Людочкины выкрутасы (СИ) - Арутюнова Татьяна. Страница 37

Как известно, всему этому предшествовали следующие события его жизни. Обменяв свою комнату в общей с Оксаной квартире на свободу, Александр остался без жилья. Первое время он жил в сторожевом домике на кладбище у старого знакомого своего, уже умершего отца. На кладбище же он нелегально подрабатывал копачом. Но долго терпеть его там никто не собирался, о чём в скором времени ему и намекнули. На каждом кладбище своя «мафия». И он в неё не входил и не вписывался. Тогда он вспомнил о наличии у брата загородного дома. Знал, что брат не появляется в нём из-за своей занятости.

— Придётся простить брату обиду, — решил он, — и попросить разрешения жить на его даче. Другого выхода у меня нет.

Купив на последние деньги бутылку коньяка, он отправился к нему домой. Анатолий встретил его настороженно. Ведь когда-то он покушался на честь Оксаны, за что был здорово «помят» Александром. Саня расплылся в радужной улыбке и прямо с порога заявил:

— Кто старое помянет — тому глаз вон!

Певец облегчённо вздохнул и впустил брата в квартиру. Увидев, что он принёс с собой коньяк, соорудил лёгкую закуску, достал рюмки.

— Как поживаешь, братишка, — поинтересовался Александр.

— Всё у меня нормально, работаю в меру своих сил. Отдыхать, правда, некогда.

— Ты не женился?

— Уже два года, как женат.

— Где сейчас твоя супруга находится? На работе?

— На работе, — соврал Анатолий. — Она у меня актриса.

— А у вас с Оксанкой как дела? Никто ещё не родился?

— О-о-о! — протянул Александр. — Нашей дочери уже три года. А вот семья наша распалась.

— А что так? — удивился Анатолий. — Она показалась мне хорошим человеком.

— Да я по глупости рассказал ей, что люблю другую женщину, а она взяла и развелась со мной, — объяснил Санёк и приврал: — Квартиру я, по доброте своей души, оставил ей с дочерью. Пусть живут и не обижаются на меня.

— Сам-то, где сейчас живёшь?

— Можно сказать, что нигде. Какое-то время жил в кладбищенской сторожке. Только меня попросили оттуда.

— Так живи в моём загородном доме, если хочешь, — предложил Анатолий.

— Точно, — воскликнул с восторгом Санёк, — у тебя же есть дом в дачном посёлке! А я и забыл про него!

Анатолий прошёл в прихожую, выдвинул ящик шкафа, достал из него ключи от дачи и вернулся в комнату.

— Держи, брат, пользуйся, я всё равно в этом доме не бываю. А ты его от бомжей убережёшь. Как добираться до моей дачи помнишь?

— Помню, — обрадовался Александр.

Допив коньяк и поговорив о разных пустяках, братья распрощались. Александр вышел из подъезда и стал размышлять над тем, как ему добраться до этой дачи. Денег-то на дорогу у него уже не было. Он остановился у обочины дороги и стал вспоминать, к кому сможет обратиться за помощью? Просить деньги у брата он не стал, не хотел выглядеть в его глазах полным неудачником. В это время мимо медленно проползла старая «Нива». Потом остановилась и сдала назад. Дверца открылась, и молодой мужчина спросил:

— Санёк, ты что ли?

— Александр всмотрелся в лицо.

— Васька, вот сюрприз?

— Давай, залезай на заднее сидение, — предложил Василий, — пообщаемся.

Пущин сел в машину.

— Вась, будь добр, отвези меня в дачный посёлок, — без зазрения совести попросил Александр. — Какой-то козёл у меня портмоне с деньгами только что свистнул, денег даже на дорогу не осталось. Стою здесь, как дурак, и не знаю, что дальше делать.

Василий повернулся к отцу.

— Батя, давай отвезём моего старого школьного товарища домой.

— Ну, поехали, молодёжь, — вздохнул Федулов старший.

— У тебя дома есть что-нибудь пожрать и выпить? — спросил Василий.

— Нет там ничего, — честно признался Санёк. — Я еду туда первый раз. Брат попросил пожить в его дачном доме.

Федулов остановил машину у продуктового магазина, купил выпивки и закуски.

— Голодным тебя не оставим, — снова сел он в машину.

В дачном доме был порядок, только пыль толстым слоем лежала на всём. Александр намочил старое полотенце, быстро протёр поверхности стульев и стола.

— Садитесь.

Федуловы открыли бутылку водки, нарезали закуски и ударились в воспоминания. Сидели хорошо, говорили душевно. Затем Пущин рассказал, что расстался с женой и лишился жилья.

— Теперь надо как-то заработать денег да купить себе квартиру, — мечтательно промямлил он. — Только вот, как заработать столько денег, чтобы хватило на приобретение жилья — ума не приложу?!

— А уж как мне-то денежки нужны, Саня! — покачал головой старший Федулов.

— А вам зачем?

И Леонид Яковлевич заплакал.

— Ты, наверное, помнишь, Сашка, что дочка моя, Людочка, калекой родилась?

— Помню, дядь Лёня.

— Так вот. Она всю жизнь мечтала выправить свою ножку. А на это большие деньги нужны. А где их взять, я не знаю? Вся душа моя о ней изболелась. Если бы ты знал, какой миленькой девочкой она была в детстве! Всегда улыбалась мне виноватой улыбкой, словно просила прощения за то, что родилась не такой, как все.

Он вытер носовым платком слёзы, нос и продолжил:

— Замуж она всё же вышла, родила троих сыновей. А ходить с такой ногой ей стало совсем тяжело. Нет у неё в одной ноге полноценного коленного сустава, не сформировался в утробе матери. Косточки при ходьбе трутся друг о друга под тяжестью тела, болят. Да и на здоровую ногу ложится большая нагрузка при ходьбе.

Он сначала замолчал, задумался, потом стал горестно сокрушаться:

— Как их заработать, эти деньги? Что с моей дурной головой я могу придумать? Скопил я, конечно, определённую сумму, но её для того, чтобы сделать операцию, мало. Не дано, Сашка, в нашей стране простому гражданину получить квалифицированную медицинскую помощь в пределах заработанных им средств. А таких денег, которых стоит операция для Людочки, мне честным трудом не заработать.

Леонид Яковлевич поник головой и заплакал ещё сильней.

— Не бывает безвыходных положений! — стукнул по столу кулаком изрядно захмелевший Пущин. — Думать будем! Вы, дядь Лёня, рано расстраиваетесь. Мы с Василием непременно найдём выход из положения! Правда, Вась?

Василий уже полулежал на диване с закрытыми глазами.

— Угу, — буркнул он, приподняв одно веко.

Федуловы остались ночевать на даче, Леонид Яковлевич за руль в пьяном состоянии сесть не рискнул и сыну не позволил. Утром они уехали домой, а Пущин начал искать себе работу. Подойдя к домику сторожа, он постучал в дверь. Сторож вышел к нему. Александр поздоровался и попросил посоветовать, где в этом районе можно найти работу?

— Я теперь постоянно буду жить в пятьдесят седьмом доме, — пояснил он. — Этот дом принадлежит моему родному брату.

— Какую работу вы ищите? — поинтересовался сторож.

— Любую.

— Тогда выйдите из нашего посёлка, — посоветовал сторож, указывая рукой направление, — дойдите до шоссе, перейдите его и продолжайте свой путь по дороге дальше. Там есть ещё один посёлок, не дачный. В конце него вы увидите длинное здание. Это — дом-интернат для инвалидов. Спросите у директора, нужен ли им кто-нибудь?

Александр поблагодарил сторожа и пошёл по указанному пути. Через двадцать минут он был уже на месте. Директор дома инвалидов встретила его доброжелательно и объяснила, что им нужен разнорабочий, выполняющий понемногу разный труд. Назвала сумму заработка. Он оказался маленьким, но медлить больше было нельзя. Искать работу в более отдалённых местах сейчас было не время. Денег даже на дорогу не было, не говоря уже о питании. На тот момент у брата в дачном доме лежали небольшие запасы старых консерв и круп. Этим Александр мог перебиться какое-то время при экономном расходовании. На следующий день он приступил к выполнению своих разносторонних обязанностей. Иногда его подкармливали на кухне. Жизнь его стала спокойной, размеренной, хотя и одинокой. Но одиночество его пока не тяготило. Он приходил в себя от потрясений, которые преследовали его последнее время из-за его же дурного и несдержанного характера.