Южно-Африканская деспотия (СИ) - Барышев Александр Владимирович. Страница 9

Вован вздохнул. Народу не хватало. Да и кто согласится жить в этакой глуши, да еще и рядом с экватором. Местные же, даже если их удастся отловить, такое дело не потянут. Вован фыркнул — древний негр содержатель гостиницы, или начальник ремонтной мастерской, или торговец овощами и фруктами. Да какую специальность ни возьми, Вован был твердо уверен, что негр ею заниматься не сможет. Да и зачем ему заниматься, скажем, заготовкой дров, когда все вокруг растет само, а за мясом и рыбой далеко ходить не надо. Это надо ломать сознание, а чтобы это сделать, необходимо время. Много времени.

Корабли встали на якорь на траверзе устья безымянной речушки. Как раз там, где стояли прошлый раз. Спустили три лодки. В одну уселась вооруженная охрана, остальные забили пустыми бочками и отправились по воду. Воды набрали благополучно, а когда принялись за дрова, опять недалеко послышались барабаны.

— Тьфу, ты! — рассердился Вован, который тоже решил размяться. — Какие-то негры попались необучаемые. Ведь ясно же прошлый раз было сказано — не лезь, убьет. Так и нет. Ну-ка вы, двое, пальните по лесу для острастки. Хотя нет, постойте.

Вскинувшие было ружья, матросы посмотрели на него недоуменно.

Вован, тем временем, отошел в сторонку, чтобы не мешать дровосекам и задумался. Ему в голову пришла совершенно шальная мысль насчет того, как можно использовать местное население. Махнув своим, чтобы продолжали, он подозвал оставшегося у лодок помощника.

— Титос, ну-ка иди сюда, — а когда тот подошел, нервно оглядываясь, озадачил вопросом. — Вот представь, что ты негр. Чего бы тебе хотелось получить от чужеземцев больше всего.

Выражение на лице помощника с настороженного поменялось на недоуменное. Потом в глазах мелькнуло понимание, и он ответил:

— Ну, наверно, что-то из их оружия.

Вован посмотрел на него изумленно.

— Г олова, — сказал он без всякой иронии. — Быть тебе капитаном.

Помощник слегка порозовел. А Вован продолжил, как бы размышляя:

— Только вот что можно предложить этим детям леса? Ружье однозначно отпадает.

— А почему ружье отпадает? — спросил помощник. — Они же нам потом за патроны пол-Африки отдадут.

— Оно конечно, верно, — Вован почесал затылок. — Но ведь они могут для начала перестрелять друг друга и мы потом не то что пол-Африки, вообще ничего не получим.

— Тоже верно, — сказал помощник и, подражая капитану, поскреб затылок.

Пока начальство думало думу, дровосеки завалили дерево и принялись разделывать его на чурбачки. Первый же полученный чурбак пошел под топор. Вован с интересом наблюдал за процессом и что-то прикидывал. Потом, видать пришел к какому-то положительному решению и повеселел.

Лодки увезли дрова на корабли за несколько рейсов. Набрали столько, что пришлось рассовывать по помещениям. Складировать излишки дров на палубах опасались после того как последний шторм лосмывал их все за борт. Когда грузили последнюю партию, Вован, упорно дожидавшийся на берегу, взял одно полено, положил его на видное место и стал собирать по берегу гальку.

— Чего смотришь? — сказал он помощнику. — Помогай.

Совместно они собрали сотни три камешков и сложили их в кучу рядом с поленом. Охрана, забыв про свои обязанности, с интересом следила за действиями капитана.

— Не туда уставились, — сказал им Вован. — На лес надо.

Охрана повернулась к лесу и тут же раздались крики:

— Смотри, капитан!

Из-за крайних, переплетенных лианами деревьев, на песок пляжа робко вышел маленький черный мальчишка. Вышел и остановился, словно давая рассмотреть себя получше. Барабаны зарокотали совсем уж выразительно. Мальчишка был гол, если не считать короткой юбки из заткнутой за поясок из лианы травы. Волосы были короткие и курчавые, а кожа темно-коричневого цвета.

Мальчишка стоял и смотрел на больших белых людей и зубы его мелко постукивали. Один из охраны сделал шаг в его сторону. Мальчишка затрясся, но не сдвинулся с места. Остальные направили стволы на лес и стали медленно пятиться к лодкам.

— Куда! — остановил их капитан. — Стоять!

Он выдернул у одного из команды из ножен нож, положил его рядом с кучей гальки с другой стороны от полена, осмотрел создавшуюся композицию, удовлетворенно вздохнул и, повернувшись к оставшимся, скомандовал:

— В лодку!

Охрана не заставила себя долго уговаривать. Но когда лодку уже отталкивали от берега, капитан, сидя у румпеля, заметил, что давешний мальчишка подошел совсем близко и даже вошел в воду с явным намерением забраться на борт.

— Эй! — окликнул он черного мальца. — Ты уверен?

Тот промолчал и схватился за планширь.

— Погрузите его, — сказал капитан. — И уходим.

— Кэп, а на хрена он нам нужен? — по-русски спросил сидевший загребным помощник.

— Мысль у меня появилась, — сообщил капитан, ворочая румпель.

Корабли снялись с якорей и направились дальше. Негритенок остался на флагмане. Капитан назвал его Максимкой.

— Почему Максимка? — поинтересовался помощник.

— Потому, — туманно ответил капитан.

Экватор на этот раз проходили ясным солнечным днем, и капитан не смог отказать себе в удовольствии отпраздновать это как положено. А так как весь личный состав проходил экватор в первый раз (не считая прошлого, когда ночной шторм пронес их мимо) и из знатоков был один капитан, то ему пришлось составлять сценарий праздника, назначать действующих лиц и исполнителей и писать слова каждому. Поэтому он поручил всю эскадру помощнику и углубился в писательство. Писал, естественно, по-гречески, потому что русского половина команд не знала, а вторая половина не умела читать, и ей пришлось зачитывать роли.

Маленький негритенок, единственный естественно черный, исполнял роль чертенка. Играл он ее с большим энтузиазмом, можно сказать, вдохновенно, выучив при этом несколько греческих слов. Отсутствие женщин-русалок компенсировали самыми молодыми членами команд. Нептуном, или ближе к теме, Посейдоном стал сам Вован, соорудив себе гигантский трезубец.

Корабли пришвартовали друг к другу бортами и праздник начался.

Через час Вован охрип, попал себе концом древка трезубца по босой ноге, и в довершение борода из пакли оказалась в районе уха. Из всех чертей самым понятливым оказался Максимка, а русалки, которые нереиды, уже через полчаса отказались играть свою роль, обидевшись на то, что охальники матросы стали, видите ли, к ним приставать. Ну а в целом праздник прошел очень живо и весело. Всем понравилось. Особенно обливание водой из бочки, символизирующее крещение. Понятное дело, что на экваторе это любому понравится. А когда немного стемнело, Вован запустил зеленую ракету (было у него пара штук). Восторг случился неимоверный.

Как только отпраздновали, пройдя экватор, налетел, свистнув в такелаже, какой-то неучтенный ветер, пошел дождь, и сразу похолодало (это на экваторе-то). Вован так удивился, что с минуту смотрел на низкое небо, словно надеясь увидеть там ответ на вопрос, но ничего не увидел, опомнился и заорал на команду. Мокрые паруса приняли ветер, который хоть и не был попутным, все-таки поднатужился и погнал шхуны к Канарским островам.

Слава всем богам, что нужную речку нашли сразу. Вован, не опасаясь, что в зарослях могут таиться враждебные негры, запасся водой и дровами, потому что, проходя экватор, слегка поиздержался. Шхуны простояли у гостеприимного берега почти двое суток, давая командам отдохнуть, а потом, пользуясь западным ветром, отправились к Гибралтару. Вован решил, не заходя в непонравившуюся ему Менаку, отправиться сразу в Сиракузы, надеясь, что воды ему хватит. Ну и дров тоже.

… Траву поджигали через каждые пару метров. Бобров не желал пускать действие на самотек. Ветра не было, и он надеялся, что имеющие лапы и крылья успеют смыться от подступающего огня. Пожар не пошел внутрь полосой, как надеялись поджигатели, он стал распространяться во все стороны от места, где начался. Распространялся, конечно, не совсем равномерно, но, соблюдая общую тенденцию. От места пожара поднялся густой белый дым с желтым оттенком у основания. И почти сразу задул ветерок.