Лавка колониальных товаров (СИ) - Барышев Александр Владимирович. Страница 14

Утром Бобров вскочил как очумелый с головой словно котел. Холодная вода, слава Богу, пока шла и он, повизгивая от ощущений, принял душ, потом сварганил себе яичницу из трех яиц, мудро оставив еще три на завтра, и большую кружку дрянного кофе. У него был еще чай, но тот выглядел вовсе уж непрезентабельно.

Машина завелась, когда Бобров уже отчаялся и совсем собрался идти пешком. Однако движок затарахтел, и старый испытанный транспорт резво взял с места.

На маленькой площадке рядом с домиком дежурного по причалу стояла какая-то навороченная иномарка. Бобров даже не рассмотрел фирму, а внешний вид ему ничего не сказал. Проехав дальше, к своим мосткам, он увидел возле бота двоих мужиков. Мужики показывали пальцами на судно и о чем-то горячо спорили. На палубе, подпирая плечом надстройку, со скучающим видом стоял Вован. Бобров обошел стоящих мужиков как мебель и спрыгнул на палубу.

— Это к нам? — спросил он громко.

Мужики на мостках прекратили спор и один из них вежливо спросил:

— Это ваш катер?

Бобров повернулся и посмотрел на мужика с интересом.

— Мой, — сказал он несколько вызывающе.

Через пятнадцать минут мужики отвалили, а Бобров сказал Вовану:

— А вот и деньги нашлись.

Однако Вован его оптимизма не разделял.

— Разводилово это, — сказал он убежденно. — Зря ты, Саня, им веришь.

— А кто тебе сказал, что я им верю? — удивился Бобров. — Вот принесут деньги — тогда и поверю. Пойми, Владимир, нам сейчас деньги крайне необходимы. Я уже почти решил квартиру сдать, а тут вдруг такое счастье. Да не грусти ты. Мы тебе получше суденышко купим. Да и какие достоинства у нашего бота? Только что вместимость хорошая, да полетная палуба большая. Атак ни скорости, ни остойчивости. Шелезяка, короче.

— Ну так-то да, — вынужден был признать Вован.

— Ну вот, видишь. Давай, в связи с новыми вводными, походи по народу, поинтересуйся, продает ли кто плавсредство и ангар. Хорошо бы конечно, чтобы вместе. Да незабудь, что я просил. А я по магазинам. Да не печалься ты.

Бобров хлопнул своего капитана по плечу и вспрыгнул на мостки.

Оглядываясь, словно тайный агент, боящийся слежки, из-за угла вырулил Смелков. Бобров тихонько подъехал сзади и приоткрыл дверцу. Юрка даже подпрыгнул слегка, но быстро сориентировался и заскочил в машину.

— Уф, шеф, тебе бы в ЦРУ.

— Обижаешь, — буркнул Бобров, крутя баранку. — Рассказывай.

— Шеф, — сказал Смелков. — Мы почти на месте. Будь готов.

— Всегда, — прошуршал брезент.

Вован заглушил мотор, и ялик качнуло на собственной волне. Море конечно гладким не выглядело, но ветра не было совсем.

Юрка поднял край брезента и скомандовал:

— Пошел!

Бобров рыбкой, мелькнув белизной повязки, вывалился за борт, извернулся под водой и высунул голову между берегом и яликом.

Вован осмотрелся и сказал:

— Никого. Вываливай остальное.

Юрка вытащил из-под брезента и осторожно спустил за борт замотанную в полиэтилен ткань, сверток с ножами и мешочек с разными мелочами, типа бус и зеркалец. Последней пошла ловушка, которую пришлось опускать в воду вдвоем. Ловушка вначале плавала на поверхности и Смелков молча указал на это Вовану. Но тот успокоительно махнул рукой и оказался прав. Сеть намокла, и ловушка плавно пошла ко дну.

— Все что ли? — спросил Бобров из-за борта.

Смелков огляделся.

— Все, — сказал он. — Послезавтра в это же время.

Голова Боброва скрылась под водой. Вован запустил мотор и ялик как ни в чем не бывало, пошел дальше.

Бобров возился под водой, пропихивая в портал свертки. Сначала он собрал их в кучу, потом высунул голову на поверхность и вдохнул воздуха. Потом опять нырнул и по очереди перекидал все в портал. Тяжелее всего далась ловушка. Ее надо было развернуть, потому что поперек она не лезла.

— Надо бы ласты в следующий раз взять, — подумал Бобров, толкая ловушку на последнем издыхании.

Затолкав ее внутрь, он поднялся к поверхности в последний раз. Аккуратно показаться из воды на этот раз не получилось, воздух кончился за метр до поверхности и Бобров рванулся наверх, выскочив из воды почти по плечи и шумно вдохнув. Краем глаза он заметил идущий из глубины бухты большой катер и тут же погрузился с головой и нырнул в портал.

На той стороне также стоял штиль. На этот раз погоды совпадали. Бобров плавно высунул голову из воды, хотя уж здесь-то никакие катера не предвиделись, если только триера какая не наедет. Но вокруг было пусто, бликовали мелкие волночки, а сам Бобров, вернее его голова, находилась в густой тени обрыва. Он нырнул еще раз, чтобы сложить в кучу все свои пакеты и на всякий случай, тот, который с ножами, вытащил наверх и положил на камень, не надеясь на герметичность пакета. Потом опять нырнул и поплыл к концу мыса, чтобы бросить взгляд в сторону Херсонеса. Очень его тревожило отсутствие Сереги в точке встречи.

Он не стал вылезать непосредственно из воды, а подплыл к берегу и высунул голову на фоне камней. Маскировка была так себе, но до города было далеко, а если и жил наверху кто, то вниз он явно не смотрел. Вобщем Бобров высунулся из воды и сразу же увидел, как через бухту тащится несуразное плавсредство, которое, судя по двум бурунам у форштевней и было их знаменитой пирогой. Только почему-то в ней кроме Сереги находился еще один человек.

Бобров удивился. В легкомыслие Сереги он не верил. В то, что его могли запугать, верил еще меньше. Но факт оставался фактом — в пироге кто-то был, и этот кто-то был посвящен в тайну, которую знать не должен был никто. Ну то есть вообще. На раздумья оставалось мало времени — Серега старался, и пирога с каждым гребком продвигалась вперед метра на четыре. Вода перед форштевнями пенилась так, словно на пироге был установлен мотор. Середина бухты уже была пройдена.

Бобров плавно погрузился и поплыл обратно к порталу. Там, пока пирога еще не выплыла из-за мыса, он распотрошил сверток с ножами и выбрал лезвие подлинней. Никто не должен узнать про портал — это Бобров решил твердо. Но Серега-то каков. Бобров перехватил рукоять так, чтобы лезвие было направлено к локтю, и затаился.

Пирога вылетела из-за мыса гораздо быстрее, чем в ином времени ходил Вованов ялик с шестисильным мотором. Кстати, Серега на веслах пыхтел намного громче, чем тот мотор. Бобров неслышно погрузился.

Серега огляделся, перестав грести. Пирога прошла еще несколько метров, прежде чем он подтабанил и развернулся на месте. Никого не заметив, он подгреб поближе к берегу и остановился, решив подождать. И тут из воды, словно в плохом американском кино, показалась рука, вцепившаяся в корму. Серега даже рот разинул, так и застыв с веслами. А следом за рукой из воды буквально выметнулся Бобров с занесенным ножом. Бедный Серега совсем растерялся. Он только и успел, что разинуть рот. А Бобров с трудом сдержал удар, увидев перед собой натуральное чучело. Вблизи оно на человека совсем не походило, и даже странно было, что такой искушенный мужчина как Бобров мог принять его за кого-то там. Его могло оправдать только расстояние.

Вобщем оба были в состоянии, которое можно назвать идиотским. Но у Сереги были оправдания, а вот у Боброва — нет. Бобров застыл в верхней точке прыжка буквально на долю секунды и, заржав, рухнул обратно в воду. Смех оборвался громким бульканьем. Секунда, и Бобров, продолжая одновременно кашлять и смеяться, показался на поверхности.

— Что это было? — спросил Серега с легкой опаской. — Демонстрация воз-можностей или способ устрашения?

— Это был театр одного актера, — сказал Бобров, откашлявшись. — Аты тоже хорош. Кто ж знал, что ты такой специалист по куклам. Прямо какой-то мадам Тюссо.

— Что есть, то есть, — горделиво сообщил Серега. — Зато в городе ни один гад не ущучил, что я тут в одиночку катаюсь, и относительно напарника никто дурацких вопросов не задавал. Барахло привез?

Бобров кивнул, держась за борт.

— Сам справишься или помочь?

— Сам. Сиди уж. Хитон-то небось мокрый.