Возвращение легенд (СИ) - Ш. Дмитрий. Страница 62

— Не понял. Что они там делают? — остолбенел Фунэ Фу.

Очнувшись от секундного ступора, оба тут же прильнули ушами к двери, но ничего конкретного не разобрали. Ни одного слова, одни лишь стоны, которые стали чаще и громче. Внезапно поднявшийся до высокой ноты крик боли, заставил резво отпрыгнуть от двери. На некоторое время стало тихо, а потом стоны вновь повторились, перемешиваясь с частым тяжёлым дыханием, настолько громким, что оно пробивалось даже сквозь стены.

— Да быть того не может! — побледнел брат Фу, широко распахивая глаза от ужаса.

— Не сходи с ума, — посоветовал, напротив, покрасневший брат Чу. — Ну не устроили же они на самом деле оргию. Голос только один.

Этот самый голос словно нарочно запищал от боли и наслаждения одновременно. Не понять, то ли его владелице было очень плохо, она страдала и звала на помощь, то ли, напротив, ей было настолько хорошо, что опять же страдала и звала на помощь, не соображая, что делает. Фунэ Фу решительно подёргал кольцо на двери, но она так и не открылась.

— Ломаем? — с надеждой посмотрел на брата в поисках поддержки.

— Если увидим Цяо в непристойном виде, она нам этого никогда не просит, — предупредил более осторожный брат Чу, у которого не только щёки, но и уши уже покраснели.

— Если недоглядим за сестрёнкой, ни отец, ни бабка нам этого не простят, что ещё страшнее.

Под громкий визг от эйфории, братья, не сговариваясь, примерились срочно выбивать дверь. С щелчком, сама неожиданно открылась, выпуская наружу пожилую горничную. С полубезумным взглядом, она постаралась незамеченной проскользнуть мимо братьев, но была тут же перехвачена.

— Что там происходит?! — на повышенных тонах потребовали ответа, насев с двух сторон.

— Ничего молодые господа. Сеанс оздоровительного массажа, — нервно пролепетала горничная, отводя взгляд и слегка запинаясь.

— И всё?! Почему моя сестра плачет от боли, — прислушавшись, потребовал ответа Фунэ Фу, встряхивая несчастную женщину так, как будто это она во всём виновата.

— Её не больно. Ей хорошо, — заверила горничная. — Очень хорошо. Простите, мне нужно бежать. У меня появились срочные дела на кухне.

Часто кланяясь и извиняясь, поспешила скрыться в конце коридора. Из комнаты тем временем выскользнула Цане. Нервно оглянувшись по сторонам, облегчённо вздохнула.

— Прошу вас не ломиться в комнату молодой барышни Фунэ, — принялась строго им выговаривать. — Проявите немного терпения. Скоро всё закончиться. Надеюсь, — добавила уже намного тише и только для себя. — Иначе сдадут нервы, — не уточняя у кого.

— С Цяо всё в порядке? Этот подлец с ней что-нибудь сделал? Раздел? Да или нет? — затараторил брат Фу, перебирая наиболее важные для него вопросы.

— Лучше не бывает. Он её не раздевал. Никаких пошлостей себе не позволяет. Что меня пугает, больше всего, — опять же прошептала себе под нос с затуманенным взглядом.

— Тогда почему моя сестра так страдает? — не понимал тупой, по мнению Цане, Фунэ Фу.

— Потому что… Лучше спросите у неё сами, — ушла от прямого ответа. — Позже. Намного позже. Сейчас она, кажется, не в адекватном состоянии. Ещё минут двадцать и в это же состояние уйдём мы с сестрой Чан. Держимся на пределе, — призналась замученным тоном.

Фунэ Фу обратил внимание, что стоявшие торчком уши фуци, часто вздрагивали, развернувшись в сторону комнаты, а шёрстка на них то и дело ходила волнами, вставая дыбом. Да и взгляд у неё был подозрительно маслянистый, затуманенный. Услышав очередной крик, от которого резко краснея, страдальчески поморщилась, Цане сбившимся голосом предупредила.

— Прошу меня простить. Мне срочно нужно вернуться в комнату. Убедиться, что всё по-прежнему остаётся в рамках приличий. Пожалуйста, наберётесь терпения и не ставьте молодую барышню в двусмысленное положение. Поверьте, мы бдим. Да, точно, — бдим, — речь стала совсем бессвязной, переходя в бормотание.

Шустро вернулась в комнату, захлопнув за собой дверь, прежде чем они успели хоть что-то разглядеть. Щёлкнул замок. Тем временем концерт и не думал закругляться, обретая второе дыхание. Вопли Цяо заставляли братьев каждый раз вздрагивать, покрываясь красными пятнами от множества обуревающих их эмоций.

— Я его убью, — пообещал брат Фу, ударив кулаком в ладонь.

— Не сразу. Сначала поговорим с сестрой Цяо. Иначе сначала ты убьёшь его, потом она убьёт тебя, потом отец накажет её и убьёт меня, что не уследил за вами обоими. Потом придёт бабушка и убьёт отца, мать, дядю и, вообще, всех, кого поймает. Давай не будем доводить до крайности, — попросил брат Чу.

— Предлагаешь закрыть глаза на эти безобразие, — завопил в отчаянье, указывая на дверь, откуда усилились стоны, — что я отцу расскажу?!

— Как есть, так и расскажешь. Цяо наняла массажиста. Публично пригласила на сеанс. В присутствии трёх свидетелей женского пола его провели. Мы стояли под дверью. Ничего подозрительного не видели. Претензий к нему сестра не имеет. Заметь, ни слова лжи.

— А если имеет? — брат Фу с надеждой ухватился за соломинку.

— Тогда переходим к плану Б. Отрываем Тонгу руки, ноги, голову и прочее.

— Думаешь претензии будут? — неуверенно поморщился брат Фу.

Оба прислушавшись к доносившимся из номера звукам, почувствовали себя крайне неуютно. От них возникали не самые хорошие желания, распаляя воображение. Братьям Фунэ показалось, что тут стало как-то подозрительно жарко.

— Давай подумаем об этом завтра, на трезвую голову. Сейчас сбегаю на кухню за вином. Заодно шугану прислугу, чтобы сегодня никого не пускали в это крыло. Если что, пусть рассказывают, как мы пригласили распутных девок и всю ночь кутили. Примем удар на себя. Не впервой.

Получив согласие, брат Чу побежал за большим количеством крепкого спиртного. Оба чувствовали, сегодняшняя ночь будет очень долгой и запоминающийся.

***

Утром следующего дня проснулся с жутким похмельем. Не сразу удалось вспомнить, где нахожусь и что со мной. Помню, после того как надоело постоянно реанимировать Цяо, превратившуюся в аморфную массу, умильно сопящую в две дырочки, посчитал половину долга списанным. Передав заботу о ней на уставших, измученных женщин, такое ощущение, долго куда-то бежавших, но так и не добежавших, отправился ночевать к себе. За порогом чуть не споткнулся о двух сильно пьяных братцев, окружённых грудой пустых бутылок. Сначала с ними недолго посидел, отметив успешно сданную работу. Выпил совсем чуть-чуть. Вроде бы. Они меня все пытали на тему какого-то уважения. Еле отбился. А ведь казались такими приличными людьми. Затем по пути к себе зашёл сначала в одно местечко, пропустить пару стаканчиков, сбрасывая напряжение, потом в другое, потом… не помню. Как добрался до своей постели, в доходном доме на окраине городка, загадка. Ну не Мать же притащила за шкирку.

В памяти всплыли воспоминания, как я пытался сначала её найти, а потом споить, что, естественно, не получилось. Волна стыда накатила с запозданием, напоминая, что вчера творил под воздействием алкоголя. Что говорил, о чём лучше бы и не вспоминал вовсе.

— Мда, — глубокомысленно вздохнул, потирая подбородок, — хорошо вчера погулял. Душевно.

Приведя себя в порядок, перед уходом поправил здоровье плотным завтраком. Спускаясь по лестнице, решил, пора заняться делом, ради которого спустился с гор. И так задержался в пути. Как бы старые друзья не начали волноваться, если вскоре не объявлюсь.

Дорога в Солнечный камень через этот городок пролегала всего одна, через мост. К нему я и направился, лучась бодростью. Хворь постепенно отступала, радуя частичным возвращением сил. Желудок был впервые полон. Больше ничего не отвлекало от цели. Красота.

На подходе к мосту увидел нездоровое оживление народа. Людской поток, прореженный повозками и тележками, остановился, вызывая небольшой затор.

— Уважаемый, не подскажите, что там происходит? Почему движение встало? — обратился к ближайшему прохожему.