Людочкины выкрутасы (СИ) - Арутюнова Татьяна. Страница 39

— Предложение заманчивое. Если я совсем уволюсь, и буду заниматься только бомжами, — прикинул он, — то у меня не будет идти трудовой стаж. А здесь работа не сложная. С уборкой двора я за полтора часа управляюсь. По ходу буду и всё другое выполнять. Главное — что мне не нужно будет находиться здесь целый день.

— Пожалуй, я соглашусь, — ответил он, но на всякий случай приврал: — Правда, если пойму, что не успеваю работать на двух работах, то уволюсь.

— Вот и договорились. Тогда, пожалуйста, подметите сейчас двор и езжайте искать вторую работу.

Двор он убрал и, довольный тем, что ловко договорился с директрисой о свободном графике работы, вернулся домой. Через пару часов к его воротам подрулил микроавтобус и посигналил. Пущин вышел посмотреть на того, кто нарушает тишину.

— Ты, что ли будешь Александром Пущиным? — услышал он от мужчины, крепкого телосложения с самоуверенным выражением лица.

— Ну, я.

— Я — брат Леонида Федулова. Открывай ворота, автобус загоню.

Александр помог загнать микроавтобус и пригласил гостя в дом. Тот огляделся и уселся на стул.

— Расскажи мне суть дела. Лёнька по телефону говорить не стал, просто назвал твой адрес и попросил с тобой пообщаться.

— Брат твой с племянником привёз в этот дом шестерых бомжей и одну бомжиху, — начал он рассказ. — Сказал, что и тебя сюда пришлёт.

— А тебе что здесь одному скучно без меня с ними? — съязвил гость.

Пущин расхохотался.

— Раньше было скучно, а сейчас очень весело. Вожусь с ним, как нянька. Сначала жрать им почти ведро на день варю, а потом ведро их дерьма выношу. Бабу усмиряю, когда она вопит.

— А чего она вопит?

— Так она же одна на шестерых мужиков, — заржал Пущин.

— Почему-то мне не смешно, — сделал серьёзное лицо Фёдор. — Ну, ладно, рассказывай дальше.

— Бомжей этих мы дважды вывозили в людные места просить деньги у прохожих.

— А они это делают по собственному желанию? — перебил Александра гость.

— Ага, прямо рвутся пообщаться с народом по денежным вопросам, — с иронией выпалил Санёк. — Нет, конечно!

Он взял с полки и швырнул ему на стол пачку фотографий.

— Они пытались протестовать, но я усмиряю их с помощью этих весёлых картинок.

Фёдор взял фотографии в руки и с затаённым дыханием стал рассматривать на них изуродованные тела людей. Когда они закончились, он спросил:

— Кто это их так отделал? И вообще, ребята, во что вы пытаетесь меня втянуть?

При этом его вид уже не был таким уверенным и нахальным.

— Не пугайся, эти фотографии твой племяш из Интернета скачал для устрашения наших бомжей.

— Вы уверены, что все эти люди бомжи, и их никто не начнёт искать?

— Твой брат уверен в этом, тебе этого недостаточно? Это он их где-то подобрал и привёз сюда.

— Сань, а от меня-то, что требуется?

— Да не много. Жить здесь со мной, помогать мне, и каждый день вывозить на твоём микроавтобусе наших «постояльцев» на рынки и железнодорожные станции соседних городов.

Фёдор закурил и призадумался. Когда сигарета потухла, он подошёл к камину, бросил щелчком окурок в него.

— Затея-то ваша хотя бы выгодная?

— Вполне. Подсчитай сам. За два выходных дня мы собрали девяносто две тысячи рублей. Думаю, что в рабочие дни доход будет меньше, но не на много. Даже, если он будет вполовину меньше, то это всё равно выгодно.

У Фёдора загорелись глаза.

— Как вы решили делить бабки?

— Нас четверо. Поровну на всех и будем делить за вычетом расходов на содержание бомжей.

— А я считаю, что это не справедливо!

— Это почему же?

— А ты сам посмотри, что получается? Значит, мы с тобой всю неделю будем заниматься этими бомжами, а Леонид с сыном, ничего не делая, будут присваивать себе половину денег?

— Ты не прав, — возразил Санёк. — Они тоже будут работать с нами в выходные дни.

— Вот именно! — перешёл он на крик. — Они будут работать только в выходные дни, а мы все семь дней в неделю! Чувствуешь разницу? Вот пусть за выходные дни бабки и получают!

— Ты не забывай, кто этих бомжей привёз сюда, — стал защищать Александр своего друга и его отца. — Как ни крути, а главная рабочая сила, приносящая доход, принадлежит вашему брату и его сыну. Они привозят сюда чистые простыни и пижамы из больницы, а грязные увозят и сдают там в стирку. Матрацы и подушки для них привезли. Это тоже рискованно делать. Там могут заметить недостачу. Все продукты тоже они доставляют.

Он замолчал, ожидая, что скажет на это Фёдор, но тот молчал.

— Так ты согласен, с нами работать на таких условиях или нет? — не выдержав долгой паузы, спросил Пущин.

Фёдор вытащил блокнот, ручку и деловито начал подсчитывать:

— Сколько ты говоришь, вы заработали за два дня?

— Девяносто две тысячи рублей.

— А в рабочие дни предполагаете сколько зарабатывать?

— Возьми по тридцать тысяч.

— Тридцать умножить на пять, плюс девяносто две тысячи получается двести сорок две тысячи в неделю. Разделить на четверых. Получается, по шестьдесят тысяч пятьсот. Умножить на четыре недели месяца. Итого на рыло приходится двести сорок две тысячи рубликов в месяц. Ну, что же, деньги неплохие. Думаю, будем работать вместе. Мужик я холостой, ни от кого не завишу. Времени свободного полно.

И они начали каждый день вывозить бомжей в различные общественные места. Вечером, а иногда рано утром Фёдор возил Александра в дом-интернат на подработку. Там Фёдора приметила медицинская сестра Клара Фёдоровна — энергичная сорокалетняя вдовушка, уже несколько лет страдающая от одиночества. Была она необычайно привлекательной, грудастой, с крутыми бёдрами и тонкой для её комплекции талией. Длинные пышные волосы рыже-каштанового цвета она собирала в высокую причёску. Её большие зелёные глаза смотрели проникновенно и притягивали взгляд собеседников своей красотой. Женщина не любила положительных, спокойных мужчин. С ними ей было скучно. Именно нахальный вид Фёдора привлёк её внимание. Однажды вечером, когда Пущин заканчивал мести территорию, она подошла к нему и произнесла сладким голосом:

— Саша, я чаёк вскипятила, пирожков принесла, зайдите со своим товарищем в мой кабинет, перекусим.

— Спасибо, Клара Фёдоровна, я так намахался метлой, что просто умираю от жажды.

— Понимаю, — произнесла она и, на всякий случай, ещё раз предупредила, — только друга своего тоже приводите. А то я так много пирожков в этот раз принесла, что вдвоём с вами мы их не осилим.

Она повернулась и медленно пошла в свой кабинет, старательно покачивая бёдрами.

— Фёдор, нас с тобой пригласили пить чай с пирожками, — сообщил Пущин, открывая дверцу кабины микроавтобуса. — Вылезай, пошли.

— Пошли, — сказал Фёдор с ехидной улыбочкой, — иначе эта зараза от нас не отвяжется. Уже все свои глазки об меня обломала.

— Чего это ради? — удивился Александр.

— Чего ради — чего ради? — передразнил его Фёдор. — Понравился я ей! Вот, чего ради!

В кабинете на столе в трёх больших тарелках лежали румяные, блестящие пирожки разных форм, печённые в духовке: треугольные, квадратные и обычной формы, но с закрученным по верху руликом. Клара Фёдоровна с напыщенным видом разливала чай в чашки, при этом, не забывая бросать многозначительные взгляды на Фёдора. Усевшись за стол, она повернулась к Фёдору и предложила:

— Давайте познакомимся. Меня зовут Кларой.

— Фёдор, — ответил тот и улыбнулся ей.

Женщина растаяла.

— Берите, пожалуйста, пирожки. Вот эти — с мясом, эти — с грибами, а эти — с клубничным джемом, — показала она рукой на тарелки по очереди.

Соскучившись по нормальной домашней пище, мужчины быстро опустошили их и стали дружно выражать свой восторг по поводу того, какими они были вкусными и красивыми.

— Да ладно вам! — игриво махнула ручкой Клара.

Ей безумно хотелось выведать, женат Фёдор или нет. Поэтому она намеренно произнесла, глядя на него:

— Думаю, что ваша жена пирожки печёт не хуже, чем я.