Договор на золе (ЛП) - Миллер Скарлетт. Страница 43

Таня говорила почти шепотом, но почему-то он нестерпимо резал слух.

— Виктория оставила жалостливую записку, в которой обвиняла в своей смерти Чейза. Стейси, эта злобная малявка, показывала письмо Виктории всем и каждому, возлагая вину за смерть своей так называемой подруги на Чейза. Каждый год она требует от него свой фунт плоти и заставляет помнить об этой ужасной женщине. Она не остановится, пока брат не пошлет ее или не расскажет всем, какой лживой сукой была его жена. Но он не скажет, так как искренне верит, что виноват. — В горьком смехе Тани слышалась душевная боль за брата, а в глазах блестели непролитые слезы. — Он винит себя за то, что сумасшедшая стерва покончила собой. Он берет на себя всю вину, Эмма, и тем самым позволяет Виктории манипулировать собой даже из гребанной могилы!

Таня продолжала бушевать, а сидела, молча, ощущая, как прошлое Чейза ложиться на мои плечи смертельным — в буквальном смысле этого слова — грузом.

Глава 31. Часть 1

Эмма

Пообещав Тане ничего не рассказывать Чейзу, я сделала глубокий вдох и вышла из ее офиса.

— Он будет так зол. — Судя по виноватому виду, она уже пожалела, что рассказала мне о прошлом брата, которое словно якорь тянуло его вниз.

— Я не скажу ни слова, — вытирая слезы, которые так и струились по моим щекам, прошептала я и встала со стула, стремясь как можно быстрее покинуть гнетущую атмосферу кабинета.

— Знаю, — тихо сказала Таня, посмотрев на меня взглядом, так напоминавшим о жалостливых взорах, которые преследовали меня после смерти сына. — Его нелегко любить. Он сам усложняет задачу для того, кто его любит. Но поверь, что под грузом вины, который брат таскает на своей шее, словно удавку, скрывается замечательный мужчина. Ему просто нужно помочь найти способ избавиться от этой петли.

— Я не говорила, что люблю его.

Фальшь в моем голосе, даже мне резала ухо.

Чтобы вернуть себе хладнокровие, я повернулась к зеркалу на стене и начала вытирать с лица пятна потекшей туши. Таня внимательно наблюдала за мной, смотря в то же зеркало. На мгновение наши взгляды встретились. Казалось, ей очень хотелось ответить мне, но она сдержалась.

— О’кей, — только сказала она, но я видела сомнение в ее взгляде, хоть она и не стала озвучивать его.

Я медленно шла к кабинету Чейза, чувствуя, как его прошлое, словно шлейф, тянется за мной. Оно как тяжелое ледяное покрывало укутало мои эмоции, и к тому времени, когда я добралась до двери кабинета, я снова была в слезах.

Секретарь Чейза попыталась не пустить меня к боссу, но в данный момент ничто не могло меня остановить. Мне было необходимо увидеть Чейза и убедиться, что он в порядке.

«О каком порядке я говорю, если сама похожу на развалину, даже не пережив, а только услышав о его прошлом?»

Повернув ручку, я зашла внутрь кабинета и застыла на пороге. Дверь со стуком захлопнулась за моей спиной, принуждая Чейза оторвать взгляд от ноутбука, на котором он что-то печатал, одновременно удерживая плечом телефон. Увидев меня, он улыбнулся и, указав на мобильник, принялся жестикулировать, как бы говоря, что человек на том конце линии слишком много болтает. Я бы хотела рассмеяться над его забавной пантомимой, но не могла. Мои мысли занимал дурацкий мемориал памяти Виктории и то, что Чейз был вынужден проходить через это испытание из года в год. Теперь слова пожилой женщины, которые я слышала там, приобрели смысл. Они все обвиняли Чейза в смерти жены. Несправедливо. Безосновательно.

Не сумев сдержаться, я разрыдалась, словно маленькая девочка.

- Я вам перезвоню, — сказал Чейз, положил телефон и подошел ко мне.

Он укутал меня в свои теплые объятия и нежно поцеловал в лоб.

— Эй, что случилось? — прошептал он озабоченным голосом.

Я молчала. Отрыв рот я обязательно сказала бы Чейзу, что его отец был ублюдком-манипулятором, а жена — свихнувшейся сукой, и тем самым подвела Таню. Поэтому я просто теснее прижалась к груди Чейза и расплакалась еще сильнее, как самая последняя дура.

*** *** ***

— Перестань таращится на меня, — пробурчал Чейз, удобнее устраиваясь на диване.

Мы вместе смотрели фильм. Вернее, Чейз глядел на экран, а я наблюдала за ним.

После разговора с Таней я на многое взглянула другими глазами. Раньше я не замечала кучу мелочей, которые теперь стали очевидны. Например, ненависть к себе, которая частенько появлялась во взгляде Чейза во время наших откровенных разговоров, я принимала за холодность.

— Признайся, тебе нравится, когда я смотрю на тебя, — нахально ответила я, надеясь отвлечь Чейза дерзостью.

— Мне нравится твое пристальное внимание, когда я нахожусь внутри тебя, а сейчас мне от этого не по себе.

Поежившись, он перевел на меня усталый взгляд.

— Ты смотришь на меня так, словно я часть какого-то эксперимента. Или ты строишь против меня заговор, — закончил Чейз со смешком.

— Ты ведь понимаешь, что я никогда так не поступлю? — выпалила я, вспомнив его покойную жену и нездоровые игры, в которые она с ним играла.

— Успокойся, Эмма, я шучу. — Он взял мою ладонь в свои руки. — Ты смотришь на меня, и я чувствую себя не в своей тарелке. Просто перестань, хорошо?

Я кивнула, мысленно пообещав себе попытаться прекратить наблюдать за Чейзом.

— Знаешь, я подумываю о продаже своего дома…

И как я могла не таращиться на него после таких слов?!

— Я редко бываю там. К тому же… думаю, пришло время, — уверенно произнес Чейз, но я все равно услышала сомнение в его голосе, словно он старался убедить самого себя.

Но, даже не смотря на это, я была безумно счастлива.

— Если ты так считаешь, значит действительно пора, — ответила я, сжимая ладонь Чейза и изо всех сил стараясь не выказать свою радость.

*** *** ***

Мы были в кофейне, ожидали, когда приготовят наш заказ. Чейз висел на телефоне, обсуждая с агентом по недвижимости продажу дома.

Он воспользовался услугами того же риелтора, что и я. Она заверила, что в ближайшее время особняк Чейза обретет нового хозяина — дом был в прекрасном состоянии и располагался в престижном районе — и уже сегодня нашла первого покупателя. Я не знала примет предложение Чейз или подождет более выгодного. Дом ведь только недавно был выставлен на продажу.

— Эй, Эмма, — окликнул меня хорошо знакомый голос, в котором сейчас ясно слышались отголоски недавно пережитой боли.

— Привет, Зак, — поздоровалась я, поворачиваясь к бывшему мужу.

Он выглядел уставшим и старше своих двадцати девяти лет, именно так, как должен выглядеть человек, потерявший ребенка.

— Ты здесь с ним? — спросил он, указывая на Чейза, который пока не заметил моего собеседника.

— Да, — ответила я, стараясь широко не улыбаться.

Казалось неуместным лучиться от радости в такой ситуации.

— Зак, мне очень жаль… — Я хотела выразить соболезнования по поводу смерти их с Лорен малыша, но Зак оборвал меня, не дав договорить.

— Не надо, я знаю… — печально вздохнув, он отвернулся.

Посмотрев на Чейза и увидев, что теперь он настороженно наблюдает за нами, я улыбнулась.

— Ты выглядишь счастливой, — заметил Зак.

— Так и есть, — честно ответила я.

— Это хорошо. Действительно хорошо. — Он посмотрел по сторонам, словно пытался найти тему для продолжения разговора. — Мы с Лорен собираемся на консультацию к генетику. Врачи пытаются выяснить почему… Похоже, мне нужно пройти обследование.

Казалось, я должна разозлиться — я несколько лет просила его обследоваться, однако он делал это только теперь, ради Лорен — но не чувствовала ни гнева, ни недовольства.

— Желаю вам удачи, — просто сказала я.

Большая ладонь накрыла мою руку, и, даже не оборачиваясь, я знала — это Чейз.

— Э-э, спасибо, — пробормотал Зак, посмотрев на Чейза, который теперь сжимал мою ладонь, словно в тисках. Он словно заявлял свои претензии на меня. Это было забавно и мило.