернулась. Костя стоял подле меня и улыбался. Я хлопала ресницами, не осознавая до конца, наяву ли это?

— С тобой все хорошо? Ты прям какая-то зеленая! — озабоченно нахмурился он.

Я внезапно поняла, что мне надо в туалет. Я забежала в ванную рядом и подскочила к унитазу. Меня вывернула наизнанку, я конвульсивно дергалась, вцепившись в фаянс, издавая булькающие звуки. Мои ноги не держали меня, я словно разом лишилась всех костей. С трудом поднявшись, я подошла к умывальнику и глянула на себя в зеркало. Мое лицо осунулось, стало худым желтым и бледным. Глаза впали, потемнели. Волосы сосульками повисли по сторонам. Я тщательно вычистила зубы, стараясь не глядеть на то чудовище, что жило по ту сторону. Сполоснув рот и щетку, я скинула халат и залезла в душевую. Я долго стояла под горячим душем, трясясь в ознобе, надеясь согреться. Мысли потоком прорвались во мне. Либо я схожу с ума, либо мой отец прав. Я монстр. То, что я сделала с комнатой…. это не списать на утечку газа. И тут я все помнила, в отличие от того, что произошло в школе. Я помнила каждую деталь, произошедшую со мной ночью. И даже то, как абсолютно голую Эрнест растирал меня своими горячими руками. Я отогнала эту мысль поскорее. Подумать можно об этом и потом. Сейчас главнее то, что я такое, почему меня так ненавидят все, что мне теперь делать со своей жизнью и как придется отвечать за содеянное. А еще тысяча и один вопрос, на которые я не имела сил сейчас ответить.

Выходя из душа, я вновь натолкнулась на Константина. Он стоял там же, где я оставила его, убегая с внезапной тошнотой.

— Я уже решил, что ты там утонула. — он улыбнулся мне сочувственно. — Марина и твой отец все еще отдыхают. Они много сил потратили на то, чтобы устранить учиненные тобой последствия. — он потрепал меня по плечу. — Не парься, пока они не встали, можешь немного отдохнуть и расслабиться. Пойдем.

Он взял меня за руку и повел к лестнице вниз.

— Я сначала переоденусь, если ты не против. — вырвала я свою руку, глядя на него со страхом и каким-то новым чувством, которому не могла дать названия. — Ты иди.

Он поглядел на меня пристально, словно что-то обдумывая, а потом молча начал спускаться вниз. Я вбежала в свою новую комнату, закрылась на замок и, пятясь, отошла к кровати. Если вчера Марина и мой придурок отец не солгали, значит, в этом доме все нелюди, какие-то другие, возможно чудовища или инопланетяне, я ничего не могла понять. Мне было страшно и одиноко. Захотелось срочно позвонить брату, дядь Толе и умолять их забрать меня из этого фильма ужасов.

Переодеваясь, я подумала, что не смогу выйти за пределы этой комнаты уже никогда. Я то и дело бралась за голову, беззвучно плакала, не понимая, не желая принимать правды. Сколько угодно я могла твердить себе о доказательствах, как бы я не уговаривала себя, не приводила аргументы, я не могла в это поверить. Я не человек, а какая-то помесь непонятно чего. Я опасна для окружающих и возможно и для самой себя. Мне очень сильно захотелось, чтобы меня признали сумасшедшей, сказали, что я шизофреник, придумавший себе новую реальность. Господи, да что угодно, лишь бы все оказалось плодом фантазии, ошибкой, чем угодно. Я забилась в угол комнаты, словно так надеясь спрятаться от всего.