Война (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 39

Всё это время Юми и Порэш продолжали заявлять пароли и алгоритмы, данные нам Талей, подтверждая, что мы имели все права находиться здесь.

Само Барьерное поле вызвало некоторое волнение среди наших разведчиков.

Никто из них прежде не сталкивался с подобным.

Поскольку оно действовало как ошейник сдерживания видящих, но, похоже, ограничивалось определённой зоной, а не отдельным видящим, последствия этого были довольно зловещими. Поле определённо не было таким же сильным, как большинство ошейников сдерживания видящих, но оно достаточно ограничивало, чтобы чинить проблемы.

Поля, которые могли контролировать видящих и опирались только на географическое положение, могли изменить правила игры во многих отношениях.

Тень и его питомцы из «Чёрной Стрелы» времени даром не теряли.

К счастью, Чандрэ, Балидор и Талей спланировали более прямолинейный подход с помощью бумаг, дающих разрешение для бизнеса (их нам предоставила Талей), а также с помощью самой Талей, которая сразу успокоила всех, доказав, что она всё ещё является действующим агентом вашингтонского подразделения СКАРБ, а также членом Секретной Службы и Охраны Конструкции Белого Дома.

Чандрэ вскоре после этого тоже прошла проверку, поскольку её статус в СКАРБ оставался активным, просто не с таким высоким уровнем доступа.

Благодаря им обеим, мы сумели получить разрешение, чтобы остальные наши видящие прошли в карантинный центр.

Это поле сдерживания видящих знатно озадачило и обеспокоило Балидора и Ревика, а также Врега и практически каждого разведчика, который ощутил его, когда субмарина впервые миновала его границу.

Вдобавок к ограничению всего нашего света поле означало, что я могла выполнять лишь базовые вещи с телекинезом — так что если им наверху понадобилось бы подкрепление, я бы не смогла сделать так много, как мы надеялись. Это не потому, что поле могло блокировать верхние структуры в моём свете (оно этого не умело), а потому что я нуждалась в помощи Ревика во всём, что выходило за пределы базовых взрывов горючих веществ и бросков. Учитывая повреждение верхних aleimi-структур Ревика, поле благополучно отрезало нас друг от друга.

Я была небезосновательно уверена, что несколько взорвавшихся винтовок, может, и выглядят эффектно, но не помогут нам силой преодолеть такую баррикаду военного образца.

Конечно, с тем полем сдерживания видящих мы мало что могли сделать по ряду причин, но я знала, что Балидор при первой же возможности сверится с «Арк Энтерпрайзейс» (компанией видящих по производству органики, расположенной в отеле).

Сам факт, что никто не знал о разработке подобной технологии, заставил всех понервничать.

По счастливой случайности, мы и так решили провести большинство наших видящих через стандартные протоколы проверки при карантине в доках.

Карантин был разработан и введён отделением Национальной Безопасности в Нью-Йорке, при участии Агентства по чрезвычайным ситуациям и СКАРБ, а также частных консультантов по охране из разных корпораций города. К счастью, поскольку у нас имелись контакты в нескольких местах, мы заранее имели представление об этих протоколах. Большинство наших видящих и так прошло бы эти протоколы, поскольку они обладали иммунитетом к вирусу и могли предъявить доказательство, что они принадлежат людям с внушительными финансовыми активами.

Наши добытые незаконным путём, но очень убедительные с виду пропуски распространялись на всех видящих, за исключением меня, Ревика и нескольких других членов нашей группы, на имя которых Мировой Суд выписал действующие ордера на арест: среди прочих это Врег, Ниила, Локи, Джакс, Джораг, Иллег и Варлан.

Конечно, если предположить, что Тень обладал ещё большими связями, чем мы (а это очень даже вероятно), сохранялся риск, что в других членах отряда могли узнать наших людей, пока все мы будем проходить через сеть. Мы не питали иллюзий, что наше возвращение в Нью-Йорк будет долго оставаться незамеченным, но мы всё равно не отказались от пересечения линии карантина.

Более того, мы не были уверены, что они сделают.

Тень позволил нам покинуть Аргентину, но это не означало, что он не запрет наших людей на Райкерс Айленд [5] или, хуже того, не перестреляет на месте, объявив их террористами.

Бумаги о принадлежности людям и псевдонимы, которые организовал Балидор, были высокого качества, так что нам приходилось надеяться, что этого будет достаточно. Для этого он использовал ещё один из наших контактов в «Доме на Холме» — небольшую и менее известную компанию, которая занималась «решением проблем с регистрацией для видящих» в качестве прибыльной добавки к их более легальной деятельности в качестве курьеров и специалистов по коммуникационным системам.

Конечно, помогло и то, что в кои-то веки человеческие власти не искали видящих.

Помимо этого, единственным исключением для нашей политики «войти в парадную дверь» являлся сам Балидор, поскольку мы знали, что он будет приоритетной мишенью для Тени. После убийства Вэша мы начали намного сильнее ценить наших разведчиков с высоким рангом; Ревик настоял, чтобы Балидору присвоили статус защищаемого лица, даже вопреки протестам лидера Адипана.

Врег с жаром согласился, и думаю, это настолько удивило Балидора, что на этом этапе он перестал спорить с нами. Меня это удивило меньше. После того бардака в Аргентине мы все начали по-новому ценить навыки Балидора, и Врег — не исключение.

Таким образом, мы вчетвером (Балидор, Ревик, Врег и я) «вошли через чёрный ход» вместе с людьми и другими нашими приметными террористами-видящими.

Этот «чёрный ход» заключался в том, что Гаренд послал нас через грузовые протоколы в другом конце пирса, в компании Талей и Чандрэ, которые заявили, что это запертое армейское оборудование является «стратегически важным» и требует личного сопровождения агентов СКАРБа.

Конечно, мы все знали, что ещё может возникнуть ситуация, в которой нам придётся с перестрелкой пробиваться на территорию города. Многое зависело от того, какие игрушки применят к сканированию контейнеров.

Но Талей, похоже, была уверена, что до этого не дойдёт.

Поскольку я толком не была знакома с Талей, это не особенно меня успокаивало.

А ещё сложно было не испытывать паранойи, потому что мы понятия не имели, что происходило снаружи субмарины в то время. Тем из нас, кто находился в запертом контейнере, приходилось сохранять полную тишину, и не только в плане Барьера. Ни у кого из нас не было гарнитур или наладонников, даже имплантатов. Всё изъяли или на судне, или во время полёта на самолёте, чтобы не спровоцировать идентификационные сканеры в порту.

Вместе с нашим человеческим грузом Ревик, Врег, Балидор и я были пристёгнуты к внутренним стенам одного из двух контейнеров с органическими щитами и ждали, придётся ли нам использовать оружие, которое мы захватили на случай чрезвычайной ситуации.

Неловко было оказаться лицом к лицу с людьми, которых мы привезли с собой из Сан-Франциско. Джон тоже находился здесь, но пребывал в полной отключке. Он даже не пошевелился с тех пор, как мы вошли в битком набитый людьми и видящими контейнер.

Большинство людей, которых я знала из Сан-Франциско, сидели прямо напротив нас.

Да уж, это было неловко.

Я несколько раз навещала их на авианосце перед нашим отбытием в Аргентину.

Но за время полёта обратно в Штаты я ни разу не поговорила с ними, как и за те недели, что мы провели в Олбани.

Казалось, будто никогда не хватало времени из-за всей этой информации и докладов, требующих внимания, из-за разговоров с командой разведки о предварительном отслеживании Касс и Фиграна, из-за позволения им часами считывать мои впечатления о Касс, из-за просмотра новостей из других стран по подпольным каналам.

Затем последовали бесконечные обсуждения того, как лучшего всего добраться до Манхэттена, что делать с людьми и видящими из Списков, которые застряли в других частях земного шара, кому мы вообще можем доверять настолько, чтобы сообщить имена тех из Списка, чьё местоположение мы ещё не определили.