Муж мой - враг мой (СИ) - Ясная Яна. Страница 17
— Простите, — пробормотала я. — Я такая неловкая.
— Вы устали, — с пониманием прозвучало откуда-то сверху и от этих сочувственных интонаций мне остро захотелось ткнуться лбом в широкую грудь, и чтобы меня пожалели и погладили. Да! Я очень-очень устала!
Я бы, может, даже и ткнулась, но не успела – герцог отстранился и взялся за пуговички пеньюара. Дышать стало тяжелее, а когда легкая ткань соскользнула с плеч, оставляя меня в одной сорочке — я и вовсе забыла на несколько мгновений как это делать.
Алиссандр бросил на меня короткий взгляд, от которого внутри что-то остро екнуло, и подхватил меня на руки.
Несколько шагов — и меня опустили на прохладные простыни. Жар перетек с лица на все тело. Острое чувство неловкости и стыда щедро смешалось с любопытством и каким-то странным предвкушением.
Я смотрела на герцога, и думала, что он все же красивый — мой муж. И, кажется, заботливый. И, наверное, нежный…
Накрывшее меня одеяло стало большой неожиданностью. Я вздрогнула, выныривая из странной томной неги, несколько раз хлопнула ресницами. А супруг склонился надо мной, сдержанно поцеловал в лоб и выпрямился.
— Отдыхайте, тэя, спокойной ночи.
А потом, подхватив с кресла фрак, взял и… и… и…
Ушел!!!
Просто взял и ушел!
Я не знала чего во мне в этот момент было больше — облегчения или обиды.
Да, я устала и мне страшно, и неловко, и вообще я этого мужчину знать не знаю, чтобы он ко мне прикасался и вообще!
Но я же жена! У нас же брачная ночь!
Я рывком села, мгновенно растеряв и сон, и хмельное наваждение. Два противоречивых чувства осаждали крепость разума с двух сторон, напирали, наседали и каждый требовали своей справедливости. Одно — отпустить и возрадоваться, второе — вернуть и стребовать положенное.
...Вот от тэйрим Сириль он, наверное, никуда бы не ушел!
И даже не имею ни малейшего желания думать о том, куда он отправился от меня.
У-у-у, враг он и есть враг!
Я упала обратно на подушки и уставилась в расшитый полог.
Прав, папенька, найти артефакт — и развод!
И чем быстрее, тем лучше.
Глава 6
По ночному замку идти было приятно. По дневному, впрочем, тоже, но в ночном было особое очарование. И лунный свет, льющийся сквозь витражи, добавлял магического очарования. Я с трудом удерживался от того, чтобы начать насвистывать себе под нос какую-нибудь разбитную солдатскую песенку, покачивая перекинутым через плечо фраком. Даже в родном доме у стен есть глаза и уши, а герцогу все же не пристало вести себя, как рихту, возвращающемуся домой в легком подпитии.
Мысли ожидаемо крутились вокруг обретенной супруги, чьи покои я только что покинул.
Что ж, по крайней мере, сундуки, загромоздившие гостиную её сиятельства, исчезли. Значит, эсса Линед вняла моему резко высказанному замечанию. Но следовало раз и навсегда дать понять слугам, что я не потерплю даже намека на пренебрежение в отношении моей жены. Каково бы ни было ее происхождение, теперь она Вейлерон. И эта оплошность экономки дала мне отличный повод продемонстрировать свою позицию. Эриока очень старалась держаться с достоинством, когда оправдывалась за инцидент, но видно было — прониклась. Впрочем, её объяснения звучали вполне убедительно. Похоже, она действительно желала услужить госпоже наилучшим образом — и ждала, кого тэя выберет себе в услужение, чтобы вещи ее сиятельства разбирали уже одобренные ею слуги.
В этом, возможно, что-то и было. У тэи Нисайем и так сейчас слишком много перемен в жизни, надо вырабатывать новые константы. Может быть, было излишней строгостью не позволить взять ей своих слуг из замка Лунь, но я рассудил, что аласских шпионов в Вейлероне мне хватает, незачем приглашать их в сам замок Страж. И как бы я ни сочувствовал девице, выдернутой из привычного окружения, и отправленной в дом к тому, кого она привыкла считать врагом, есть вещи поважнее моего сочувствия.
А смотреть на нее было и правда жалко. Куда только делась бойкость и искренние желание хоть чуть-чуть да уколоть, блюдя традиции предков. Бледная и растерянная, хоть и отчаянно вздергивающая подбородок в попытках изобразить, что она ничего не боится. А уж как она вздрагивала всякий раз, стоило прикоснуться...
По-хорошему, я бы вообще оставил ее сегодня в покое и обошелся без торжественных семейных ужинов, но традиция есть традиция. Куда хуже для ее репутации выглядело бы, останься она в комнатах.
Но ничего, испытание юная тэя прошла вполне успешно…
Я толкнул дверь в свою комнату — возможно, со стороны смотрелось не очень красиво выделить покои жене не рядом со своими, а на другой половине замка, но мне показалось это хорошей идеей поначалу. Пусть освоится, придет в себя, обживется. А там будет видно.
Оказалось, меня ждали.
Мириам лежала на кровати — едва прикрытая полупрозрачной тканью грудь, темные локоны по плечам, покачивающиеся в воздухе тонкие ножки.
— Доброй ночи, ваше сиятельство, — промурлыкала она.
Я бросил фрак на кресло и вздернул бровь.
— С твоей стороны наглость явиться ко мне именно сегодня.
— Мне уйти? — она не оскорбилась, наоборот изобразила полную готовность.
Я хмыкнул.
— Оставайся.
— Вот и я так подумала, — она похлопала ладошкой по покрывалу рядом с собой. — Иди ко мне, я соскучилась.
Возможно, соскучилась. Возможно, ей важно знать, какие лично для нее последствия повлечет за собой моя женитьба. Возможно — и это вероятнее всего — и то, и другое разом.
Мириам мне нравилась. Она была в меру скромна, в меру инициативна, вела себя с достоинством, не выпячивала нашу связь. С ней не всегда было о чем поговорить, но мы не особенно и разговаривали…
Признаться, я был удивлен сегодня увидеть ее в замке, она собиралась пожить в доме покойного мужа, пока мы в столице, и я не успел намекнуть матери, что, возможно, с этого момента не стоит приглашать за стол всех своих компаньонок.
Впрочем, насколько мне известно, в замке Лунь порядки царили вполне вольные. О бастардах герцога Аласского знает все королевство, да и герцогиня, хоть и ведет себя куда менее вызывающе, не может похвастаться незапятнанной супружеской верностью.
Но Нисайем еще юна и, вероятно, не совсем задумывается о подобных вещах.
Перед глазами всплыло бледное личико с огромными от волнения прозрачно-зеленоватыми глазами. “Вишни засахаренной. И спать”.
— Ты сегодня задумчив. — Стоило мне сесть на кровать, Мириам жарко прильнула со спины и коснулась губами уха. — Свадьба тебя расстроила?
— Воля короля не может расстраивать, Мириам, — хмыкнул я.
— По крайней мере, она хорошенькая.
— Воля короля?
— Твоя жена! — деланно оскорбилась на подначку женщина, отстранившись, призывая меня потянуться за ней.
— Прости дорогая, но я не намерен обсуждать с тобой свою супругу, — отрезал я, и Мириам недоуменно хлопнула ресницами — “А что я такого сказала?” — и снова потянулась ко мне.
Шаловливые пальчики расстегнули пару верхних пуговиц, скользнули под ворот рубашки. А меня все что-то удерживало от того, чтобы принять эту ласку.
Совесть, что ли?
С чего бы?
Признаться, я ни на что особенно не рассчитывал в эту ночь в отношении Нисайем. Девица от меня очевидно шарахалась, и у меня не было ни малейшего желания насиловать ее только потому, что так велит обычай консумации. Но попытка не пытка, да и во избежание неприятных слухов, я к ней пришел.
Вышло ожидаемо. Юная жена жалась, нервничала, смотрела на меня с недоверием и испугом, деревянела от малейшего прикосновения. И я рассудил, что еще успеется. Торопиться некуда, познакомимся поближе. Она привыкнет к новой роли и со временем поймет, что намеренно я не причиню ей вреда.
А пока…
А пока, казалось бы, мне ничего не мешает “найти утешение” в других объятиях.
Но что-то все таки мешало.
Может быть, свежесть данных в храме клятв.
Я перехватил тонкое запястье ласкающей меня руки, чтобы отвести его, но сказать ничего не успел.