Сокровище для дракона (СИ) - Горенко Галина. Страница 33

— Входи, нетерпеливая какая, может я час как пришла и крепко сплю, а ты врываешься в мои сладкие сновидения.

— То есть ты считаешь, что тот кабан секач, который уронил в два часа ночи стул и хлопнул своей дверью так, что картинка в бронзовой рамке с грохотом свалилась рядом с моей головой, мне приснился? — засмеялась подруга, — Пойдем. Уже полдевятого, если сейчас не выйдем, то пропустим завтрак.

У меня была идея получше, не в моих правилах оставлять дамоклов меч* висеть над головами, решение ситуации, в которую я попала, лежало на поверхности, и я, более не колеблясь, быстро написала пару строк адресату и отправила через шкатулку. В ней оказалось непрочитанное письмо от Арду, но по здравому размышлению, я отложила его до возвращения, когда неспешно и с удовольствием вновь окунусь в размеренное повествование от доброго друга. Его письма были наполнены заботой и участием, к тому же, я получала истинное наслаждение дискутируя о хирургических возможностях и усовершенствовании различных методов аппендоэктамии.

Быстро приведя себя в порядок и переодевшись, я пригласила Катарину в любимую кондитерскую. Сегодня было воскресенье и раз в неделю, я позволяла себе небольшую прихоть, она славилась невероятным разнообразием сладостей: кислика в сахарной пудре, черносливы в горьком шоколаде, начинённые пеканом и грецким орехом, тонкая абрикосовая пастила, присыпанная лимонной цедрой, сладкая нуга обваленная в молотом тае. Какое-то бессчётное, бесчисленное, невообразимое количество разнообразных десертов, но был он, тот самый, ради которого я каждый выходной отправлялась в сладкую лавку Мозеса — это мятные пряники. Вкус моего детства.

Когда мне было восемь, Рафаилу тринадцать, а Соне шесть, мы все лето провели в Ялте, дядю приквартировало туда командование, и конечно же тетя не захотела оставить своего супруга, заметив на его возражение, что делить невзгоды и лишения она соглашалась заведомо, выходя замуж за военного. Хотя позднее, я очень чётко осознала, на сколько наши понятия о разоре** и нужде различаются. Мы жили в арендованном городском доме, держали с десяток слуг, экипаж и ни в чем себе не отказывали. Ниже по улице, недалеко от особняка, в котором на лето обосновалась чета Липранди была неприметная хлебная лавка, там пекли самые вкусные в мире мятные пряники: пышные, рассыпчатые, с зеленоватой глазурью и листиком мяты, нарисованном на румяном боку, пышнотелой хохотушкой Ниночкой, дочерью пекаря. И нигде, ни в том мире, ни в этом, я не смогла найти таких же невероятны пряников, до тех пор, пока не попала в эту кондитерскую. К тому же, в этой кофейне все было устроено для удобства посетителей: удобная веранда — для жаркого летнего зноя, просторная общая зала, с удобно расположенными столами и расторопными официантами, для желающих покрасоваться несси и несов, и то, что привлекало меня более всего — отдельные кабинеты, с двумя выходами.

Всю дорогу мы болтали, обо всём и ни о чем. Ката делилась своим желанием вновь отправится на практику к оборотням и у меня закралось подозрение, что её вовсе не интересует тот волк, сколь она воодушевлена возможностью лекарствовать над двуипостастными, а Вило, так звали этого пса, что игнорировал притязания моей подруги, всячески привечал её как необходимого в стае великолепного лекаря, не делая при этом никаких шагов, для того, чтобы его намеренья стали боле очевидны. Я уже раздала вдоволь советов в этом месяце, да и не мне бросать камни, поэтому я сокрушенно кивала, поддакивала и ругала последними словами волчару, который не желал определиться с предметом сердечного обожания, и держал подругу на расстоянии, когда цель близка, но дотянуться до нее, все равно длины рук не хватает. Я тщательно обходила вопросы о том, удалось ли мне задуманное в карнавальную ночь. Я и сама задавалась этим вопросом, но старалась не зацикливаться на нем, поскольку любая мысль о произошедшем выбивала меня из колеи, и я покрывалась неровным румянцем, стыдливо алея даже ушами.

Наконец-то мы пришли, и указав на дверь нашего кабинета, я пропустила вперед Кату, а сама сделав заказ, присоединилась к ней таймом позднее. Как и ожидала, мужчина был уже здесь. Он пытливо смотрел на меня, прекрасно осознавая, что я не стала бы беспокоить его по пустякам. Привстав по всем канонам приветствия, он предложил нам присесть и радушно, словно хозяин в малой гостиной, налил в крошечные фарфоровые чашечки горчащий паром терпкий напиток. Я не собиралась тянуть ящерку за хвост, к тому же изумление соседки было таким же по силе, как и блондина, не ожидавшего, что я приду не одна:

— Рэйдж, познакомься, это моя подруга и соседка Катарина, я готова поставить свою левую ногу на кон, что она не имеет к той пакости никакого отношения, и всё же, позавчера из её плаща выпал пакет с синей солью. Пожалуйста, будь мягче. И не прыгай с места в карьер, — выпалила я на одном дыхании, хлебнула тай обжегшись, и продолжила, обращаясь уже к Кате, — не восприми мои действия как предательство, если бы я хоть на мгновение засомневалась в том, что ты ни при чем, я бы просто написала записку, а не потащила тебя на встречу. Его Сиятельство будет непредвзятым, обещаю. — Я так посмотрела на герцога, что ему ничего не оставалось как кивнуть, и еще раз кивнуть, и еще, и мотать головой до тех пор, пока я не успокоилась и не поверила ему. И всё же… Пожалуй, описать сейчас состояние Кристофа можно было фразой «встал в стойку». Глаза его загорелись охотничьим азартом, он весь подобрался, словно волкодав при травле, и бросил хищный взгляд на мгновенно побледневшую Кату. Отдавая должное её выдержке и умению кратко и, по существу, подать информацию, я выслушала рассказанную соседкой историю, осознавая — если бы не прямая заинтересованность в этом деле самого Начальника МагКонтроля, который, по счастливому стечению обстоятельств является моим другом, нам бы пришлось туго. Доказать непричастность Каты было бы невозможно.

— Помнишь Теа, я проспала коллоквиум по гнойной хирургии? — спросила подруга, начиная из далека, я кивнула, и она продолжила, — Когда я вбежала в аудиторию, в которой обычно проводятся дискуссии, выяснилось, что Ган пролил какой-то мерзко пахнущий, едкий реактив, и всех в срочном порядке переселили в соседнюю. В ней обычно занимаются административщики второго курса. В общем пока то да сё, места остались только на самом верху, и мне пришлось сесть не на первую парту как обычно, а практически на самый верх.

Как только Ката села, удобно расположив писчие принадлежности и вытянув ноги, на колени ей упал пухлый конверт. Стараясь не привлекать к себе внимания, она осторожно положила его на парту, дабы, уточнив адресата передать по назначению послание. По окончании пары, она убедилась, что на конверте вовсе нет имени адресата, ничего кроме цифр: 6 — 8 — 28. Первую она разгадала, именно столько грамм вещества было в конверте. Она определила это с помощью химических весов, когда все же решилась открыть конверт, желая все-таки передать его адресату.

— Восемь, это цена за порцию, восемь золотых. А двадцать восемь — это количество порций, — разгадал головоломку Рэйдж, видимо ему были знакомы расценки на рынке запрещенных препаратов.

— О, Великие, теперь я понимаю, почему я получила те записки с угрозами, почти двести тридцать золотых, да это две мои зарплаты за год, при условии наличия диплома с отличием и удачной практики. — Ката обняла себя за плечи и начла раскачиваться из стороны в сторону и что-то бормотать, как делала всегда, когда очень напряженно думала.

— Милая, какие угрозы, почему ты ничего не сказала? — я была в растерянности.

— Я не хотела тебя волновать, и потом, я сразу обо всем рассказала ректору Винсенте, когда отнесла ему конверт, — подруга, когда сильно переживала или заучивала сложную формулу, в общем была чрезмерно сосредоточена, забывалась, и слегка дергала себя за волосы, не замечая, что нервничает. Сейчас же она зарылась в свою шевелюру обеими руками и так нещадно тянула себя за косы, что казалось еще немного и в её пальцах останутся шелковистые пряди. Я легонько стукнула ее по кистям, и она разжала пальцы. — А он обещал со всем разобраться. Как они узнали, что конверт у меня?