Когда устанет даже смерть (СИ) - Гедеон. Страница 60

Раздражало лишь то, что из-за недальновидности аборигенов значительную часть времени и ресурсов, необходимых для укрепления обороны, придётся потратить на обеспечение их безопасности. Инженерные подразделения, ПВО –

всё, что жизненно необходимо на передовой, будет отнимать город.

Вслух этого Чимбик говорить не стал.

Его внимание привлекла разношёрстная компания идиллийцев в компании нескольких инопланетников. Последние выглядели счастливо-обалдевшими. Парень-идиллиец обнимал разом двух девушек, нисколько не возражавших против подобного. А три идиллийки, весело говорившие о чём-то, завидев репликанта, заговорщицки переглянулись и направились к нему.

Чимбик с интересом наблюдал за их приближением. Как и все встреченные ранее аборигены, девушки были хороши собой и находились в отличной физической форме. Сержант попытался вспомнить, видел ли хоть одного старого или некрасивого идиллийца, но не сумел. Ещё одна загадка странной планеты.

– Привет, – махнула сержанту рукой одна из подошедших девушек – высокая красотка с длинной светлой косой.

Озорное веселье аборигенов на миг захватило Чимбика, и он осознал, что улыбается под забралом шлема. Вслед за осознанием улыбка пропала с лица сержанта. Он не впечатлительная дворняжка, чтобы так легко попасть под действие эмпатии.

– Я могу вам чем-то помочь, мэм? – холодно поинтересовался сержант.

– Уверена, что можешь, – улыбка на лице идиллийки стала шире, а за весельем всё отчётливей чувствовался сексуальный интерес.

– И не ей одной, – подмигнула Чимбику вторая девушка.

В отличие от подруги, она напоминала скорее военнослужащую Доминиона – короткая стрижка, удобная одежда и обувь. Но цвет кожи и грациозные движения не оставляли сомнений, что от армии идиллийка переняла только приглянувшиеся внешние атрибуты.

– Ты ведь доминионец? – поинтересовалась третья девушка с огненно-рыжей шевелюрой. – Отдыхаешь после службы? Мы как раз идём на вечеринку. Хочешь с нами?

Их возбуждение походило на инфекцию, проникая в сознание репликанта. Не контролируй автодоктор брони его гормональный фон и не подавляй сексуальное желание, возможно, Чимбик ощутил бы настойчивое желание согласиться. Но сейчас сержант ощущал лишь глухое раздражение от попытки навязать ему что-то.

– Нет, – грубо ответил он.

Его ответ вызвал удивление и обиду.

– Почему? – капризно надула губки рыжая.

Сейчас она чем-то напоминала Чимбику Свитари, изображавшую дурочку. Ему даже захотелось замахнуться на идиллийку, чтобы увидеть, изменится ли её взгляд на злой и затравленный, как у Лорэй, или она и есть дурочка?

Талика, похоже, почувствовала недоброе и вмешалась:

– Идите на свою вечеринку, детишки, и не мешайте гостю. Он же сказал, что не хочет идти.

– Многое теряешь, – фыркнула рыжая, и компания к немалому облегчению репликанта ушла прочь.

– Не принимайте близко к сердцу, – примирительно улыбнулась Талика. – Молодежь. Гормоны ударяют в голову и мысли только об удовольствии.

– Почему вы назвали их детишками? – озадачился Чимбик. – Они выглядят, как взрослые особи.

Завидев ещё одну компанию идиллийцев, сержант со всей ясностью понял, что его ждёт повторение недавнего эпизода.

– Мы можем пойти куда-то, где мне не будут предлагать вступить в половой контакт и не станут оказывать на меня эмпатическое воздействие? – спросил он.

Талика тихо рассмеялась.

– Говорят, туристический квартал – как раз такое место, – с улыбкой сообщила она.

Сержант нахмурился. Да, наверное, это казалось идиллийке забавным: репликанту не нравилось пребывание в специально созданном для чужаков месте и он потребовал показать ему жилой район аборигенов. А теперь он недоволен местными порядками и хочет попасть в комфортную для чужаков среду.

Зато теперь Чимбик лучше понимал устройство туристического квартала с его разграничениями по зонам и ограничениям на применение феромонов и эмпатии. И полностью одобрял такое решение проблемы. Чимбик с немалым удовольствием вернулся бы туда, но только после достижения цели: он хотел изучить и понять Идиллию, отыскать ту ложь, что местные скрывают за красивой витриной.

– А прямо в городе есть места, где нет такого навязчивого внимания? – спросил он.

– Можем отправиться в деловой центр, – предложила Талика. – Там меньше несдержанной молодёжи, больше инопланетников и не приветствуются излишнее внимание и навязчивость.

– Хороший вариант, – подумав, согласился сержант.

Деловой центр тоже был частью настоящего города. И Чимбику хотелось посмотреть на то, как идиллийцы работают.

Все эти разговоры про планету удовольствий и нескончаемого праздника не учитывали такую часть жизни, как работа.

Талика вызвала оставленную на соседней улице машину. Сержант хмыкнул: прогулка по жилой зоне оказалась непродолжительной.

– Вы не ответили на вопрос про “детишек”, мэм, – напомнил он Талике, когда они устроились в машине.

– Это не характеристика возраста, а скорее обозначение эмоциональной незрелости, – пояснила Талика. – Когда тела уже выросли, а в голове гуляет ветер.

Чимбик ненадолго задумался над её словами. Эсперанто имел свои наречия, разнящиеся даже на одной планете, поэтому слова идиллийки могли быть как идиомой, так и прямым смыслом.

– Мэм, это ведь идиома? Или данные граждане действительно пережили трепанацию черепа? – уточнил он.

Его слова вызвали новый приступ смеха у идиллийки.

– Нет, это выражение означает легкомыслие и переменчивость. В силу нашей натурализации с момента полового созревания и где-то до тридцати – тридцати пяти лет сексуальное желание крайне сильно. Потому молодёжь вечно в поисках приключений и новых впечатлений. Обычно они проводят время в квартале удовольствий, в клубах и на вечеринках. Но ваша броня и необычный вид будут привлекать молодёжь в любой части города.

Репликант обдумал услышанное. Физиологические особенности аборигенов объясняли навязчивое внимание, но не прибавляли понимания устройства общества. Да и сама Талика не проявляла к нему сексуальный интерес.

– А вы сами, мэм? – решил внести ясность Чимбик. – Вы не проявляли ко мне непрофессиональный интерес. Разве ваша физиология чем-то отличается?

Идиллийка весело рассмеялась, ничуть не смущённая вопросом.

– Я в своё время уже перебесилась.

Заметив непонимающий взгляд репликанта, гид пояснила:

– Перебеситься – это что-то близкое к “воплотить желания и исчерпать их”, – пояснила она. – Нагуляться.

Сопоставив ответ идиллийки со сказанным выше, Чимбик задал новый вопрос:

– Каков ваш биологический возраст, мэм?

– Сорок три года.

Репликант мысленно вздохнул: определить на глаз возраст дворняг оказалось сложнее, чем подсчитать количество киборгов в ротной колонне. При одинаковом возрасте дворняги могли выглядеть совершенно по-разному. К примеру, Талика – на взгляд Чимбика – выглядела ненамного старше идиллиек, приглашавших его на вечеринку. Может, это тоже особенности натурализации? И этим объясняется отсутствие пожилых людей на улицах – они просто не выделяются среди прочих?

– Мэм, а почему в городе не видно людей пожилого возраста?

– Что вы подразумеваете под “пожилым возрастом”? В неразвитых мирах, как я слышала, люди уже после сорока могут считаться “пожилыми”. Или вы говорите о дряхлости тела?

Вопрос поставил репликанта в тупик. Насколько он знал, возраст определяется хронологически, но и биологическая составляющая тоже важна. На Идиллии, видимо, придавали значение лишь биологическому старению.

– О дряхлости тела, мэм, – ответил репликант.

Шлем позволял ему сидеть лицом к собеседнице и одновременно наблюдать за жизнью улицы. Репликант фиксировал всё: полицейского робота на перекрёстке; стайку детей, столпившихся у фургончика с надписью “Кондитерские изделия” на борту; компанию взрослых – точнее определять их возраст сержант уже не брался – идиллийцев в открытой машине; небольшую сцену, на которой выступали музыканты. Запоминал и старался составить собственную картину этого мира.