Когда устанет даже смерть (СИ) - Гедеон. Страница 61

– У нас, на Идиллии, сложилась особая культура полноценной жизни, – ответила Талика. – Сами понимаете, что в силу эмпатии мы невольно разделяем боль и страдания окружающих, их плохое настроение, тоску, горе и даже немощь. Один больной способен снизить качество жизни сотен здоровых, дряхлый и немощный отравляет жизнь эмпатов. Да и кому хочется продолжать жизнь в страданиях и боли? Жалкое подобие рассвета, мучительное угасание.

Бледная тень себя прошлого. Большинство идиллийцев выбирает добровольный уход на закате жизни. А те, у кого остались незавершённые дела, предпочитают уединение. Или отправляются в путешествие за пределы Идиллии.

Чимбик погрузился в размышления. Для него, молодого, находящегося на пике физических возможностей, дряхлость и немощность были абстракцией. Он знал, что через определённый срок его тело тоже ослабнет и перестанет соответствовать установленным производителем стандартам, после чего последует списание. Но всё это представлялось бесконечно далёким и совершенно несущественным. И уж тем более не подходящим людям.

Но у идиллийцев, похоже, существовал свой взгляд на жизненные циклы. И достигнув порога, после которого их тела переставали соответствовать местным нормам, они просто списывали себя сами.

В этой концепции была даже некая извращённая справедливость, когда дворняги самостоятельно совершали над собой то, к чему приговорили его братьев. На миг губы Чимбика растянулись в злой усмешке. Но в следующую секунду он представил, что когда-то Эйнджела тоже решит, что уже не соответствует заданным стандартам и спишет себя.

Мысль вызвала в сержанте протест.

– Родственники одобряют их решение? – хмуро поинтересовался он.

– А разве наше неодобрение может остановить разрушение тела и упадок сил? – удивилась идиллийка. – Каждый решает для себя, учитывая мнение близких.

Чимбик кивнул, принимая объяснение. Для его осмысления требовалось куда больше времени.

Неожиданно сержант ощутил странную, шальную радость и жадное предвкушение. То, что это не его эмоции, репликант понял сразу – научился распознавать за то небольшое время, что провёл с идиллийцами. Покосившись в окно, Чимбик увидел ярко раскрашенный микроавтобус, набитый гомонящими аборигенами.

Постоянные эмпатические вторжения заставили Чимбика задуматься, каково приходилось Эйнджеле. Даже чужие радость и любопытство вызывали у репликанта нервозность, а что можно ощутить в тех же трущобах Нового

Плимута? От одной мысли сержант гадливо скривился, а затем встрепенулся. Трущобы, конечно! Если по чему-то и можно судить скрытую подноготную планеты, то именно по местам скопления бедняков.

– Скажите, какие районы столицы считаются неблагополучными? – спросил он у гида, активируя голографическую карту города.

Ответом ему был непонимающий взгляд идиллийки.

– У нас таких нет. Относительно опасным, в принципе, можно счесть лишь туристический район, но его вы уже видели.

– Так не бывает, – тут же напрягся сержант.

Если он что-то и понимал в дворнягах, так это то, что социальное и экономическое неравенство были основой их общества.

– Всегда есть богатые и бедные, элитные районы и трущобы, – сказал Чимбик.

– Это не единственная возможная модель социума, – возразила Талика. – На Идиллии есть более обеспеченная часть населения и менее обеспеченная, но бедняков в привычном инопланетникам понимании нет. Корона обеспечивает каждому гражданину Идиллии безусловное обеспечение: жильё, питание, предметы первой необходимости, медицинское обслуживание, небольшое денежное пособие, бесплатную профессиональную подготовку.

Талика продемонстрировала браслет, очень похожий на тот, что выдали Чимбику.

– Это браслет гражданина. По нему вы можете получить социальное питание в любом заведении. Не дорогие блюда, конечно, но полноценный натуральный рацион для здоровой жизни. По нему же вы можете получить необходимое лечение в любой государственной клинике. Одежду, обувь и бытовые предметы можно заказать на социальном портале. Корона, в свою очередь, закупает всё это у местных производителей, стимулируя экономику планеты.

Всё это в каком-то смысле напоминало Чимбику жизнь репликантов: их тоже обеспечивали необходимыми ресурсами для нормального функционирования. Вот только они и сами были полезным ресурсом, отрабатывающим вложения

Доминиона. А какую выгоду правительство Идиллии получало от своих граждан?

Этот вопрос он и задал Талике.

– Идиллийское государство существует для обеспечения жизни граждан, а не наоборот, – ответила гид. – Люди – не ресурс. Не на Идиллии.

Сержант криво ухмыльнулся.

– Не ресурс? – он вспомнил всё, что читал о типах общества и наблюдал сам. – Термин “человеческий ресурс”

придуман задолго до начала освоения космического пространства, мэм. И развитие общества напрямую зависит от этого ресурса. Или вы хотите сказать,что ваша промышленность, торговля и сельское хозяйство не зависят от участия населения?

– Зависят, – согласилась Талика. – Но уже в докосмическую эпоху технологическое развитие позволяло десяти процентам населения прокормить девяносто. И сейчас мы силами немногого населения колоний в состоянии реализовать проекты, для которых когда-то понадобилось население всей Земли. Просто раньше полученные ресурсы распределялись между малочисленными элитами со сверхдоходами, а население нищенствовало.

– Разве что-то изменилось? – удивился Чимбик.

Он хорошо помнил бунты рабочих-контрактников, вызванные недовольством условий содержания. Тогда у сержанта не хватало знаний о внешнем мире, чтобы понять мотивы, толкнувшие людей к нарушению закона. Но теперь, взглянув на мир своими глазами, репликант начинал их понимать. И в то, что на Идиллии существует некая совершенная форма общества, устраивающая абсолютно всех, Чимбик не верил.

– Всё, что я видел, мэм, говорит об обратном. Люди были, есть и остаются ресурсом. Ресурс вырабатывается, а власть остаётся. Так устроены корпорации, государства, планетарные власти, Доминион. Для любой власти население –

ресурс для достижения целей и обогащения элиты.

Талика задумчиво покрутила на запястье браслет гражданина и неожиданно спросила:

– А если бы вы сами стали правителем? Получили полную власть над всеми братьями и могли распоряжаться их жизнями – вы бы использовали их как ресурс, умножая собственное богатство? Или попытались обеспечить им хорошую счастливую жизнь?

– Я не трачу время на бесполезные фантазии, – сухо ответил Чимбик.

Сержант подозревал, что его выход в город станет предметом анализа контрольной группы, и не хотел дать им повод для беспокойства.

– Это не бесполезная фантазия, а абстрактная модель, необходимая для понимания идиллийского общества, – не отстала Талика. – Прошу, ответьте.

Чимбик сделал вид, что задумался.

– Нет, – наконец сказал он. – Я бы не смог использовать братьев для собственного обогащения и поддержания власти.

Я бы обеспечивал приемлемые условия существования личного состава. Такие, какими обеспечивает нас армия

Доминиона.

“Я бы дал им возможность самим выбирать свою судьбу”, – мысленно ответил Чимбик.

Идиллийка так долго смотрела на него, словно могла прочесть мысли. От этого сержанту стало неуютно.

– Но репликанты – не люди, – добавил Чимбик. – У нас всё иначе.

– Идиллийцы – тоже не совсем люди, – напомнила Талика. – Из-за эмпатии наше общество тоже устроено иначе. Мы не можем быть счастливы, когда часть из нас страдает или нуждается.

Сержант вспомнил вечно печальный взгляд Эйнджелы и снова попытался представить, каково ей приходилось в трущобах, криминальных районах и на Эдеме. Вспомнил слова рабовладельца о том, что идиллийцы не выживают в неволе. Посмотрел на город за окном автомобиля, на Талику, сидящую напротив, и впервые подумал о том, что

Идиллия может быть такой, какой кажется. Особенным миром в силу особенности его населения.

Машина остановилась в деловом квартале столицы, и задумчивый сержант вышел и огляделся. На смену подозрениям и предубеждённости пришли растерянность и любопытство. Репликанту хотелось понять этот странный мир.