Триумф - Веснина Елена. Страница 29

— Юля, я прошу никому не рассказывать о нашем разговоре — доверительно сказал Артем. — Меня прислала Доминика Юрьевна. Вспомните, тогда, на опознании, может, кто-то фотографировал подозреваемых?

— Господи, я шла работать в приличную респектабельную компанию, а очутилась в разбойной малине какой-то. Говорила мне мама, не снимай кого ни попадя…

— О маме — потом. Ты фотографировала? У тебя есть фотографии подозреваемых?

— Язык мне откусить, что ли? От него сплошные неприятности. Ну снимала я этих уродов на свой мобильник. По приколу. А вдруг кто-то из них заметил? И мне потом открутит голову?

— Пусть только попробует.

— Да если он один раз попробует, потом уже нечего откручивать будет, — сопротивлялась Юлька.

— Юлия, будь человеком! — попросил Артем. — Я все равно не уйду без фотографий.

— Так что же вы стоите, начинайте! — потребовала Юлька.

— Что начинать?

— Подкупайте меня, коррумпируйте. По полной программе. Соблазняйте, наконец.

Артем улыбнулся:

— Это обязательно?

— А что, я за просто так бояться буду? Шоколад, между прочим, нервы успокаивает, а коньячок так вообще чудеса творит.

Но в конце концов Юлька сдалась и распечатала Артему фотографии. Пока она это делала, Артем ненадолго вышел из приемной, а потом вернулся с большим пакетом.

— Что это? — поинтересовалась Юлька.

— Это я тебя коррумпирую. Коньячок, фрукты, конфеты и вообще.

— На вот, возьми свои фотки. Может, будем коррумпироваться вместе? — предложила Юлька.

Артем отказался:

— Зачем я тебе, дитя мое? Я старый. И нудный. Я тебя нотациями замучаю… — И Артем покинул офис.

— Борис, друг, можно я у тебя поживу? — спросил Васька.

— Скрываешься от налоговой? — деловито поинтересовался Борюсик.

— Тьфу на тебя. Чур меня, чур. Да нет, все не так серьезно. Просто меня хотят убить, а я этого пока не хочу.

— Кто хочет убить? Неужто твои друзья-алкоголики?

— Да нет. С этими у меня разговор короткий. Тут, друг, понимаешь, иная фигня. Люба, ну та, что в Риткином доме при входе сидит, опознала убийцу. И мне об этом рассказала. Убийца, значит, к Любке и давай у нее выпытывать — кому и что она про него языком намолола. Пугнул тетку так, что до сих пор зубами от страха стучит. В общем, раскололась она, на меня указала.

Борюсик посочувствовал:

— Ничего себе ситуация! Конечно, Василий, нет проблем. Хочешь, у меня дома живи, хочешь — тут. Все удобства. А как бы мне с этой Любой поговорить? Ух как хочется найти этого убийцу и на куски порвать.

Ольга Алексеевна, приехавшая в клинику по просьбе Бориса, сказала почти торжественно:

— Здравствуйте, уважаемый Василий Иванович, я так рада, что вы согласились участвовать в моей программе!

— А уж как я рад! Просто тащусь! Как сопли по асфальту, — в тон ей ответил Василий.

— Вот вам моя визитка. Здесь все мои телефоны. Василий Иванович, жду вас завтра для беседы. Мы должны разработать концепцию программы с вашим участием. Алкоголизм — тема такая животрепещущая. Наше общество очень заинтересовано в том, чтобы его искоренить…

Но Василий грубо перебил Ольгу Алексеевну:

— А я заинтересован, чтобы не искоренили меня. Когда, говорите, покажут меня по ящику?

— Я посмотрю сетку и скажу.

— Условие мое такое — если меня не покажут по-быстрому, вот, значит, в эти самые дни, то мне и сниматься нечего, они меня достанут.

Ольга Алексеевна повернулась к Борюсику и спросила:

— Это он о чем?

— Не обращайте внимания, — махнул рукой Борюсик, — он вышел в астрал. Это с целителями и ясновидцами бывает. Беседует с космическим Разумом.

— Борь, только у меня проблемы с зубами, — пожаловался Васька. — Замотался, знаешь, не успел вставить.

— Это — не проблема. У меня есть классный стоматолог. Будешь как Брэд Питт. И пиджачок найдем. Соглашайся, — посоветовал Борюсик.

— Олег Иваныч, я, как всегда, к вам с просьбой, — объявила Виктория Павловна.

Петров тут же спросил о том, что его волновало:

— Говорят, уже Аня вернулась из отпуска?

— Вернулась. Только ты не трогай ее сейчас, — посоветовала Виктория Павловна. — Не мешай ей, пожалуйста. Пусть сама с собой разберется. Поверь, в твоих же интересах…

— Что ж, мне ждать — не привыкать. Я ее все равно дождусь.

— Скажи мне, Олег Иваныч, у вас в милиции архивы долго сохраняются? — Виктория Павловна приступила к делу.

— Смотря какие.

— Уголовные дела.

— Что вас интересует?

Виктория Павловна вздохнула:

— Меня интересуют все те же лица — Надежда Косарева, Топорков, Наташа Косарева… Дело было году в… достаточно давно. Тогда в Радужном орудовала шайка аферистов.

— Меня тогда здесь не было. Но посмотреть могу. Косарева для нас — фигура известная. Топорков тоже.

— Меня интересует, каким образом эти персонажи были тогда связаны с Наташей Косаревой? Посмотри внимательно. И никому ничего не рассказывай. Только мне. Договорились?

Петров кивнул и снова вернулся к тому, что его волновало:

— А вы мне скажете… Когда я смогу с Аней поговорить?

— Что я, тебе сердце подскажет, — ответила Виктория Павловна.

Амалия приехала инспектировать квартиру, принадлежащую фирме, зашла к консьержке. Люба вскочила при виде начальства.

— Сиди, сиди. У тебя чайку не найдется? — устало махнула рукой Амалия. — Я забыла утром поесть. Только сейчас вспомнила, что весь день не ела.

— Не жалеете вы себя, Амалия Станиславовна. Так и гастрит заработать недолго, — причитала Люба, заваривая чай, расставляя чашки, сахарницу.

Амалия взяла чашку, попробовала:

— Спасибо. Вкусно.

— Секрет знаю, — призналась Люба. — Я казенным чаем не пользуюсь. Это настой из листьев малины и смородины.

— Умеют же люди жить. А я вот за всю жизнь на себя часа два потратила, не больше. Все работа, работа. Как белка в колесе. Послушай, Люба, ты правда никого не опознала в милиции?

Люба испугалась:

— Вот те крест.

— Верю, — кивнула Амалия. — А ведь к одному из них ты очень внимательно и долго присматривалась…

— Вы видели? — удивилась Люба.

— Следователь сказал.

— Так это потому, что тот мужик больно красивый был. Я таких отродясь не видывала. Только в кино.

— Ох, как я боюсь за Маргариту! — воскликнула Амалия. — Если убийца на свободе, он очень опасен. И может повторить свою попытку. Да и мне нелегко… Вот так иногда сядешь, подумаешь… Куда жизнь ушла? На что? Что от меня останется? Ни семьи, ни детей, ни внуков… Вспомнить нечего. Разве что деловые бумаги… Знаешь, Люба, как меня в офисе называют? Аномалия. И ведь они правы. Я — аномалия. Так, как я, люди жить не должны.

— Ну что вы, Амалия Станиславна, вам просто завидуют. Вы — такая сильная…

Амалия грустно улыбнулась:

— Поменяла бы я свою силу на обыкновенную человеческую слабость, еще бы доплатила. Меня в жизни никто никогда не жалел. Представляешь? Что-то я совсем расслабилась. Пора на покой. Никому не говори о моем визите.

— Ни в жизть, — помотала головой Люба.

— Если что-то вспомнишь или кто-то будет тебя о том же самом спрашивать, позвони, будь другом, — попросила Амалия. — Я обязана защитить свою фирму и своих близких.

Только ушла Амалия, к Любе пришел Артем. Люба, увидев его, запричитала:

— Я ничего не знаю, я никого не узнала, я ничего никому не говорила, я вообще ничего не видела.

— Все? — поинтересовался Артем.

— Да.

— А теперь по делу. — Артем сел за стол и выложил на него фотографии, взятые у Юльки. — Покажите мне человека, которого вы опознали.

— Вы кто? — испуганно спросила Люба.

— Я от Доминики.

— А это кто?

— Это сестра Маргариты.

— А Маргарита — кто?

— Это хозяйка «СуперНики». Я чувствую, вы сейчас спросите, что это такое?

Тут Люба закричала:

— Вы все меня уже достали! Я сейчас вызову милицию и «скорую помощь».