Поцелуй или жизнь (СИ) - Литвинова Ирина А.. Страница 20

Великий король в бессилии корчился на полу, вцепившись в собственные роскошные кудри, а Рагнар впервые пожалел, что не может хоть на кратким миг вернуть себе плотское обличье, чтобы дотронуться до задыхающегося в душевной боли сына, и хоть так поддержать его. А так он мог только опуститься на корточки рядом с ним и хрипловатым голосом нашептывать бессмысленные слова утешения.

Взять себя в руки Персиваль смог далеко не сразу, но решение принимать было надо. Что ж, не впервой. Однажды он уже высказал Богам свою волю. Неужто с тех пор что-то изменилось?

Увы, изменилось. Сама Анивер была готова даже на смерть в страшных муках, лишь бы подарить любимому долгожданное дитя. А Боги с несвойственной им жестокостью позволили ей забеременеть и теперь либо его жена не увидит их детей, либо подержит в руках их мертвые тела. Как передал ему отец, "случайно" скинуть плод королеве они не дадут. Его Анивер… переживет ли она смерть малышей? Не повредится ли рассудком?… Не возненавидит ли его, когда узнает, что это он подписал их еще не родившимся детям смертный приговор, пусть даже спасая ее?…

Да, решение было принято.

— Пусть наш ребенок или наши дети упокоятся с миром в Царстве Мертвых, однажды мы с Анивер встретимся с ними там, — таково было решение великого короля. — Но я е позволю своей жене умереть от горя, рыдая над бездыханными телами младенцев. Перед днем родов я поручу верному слуге отыскать в какой угодно веридорской семье новорожденных двойняшек и угрозами, подкупом, шантажом, да как угодно, заполучить их…

— Насколько я понял, Боги могут поставить тебя перед таким же выбором не один раз, — заметил Рагнар, задумчиво глядя на сына.

— Отец, прошу тебя, передай послание Богам. Сколько бы чужих детей мне ни пришлось принять в семью, я буду любить их так же сильно, как и своих собственных. Кто-то из них, вероятнее всего, станет наследником, остальные же получат герцогские титулы и составят высшую аристократию и ближайший круг нового правителя. Я прошу Богов указать моему слуге тех детей, которые, возмужав, будут достойными основателями знатных родов. И еще… я прошу, чтобы они были похожи на нас с Анивер, чтобы никто и никогда даже не заподозрил что-то неладное в их происхождении.

— Я услышал тебя, сынок. Будь по-твоему. Уверен, Боги благосклонно отнесутся к твоей просьбе, — отозвался Хранитель, про себя отметив, что, вполне возможно, намерения Богов были именно такими.

***

За десять минувших лет Персиваль Похотливый все таки отпустил длинные волосы, и теперь они, заплетенное в сложную косу, нервно метались у него за спиной в такт не менее нервным шагам. Вроде бы, это уже седьмой раз — седьмой! — когда он ожидает у дверей покоев Анивер, когда же закончится эта пытка, затихнут крики роженицы, его старый преданный друг-камердинер принесет двух новорожденных мальчиков и передаст их своей сестре, принимающей роды у высокородных дам, сам же заберет тела королевских отпрысков и увезет их к свежевыкопаным могилкам при монастыре недалеко от столицы. Шесть беременностей и двенадцать прекрасных сыновей, действительно походивших на родителей, — вот подарки Богов ему, веридорскому королю.

Десять лет назад он думал, что Боги ниспослали ему величайшее проклятие, теперь же был тихо благодарен им. Это были ИХ дети! Маленькие существа, о которых они с женой не могли мечтать! Так ли важно, что все эти дети, как на подбор не нужные родителям, так как появлялись на свет в результате измен или разгульной бестолковой молодости, были рождены дочками неродовитых горожан? Для себя Персиваль уже давно нашел ответ — это было ВООБЩЕ не важно.

Однако в этот раз все шло как-то не так. Анивер мучилась уже почти сутки, хотя обычно Боги позволяли ей забыться сном после часа или двух, чтобы она не увидела, как выносят мертвых младенцев из спальни. Да и камердинер запаздывал, что было ему вообще не свойственно. Три дня о нем не было ни слуху, ни духу, но Персиваль знал, что он ищет замену детям, поэтому и не разыскивал. Сейчас же предчувствие, расшалившись, противно брюзжало, что определенно случилось нечто непредвиденное, раз надежный, как скала, и педантичный, как идеально выверенные часы, доверенный человек выбивается из графика.

Раздавшиеся из коридора шаги слуги, которые Персиваль за столько то лет научился безошибочно узнавать, заставили короля вздохнуть свободно, но только до того момента, пока он не обернулся на звук.

— Где дети?! — грянул глас монарха, в запале совсем позабывшего о конфиденциальности предприятия.

— Мой король, — в отличие от Персиваля, слуга говорил тихо, вот только дрожь в голосе с головой выдавало его волнение, — я обшарил всю столицу. Видите ли, раньше меня как будто кто-то вел и я находил нужный дом и нужную семью не более, чем за час. На этот раз дорогу мне никто совершенно точно не указывал. Но я обошл город вдоль и поперек, навестил всех знакомых повивальных бабок и лекарей. Это невероятно, мой король, но в ближайшие три месяца ни в столице, ни в ее окрестностях ни в одной семье не родился ни один ребенок! Никак, на то воля Богов…

— На то воля Богов, — сдавленно проговорил Персиваль.

Он ни на миг не усомнился в искренности камердинера, и теперь не знал, то ли проклинать этих самых Богов, то ли…

Мысль так и не успела оформиться в голове, а ее невнятные отголоски вышиб из сознания… крик! ДЕТСКИЙ КРИК из спальни!!!

Персиваль ворвался в покои супруги, сметя дверь, и, подлетев к широкому ложу, упал на колени рядом с ней. Анивер была бледна, но жива и даже улыбалась, глядя, как умелые руки помощницы пеленают ребенка… Боги, неужели…

— Ваш сын, Ваше Величество! — долетело до его ошарашенного сознания, как с другого конца света. — Его Высочество Тринадцатый Принц Веридорский!!!

… Спустя час, в течение которого Персиваль, так до конца и не поверив своему счастью, категорически отказывался выпускать из рук сына и вместе с ним прохаживался в коридоре рядом с покоями жены, малыш, до сих пор спокойно посапывающий в объятиях отца, вдруг распахнул чернющие глазки, темнее, чем сама Тьма, и в них полыхнул огонь! Огонь Изначальный, сама суть демонической натуры, зажегся в его душе — в мир пришел сын Хаоса!

А одновременно с пробуждением стихии на свет появилась единственная дочка Персиваля Веридорского…

Сказание о Тринадцатом Принце Веридорском (2)

Чеканный шаг эхом раздавался в длинной картинной галерее королевского дворца, возвещая всех о приближении Его Высочества Тринадцатого Принца Веридорского Гарета Бесноватого, в народе прозванного Бастардом Тьмы. Все его двенадцать братьев выросли достойными светлыми юношами, добрыми сердцем и прекрасными душой, о сестре и говорить нечего, вот уж кто был отражением Веридоры, первой великой королевы. А вот тринадцатый принц словно впитал в себя все зло, что было отмерено их поколению. Поверить в то, что кровожадное чудовище, прекрасное внешне, но уродливое душой, — родной брат Пенелопы, сын великодушного Персиваля и милосердной Анивер… нет, уж скорее его появление на свет припишут темным силам, даром что принц на диво похож на отца! А чтобы не оскорбить ни одного из правящей четы подозрением в измене, "родительницей" Гарета назначили древнюю языческую то ли богиню, то ли просто аморфное существо, с которым ассоциировались различные беды и страхи. Сам Гарет своим прозвищем был невероятно доволен и скалился не хуже дикого зверя, стоило ему услышать, как кто-то произносит его едва различимым для человеческого уха шепотом. Человеческого, но не демонического. И да, удовольствие Тринадцатого Принца Веридорского непременно было сопряжено со сдавленными стонами, надрывными воплями, предсмертными проклятиями и хрустом ломающихся и перемалывающихся костей… О да, все это было музыкой для его демонического слуха, а вид хлещущей фонтаном алой крови или же льющегося рекой вина как нельзя лучше влиял на настроение Его Высочества. Немудрено, что любимыми развлечениями Тринадцатого Принца Веридорского были игры со смазливыми невинными служанками, а порой и дворяночками, да еще затравить гончими слуг или же собственноручно избить до полусмерти.