Право на возвращение (СИ) - Крутских Константин Валентинович. Страница 7

Или, например, был, расшифрован знаменитый манускрипт Войнича. Ключ к его расшифровке нашелся после сопоставления нескольких хотя и родственных, но почти не похожих друг на друга языков. Оказалось, что это вообще рукопись из какого-то неизвестного, возможно, параллельного, мира называемого Хонка, откуда возможно, и происходят те самые языки. В манускрипте содержались тамошние сведения по обычной медицине, а не по алхимии, как предполагалось раньше. По какой-то причине рукопись было опасно хранить на родине, и она попала на Землю. Увы, но о поисках бессмертия там не говорилось, и вообще познания автора оказались на уровне нашего Средневековья. Ну а уж расшифровать обычные земные языки, вроде рапануйского, кипро-минойского, киданьского или долины Инда, и вовсе не составило труда.

В дебрях Индокитая была обнаружена чапалмалания — удивительный зверь, в полтора метра ростом, с телом панды и мордой енота, считавшийся исчезнувший около двух миллионов лет назад. Как ни странно, прежде его останки находили только в Южной Америке. А теперь веселые и довольные семейства чапалмаланий живут в Пекинском и Московском зоопарках.

Во время экспедиции к Солнцу, пытавшейся открыть вблизи светила какое-нибудь чудодейственное излучение, была наконец-то обнаружена планета Вулкан, вращающаяся внутри орбиты Меркурия. Астрономы предполагали ее существование еще с середины девятнадцатого века, но нашлась она лишь в наше время.

Было сделано, в качестве упражнения и несколько забавных изобретений. Например, один робот из Швейцарии создал механические мягкие часы, в точности такие, как на картинах Сальвадора Дали. Или, скажем, один генетик из Индии вывел розовую пантеру, соединив ген хищника с геном фламинго. Причем она даже умеет мурлыкать известную мелодию Генри Манчини. Кстати, специальная комиссия убедилась, что пантера живая, совсем не робот.

С момента выселения людей в Антарктиду прошло меньше семи лет, а наш прогресс оказался во много раз больше, чем за всю предыдущую историю.

Глава 2

Глава 2

Девочка со шпагой

Итак, оставшись одна, я промаялась где-то около года. Если до этого моей единственной задачей было радовать и вдохновлять папу, то теперь нужно было как-то вписываться в общество и служить ему.

Прямо из мастерской, где мне починили сонный блок, я направилась в мэрию, в которой теперь располагалось бюро трудоустройства. Возвращаться в пустой дом совсем не хотелось, и я, набрав кучу разных проспектов, принялась листать их там же, в холле.

Научную деятельность сразу же пришлось отбросить — ведь я создавалась именно как хлопачара, мне подавай какую-нибудь физическую активность. Но оказалось, что теперь с этим не больно-то развернешься. Грузчиков и разнорабочих больше нет — их полностью заменили неандроидные роботы, всякие автоматические тележки и прочие.

Немного поразмыслив, я решила для начала стать автомехаником. Обучалась я быстро, и эта специальность мне, в-общем-то понравилась. Но вскоре она попросту исчезла, благодаря все той же автоматизации.

После этого я несколько отчаялась. Не в официантки же идти. Хотя в американских фильмах все положительные героини почему-то работали официантками. А, впрочем, сейчас эта профессия уже совсем исчезла.

Перепробовав еще несколько профессий, я решила устроиться горным спасателем. Представьте себе, в мире роботов сохранился альпинизм. Он стал едва ли не самым популярным видом спорта, поскольку в остальных, за исключением интеллектуальных игр, необходимость отпала из-за того, что физические силы всех роботов примерно равны. Даже футбол и хоккей уже стали совершенно предсказуемы, и результатом почти всегда становится ничья.

И вот, узнав о том, что в одном из альплагерей на Памире требуется спасатель, я решила — а почему бы и нет? Уж чего-чего, а силы и ловкости в меня заложили достаточно. Особо собираться мне не понадобилось. Сменив свои привычные шорты и ковбойку на шерстяной спортивный костюм, закинула на плечо одну из папиных гитар, самую простую, которую мы когда-то подобрали на помойке, я двинулась на Казанский вокзал и села в поезд на Душанбе, который теперь ходил лишь раз в неделю.

Почти целый год я стала проводить в горной хижине, находившейся за пределами базы, и возвращаясь домой лишь на пару дней в месяц, чтобы все привести в порядок и дать волю воспоминаниям. Закончив вечер воспоминаний, я ложилась спать, по-прежнему не раздеваясь. Даже если сонный блок начинает сбоить, я быстро успокаивалаь — ведь за окном непременно шел умиротворяющий дождь. Дожди теперь идут только по ночам. Да, помимо всего прочего, мы еще и научились управлять погодой. Конечно, успокоительное действие дождя по-настоящему необходимо только людям. Но и таким, как я, это тоже очень приятно. А уже на следующий день я снова возвращалась на Памир.

Я была не одинока в своей отшельнической жизни. Со мною жила моя напарница Варька и наш пес по кличке Вобейда. Живой пес, как и большинство современных животных. Робо-питомцев пытались делать когда-то, но появление идеальных детей, таких, как я, полностью соответствовавших требованиям родителей, сделало эту затею ненужной. Правда, Вобейда отличался от простых зверей. Он был немого модифицирован, конечно, роботами, поэтому понимал чешский язык. То есть, ему можно было не просто отдавать собачьи команды, а полноценно разговаривать с ним, как с немым человеком.

Хотя Варька, как и я, была блондинкой и, носила короткую стрижку, она сильно отличалась от меня. Прежде всего, она была из доспелых, поэтому не представляла, что такое жизнь в семье. Она не лишилась близкого человека, зато пережила личную трагедию. Это была редкая модель, которую первоначально запрограммировали на роль певицы. Но через пару лет стало ясно, что синтетические голоса никому не нужны, поэтому роботов-певцов сняли с производства, а уже выпущенным предписали искать другую профессию. Варька перепробовала массу разных дел, но ни одно не отвечало ее самолюбию. И, в конце концов, Варьку занесло в эти горы, где она, как казалось, и нашла свое место. Здесь она окрепла и возмужала (насколько эти понятия применимы к доспелому роботу). За долгие годы лазанья по скалам из нее как будто выветрились все дурацкие мечты об эстраде.

Когда я сравнивала себя с Варькой, преимущество было отнюдь не на моей стороне. Мой облик лепили с какой-то реальной человеческой девочки, а ее специально создавали внешне совершенной, по всем канонам красоты. У нее были очень правильные черты лица и восхитительно гладкая, просто восковая кожа. Если честно, мой папа застал Варькины выступления и, по-моему, влюбился в нее. Но при этом сам же ратовал за то, чтобы роботов убрали со сцены. Ему не хотелось, чтобы такая красавица позорилась бездарным пением. Будь я мальчиком, я бы тоже, наверное, влюбилась в нее. Правда, я не знаю, чем отличаюсь от мальчика.

Трудно сказать, к кому из моих товарищей я привязалась больше. Несмотря на все различия, с Варькой у нас все же было что-то общее. В минуты отдыха мы с удовольствием скрещивали клинки шпаг и совершенствовались в стрельбе из спортивных луков. Но говорить с нею о жизни людей и о настоящем искусстве было бесполезно. А голос у нее и вправду был никудышный. Когда я брала в руки гитару и пела старинные альпинистские песни, она пробовала подпевать, отчего дребезжали все стекла, а Вобейда начинал выть, как по покойнику, что в горах совсем уж скверная примета. И кстати, поскольку пес был живым существом, мы с ним во многих вопросах гораздо легче находили общий язык. Тем более, что этот здоровенный лохматый и даже бородатый зверюга чем-то напоминал мне папу.

Работы, надо сказать, у нас было хоть отбавляй. С началом эпохи роботов в горы рванула такая масса народу, которой прежде здесь никогда не бывало. А ведь далеко не у всех из них была такая же героическая программа, как у меня. Количество "чайников" просто зашкаливало. Кстати, если вы не знаете, то это слово получило такое значение именно в альпинистской среде. И если кто-то из них застревал на крутом склоне, отдуваться приходилось двум хрупким девчонкам. Ну, то есть, нет, я-то конечно, не хрупкая, хотя выгляжу по-детски щуплой. Мой скелет создан из сверхпрочного сплава, способного выдержать давление в 150 мегапаскалей. А вот Варька — та и впрямь была не слишком приспособлена к нашей работе. Мне пришлось самой несколько раз заменять ей пальцы, сломанные всего-навсего во время висения над обрывом. Опыт механика пришелся весьма кстати.