Дар. Золото. Часть 2 (СИ) - Хмелевская Ольга. Страница 6

Дедок оценил наши вздохи по-своему.

– Да, хороша игрушка. Тока, я гляжу, вы ни сном, ни духом, что при вас такая вещь имеется?

Мы молчали. Поди знай, что ответить. Дед оглянулся на дракона, стоявшего возле Веника, почесал затылок и снова заговорил:

– Ребятки, что-то мне перестает нравиться наше знакомство. Намедни я узнаю, что Тихая крепостица приказала долго жить, и возблагодарил Небо за случай. Это племянничек мой, с хорошей вестью пришел. И вот я, неторопясь, иду себе по Арамзаре, перегружаю хабар, как тут являетесь вы. Вроде люди как люди. Даже Веник пригодился – вашего бугая к рукам прибрал. А оно вон чё. У одного мечи булатные, второй не то лекарь, не то еще какой хмырь, третий малой совсем, а кованый металл порвал как цепной пёс тряпку. Неужто четвертый ваш, доходягой тоже прикидывался? Ребятки, вы кто такие, не поведаете старику? А то мне, грешным делом начало казаться, что это не я вас, а вы меня везете?

О, как повернул, жучара!

– Так это мы во всем виноваты, оказывается? – вылетело у меня, – Может ещё и извиниться?

– Что за молодежь нынче пошла? – посетовал Жаен, и запихнул меч в ножны. – Никакого уважения к старости! Я к ним со всем вниманием, а…

– Жаен!!

Визжал Веник. Он торопливо шел к нам, и Алабар плелся за ним.

– Ну, чего тебе? – Дедок скривился.

– Я не буду перетряхивать меха! Я устал! Ты же знаешь, что если я не…

Дедок его перебил:

– Ладно. Иди, вон в тенек, мы сами.

– А пожрать?!

– Как приготовим, разбудим.

Кто бы мне сейчас предложил полежать? Где-нибудь на мягкой перинке, после купальни. А потом предложил обед. Я бы не отказался. М-да размечтался. Интересно, чего это старикан с дураком возится. Судя по всему, магической силы в нем и на сотейник не наберется, а туда же – великий маг.

Веник, сбегав к первой лодке, достал откуда-то одеяло, и пристроил его в скудном теньке у каменных стен. На дракона он внимания не обращал, видимо уже привык к сопровождению. Взгляды, возившихся в лодках близнецов, кидаемых в сторону лодыря были далеки от любезных, но и они, и Тамил промолчали.

– Ну, так как? – продолжал гнуть свое Жаен, – Будем рассказывать или…

– Или. Хочешь продать нас подороже? – открыто улыбнулся оборотень, – А нам с того какая радость?

– Ну-у…

Дедок слегка растерялся. Может, не ожидал, что его намерения окажутся такими предсказуемыми, но тут же просиял:

– Так то ж продать, а не прикончить! Ты ж понимаешь, вы мне без надобности. У меня навара только за меха будет столько, что он все ваши шкуры перевесит.

– А за селитру? – дернуло меня за язык.

У меня так бывает. Я могу в самый неподходящий момент что-то вспомнить, и уже в следующий неподходящий момент задать м… «неподходящий» вопрос. Наверное, надо что-то с этим делать. И, да, как вы понимаете, я вспомнил название кристаллов в мешках. Селитра.

Жаен потрогал кончик носа. Волнуется? Или думает, как соврать? А может, ему хочется мне в нос заехать? На всякий случай я отодвинулся.

– Вот смотрю я на тебя, малой, и вопрос себе задаю. А немного ли ты знаешь? Для своего-то возраста?

Из тенёчка, где лежал Веник, раздался незатейливый храп, а затем шорох упавшего на камни тела. Алабар кулем свалился рядом с дрыщем.

– Что с ним? – спросил дед.

Машка с ответом не спешил. Улыбался.

– Не знаешь?

Вкрадчивые интонации оборотня старика насторожили, и он вцепился взглядом в Машкино лицо.

– Закончилось ментальное действие, – соизволил объяснить кошак, тоже не отрывая глаз от старика, – Попросту, твой Веник спит, а значит и не держит… своего «раба».

– Почему он свалился?

– Потому что полное ментальное подчинение подразумевает полное вытеснение сознания. Попросту, человек превращается в куклу. И как только воздействие заканчивается, человек вырубается. Ты ж понимаешь: кукла не может двигаться сама.

– Он в себя придет?

– Это зависит от того…

– Когда?

– …сколько человек находился под воздействием. Может и не прийти вообще. Как правило, суток хватает, чтобы превратить здорового мужика в мычащую скотину. Правда, будет ли мычать этот, сильно сомневаюсь. У него и так-то крыша едет, не приведи Хозяйка.

Сомьи глазки Жаена забегали, и я почувствовал его досаду. Сожаление от потери. Он что, надеялся Алабара дорого продать? А тут такой облом?

Оборотень тоже понял контрабандиста.

– А ты попал, Жаен, – сочувствующе ухмыльнулся Машка.

– С чего бы? – дедок прищурился. – Мне сейчас кто-то помешает его к праотцам отправить? Уж не ты ли?

– Сомневаешься, что смогу?

Я не знал, что задумал Машка, и мне оставалось только наблюдать, внутренне холодея от напряжения.

Но дедок не спешил. Он пристально разглядывал кошака, который молчал, но наглел, казалось, всё больше.

– У тебя в рукаве козырь? – не выдержал дед.

– Джокер. Только я бы и сам его скинул, да не могу.

– Ты, эта… Если есть что показать, показывай. Кота за хвост не тяни!

– Лады. – Оборотень смотрел на Жаена в упор. – Про того, который сейчас в отключке валяется, я сам знаю мало. Но то, что знаю, даже мне не нравиться. Таких бойцов ты ни на одном черном ристалище не увидишь. Убеждать не буду – его мечи у тебя. Так вот, когда он очнется, он всё вспомнит. И от нас останется мелко нашинкованная капуста. От всех. И от меня в том числе. Почему? Потому что он гордый перец и мы все для него пыль. Меня наняли в провожатые те, кого и в страшном сне вспоминать не стоит, и мне нужно довести его к месту. Догадываешься, чем мне заплатят? Мне жизнь вернут. Но если он – избави Небеса! – по вашей милости помрет, то тогда ваши жизни станут пылью для меня. Не скажу, что я крут как пик Танжагара, но поверь на слово, таких как я, ты тоже не видел. И смотреть не советую.

– Хорошо поёшь, – остановил его дед. – Только кто тебе утром так петь мешал?

– Ты опять не понял. Да дебил твой! Если Веник амбала на нас натравит, мы, конечно, сдохнем. Но, видишь ли, я не стану с ним бодаться – я первым тебя завалю. Хотелось бы, конечно, сначала дурака твоего кончить, да амбал не даст.

– Так чего ждешь? Веник спит.

– Лодочки мне ваши понравились. Но вот незадача – я не «шиншила». Так что, давай договоримся: пока твой Веник амбала держит, и ты, и я занимаемся взаимной любовью. Раз уж подфартило прокатиться с ветерком в приятной компании. Но. Твой, ущербный на голову, менталист пользоваться силой не умеет. Что случится, когда мой ведомый очнется – я тебе обрисовал. А самое для тебя неприятное, старик, что ты своему кретину ничего объяснить не можешь. Ты отлично знаешь, что сейчас он не станет тебя слушать.

Машка вдруг подмигнул Жаену:

– Между нами: этот ушлёпок просто избалован до тошноты или и впрямь недоделанный? Веришь-нет, но сейчас я согласен с дворянским Кодексом: таких как он, надо давить в колыбели. Как опарышей. Чтобы расплодиться не успе…

Машка захрипел от удара. Жаен врезал ему в грудь рукоятью алабаровского меча. Было ясно как белый день, что оборотень мог запросто уклониться, но нарочно подставился.

– Этими понтами кого другого разводи!

Дедок тяжело поднялся, отвернулся от нас и пошел к возившимся на плоскодонках подельникам. Нас оставили в покое? И не связали? Очень интересно.

3

– Зачем ты его дразнил?

– Во-первых, – Машка, отдышавшись, расслабленно упал на спину, – я еще не придумал, что врать о тебе. Начну пургу нести, и он сразу поймет, кто тут самый ценный кадр. А сейчас он разозлился и дальше спрашивать не стал. Во-вторых, не убьет он нас.

– Почему?

– Потому что жадный. Я ему загадок накидал, будь здоров. Если он и попытается что-то сделать, то только связать нас. Убивать ему нет резона. Хороший боец на черном рынке стоит как любая из его лодок. Вместе с грузом. А у него, как оказалось, на руках сейчас не один, а целых два бойца!

– Так он же сказал…

– А ты ему поверил?

Вот скажите мне, как так получается? Учился я, сколько себя помню. И в детстве, бывало, нянюшка у меня из-под подушки книги вытаскивала. И отец выпорол однажды, когда я семейную реликвию утопил в… я в уборной читал. Согласен, больше негде. И учитель географии, помню, призывал Небо в спасители, когда я нашел в библиотеке старую карту. Я докопался до него как пьяный до указного столба, потому что на ней не хватало Скола. А в Академии преподаватели торопливо исчезали в смежных коридорах, если видели меня издалека. Не все, правда. Только мэтры-воздушники и артефакторы. Сначала на мои вопросы они хихикали, но отвечали, потом ругались, зачем я к ним лезу, если способностей у меня нет. В конечном итоге, стали молча сворачивать с дороги. Да, мне многое хотелось узнать, и я «глотал» книги как попрошайка свежие пирожки. Но вдруг выяснилось, что я слабо знаком с учебной дисциплиной, которую в народе без затей называют «жизнь». И каждый раз, меня удивляет прихоть Хозяйки Судьбы, посылающей мне битых этой жизнью «учителей». Одни помогают мне, защищают, учат и вытаскивают из дерьма, другие больно тыкают носом туда же. И каждый раз, я шлю ей «рахмат» и за тех, и за других. Мысленно, разумеется. Выскажи я свою признательность вслух, это вызовет в лучшем случае недоумение, а скорее всего издевательский хохот тех же «учителей». И правильно. Ведь Хозяйка не только посылает их мне. Но и меня им.