Девушка без лица (ЛП) - Боросон М. Х.. Страница 27

— Дело не в деньгах и играх, — сказал он. — А в победе, Ли-лин. Победитель особенный, и все это знают. Он не такой, как остальные.

— Думаешь, обман делает тебя лучше других.

— Я лучше, — сказал он. — Я не рабочий, Ли-лин. Я не обычный человек, терпящий перемены, накапливающий достаток годами повторяющихся действий. Труд ниже меня. Я просто важнее всех остальных. Это факт, Ли-лин. Я намного важнее. Когда я был ребенком, дерево научило меня, что некоторые люди важны, а другие — нет. Оно выбрало меня и освободило от оков, и я спросил, почему не освободить всех нас? И моих товарищей-рабов? Но дерево знает все, и оно научило меня не переживать из-за других. Я должен был принять, что мои друзья не важны. Только я был важен.

— Древнее злое существо сводит тебя с ума.

— Разве безумно знать чье-то достоинство? Открой глаза, Ли-лин, посмотри на меня и поймешь, что я прав. Когда ты меня увидишь, ты все поймешь.

— Что я пойму?

— Что я лучше тебя, — сразу сказал он. — Открой глаза, Ли-лин. Один взгляд, и ты поймешь, как ты низка. Когда ты осознаешь, что ты бесполезна, ты приползешь ко мне по грязи и поблагодаришь за рок. Обещаю.

От его образа мыслей было не по себе. А потом я подумала о кое-чем хуже, скривилась.

— Ты и с женой так обошелся? Проклял ее и…?

— Нет, не так. Порой я заставляя ее забыть то, что она видела, но я не хотел ее такой. Может, через пару лет, если она окажется милой и сильной.

— Сильной? Ты проклял бы ее, если бы она развила силу?

— Конечно, — сказал он, намекая тоном, что это очевидно. — Зачем мне топтать женщину, учить ее, что она — мусор, если она не сильна? В этом нет игры. Нет победы. Ты — сильная, Ли-лин, и когда ты откроешь глаза и посмотришь на меня, я буду торжествовать.

— Ты не успокоишься, пока не сделаешь меня проигравшей?

— Не проигравшей, — сказал он. — Просто трофеем.

— Я не знала, что у тебя такие грязные помыслы, — сказала я. — У тебя рот Будды, а сердце змеи, Сю Шандянь. Ты испорчен встречей с чем-то сильным и чужим. Знаешь, что это за дерево? Чего оно хочет?

— Открой глаза, и я расскажу, — сказал он. — Ты можешь быть мне слугой, Ли-лин. Моей горничной. Ты будешь собирать для меня косточки и сшивать из них зверей. Ты сможешь собирать яд гремучих змей для моих проклятий. Я даже дам тебе готовить мне еду и стирать мою одежду. Открой глаза, и ты найдешь себе новых богов. Богов, которые заставят тебя ползать в грязи и научат, что ты заслуживаешь этого.

— Думаешь, я такая низкая и недалекая? Так нападай. Я не открою глаза, но ты можешь ударить первым.

— О, жертва не понимает свою роль? Ты меня не заманишь, Ли-лин.

— Потому что ты трус, Сю Шандянь. Даже с закрытыми глазами я тебя одолею, убийца детей.

— О, Ли-лин, ты себя слышишь? Какой глупец будет играть с тобой? Ты говоришь, чтобы я бился, иначе я слаб, но мне плевать, что ты думаешь обо мне, когда твои глаза закрыты. Но ты все равно откроешь их и увидишь, что я намного лучше тебя.

Я сглотнула, напрягшись. Мне нужно было биться или убегать, и мне нужно было как-то сделать это без зрения. Вслепую я могла наткнуться на предметы, т я не смогу уклониться или отразить удар. И мои удары будут случайными. Но закрытые глаза были не единственной проблемой.

На стороне Сю Шандяня была сила мужского тела, он мог ударить мощнее, дотянуться дальше, но я раньше как-то справлялась с мужской силой. Оружие в руке помогало мне бить дальше, и я использовала уверенность и гордость мужчин. Ими были легко манипулировать. Играть Сю Шандянем должно быть просто.

Он был со мной в комнате, смотрел на меня, пока я слепо готовилась к атаке, которая могла произойти в любой миг. Я опиралась только на слух, и биение моего сердца гремело в голове в тишине.

Что я знала о его технике боя? Ничего. Я не знала, учился ли он, но я знала, что он мог скрывать статус отличного воина так же легко, как скрывал статус убийцы-маньяка, порабощенного древним злом.

Что он знал обо мне? Этот вопрос был важнее. Он знал, как я обычно действовала в минуты кризиса? Он знал, что столкновения наполняли меня не только тревогой, но и трепетом? Он знал, что от жестокости мое тело напрягалось, но внимание повышалось, и решения становились безжалостными?

— Прошу, Сю Шандянь, отпусти меня, — умоляла я. — О, пожалуйста, я умоляю, отпусти меня.

— Хитро, Ли-лин. Если бы ты попробовала это минуту назад, я мог бы попасться, но нет. Ты опасная, как змея.

— В этой комнате змея не я, — сказала я.

— Вот как? Но будешь, когда я захочу. Ты будешь ползать на животе, высовывать язык как Мадам Белая змея. Моя маленькая змейка, ты сделаешь все ради моего внимания. Это будет мило.

Что он затеял? Говорил, говорил. Может, видел, как мне было не по себе от его наглости, и как я в любой миг могла проиграть.

Он пошел по полу вдали от меня. Я шагнула глубже в комнату, чтобы сбежать, но не знала, где был выход. Я слышала, как Сю Шандянь рылся в выдвижных ящиках.

— Ах, вот! — он усиленно изобразил радость. — Угадай, что у меня в руке, Ли-лин.

Я молчала.

— Я подскажу. Сделаю проще для тебя. Как называется штука, которая убила твоего мужа?

Я молчала.

— Открой глаза, или я пристрелю тебя, — сказал он.

Во рту пересохло. Я молчала.

— Я целюсь в тебя, — сказал он. — Угадай, в какую часть тела.

Я не говорила, просто заняла защитную стойку, повернувшись на его голос.

— Пиф! — сказал он. — Пиу-пиу-пиу! Открывай глаза! Если металл попадет тебе в мозг, заметит ли кто-нибудь разницу? А?

«Думай, Ли-лин», — что я знала о нем? Он играл на удачу, а не стратегию. Он видел в удаче знак, что он особенный, важный. Мог ли у него быть пистолет? Я не знала, что думать.

Но я знала, что он играл с моим боссом. А босс любил добавлять за столом и американские игры. Он стрелял, играл в покер…

Злил меня. Оскорблял. Угрожал оружием, которого могло и не быть. Вспомнил о смерти Ракеты. Он говорил так, как игроки в покер жульничали над картами, бросая вызов, чтобы враг занервничал и ошибся. Сю Шандянь играл со мной в покер. Он сбивал меня с толку словами и действиями, заставлял меня поступить безрассудно, потому что всего одна моя ошибка, и я буду навсегда принадлежать ему.

Пистолет был блефом. Он заставлял меня нервничать, запутывал, его слова были боевой тактикой.

Мне нужно было мыслить стратегически. Обычный подход работал против наглых мужчин. Что сделает умный, столкнувшись с противником, вооруженным и знающим боевые искусства, но меньше и слабее него, еще и слепым?

Что он сделает дальше? Какой была его цель? Его проклятие все еще могло меня сломить, так что он не будет меня убивать, только… собьет. Он не хотел мне смерти — это было бы тратой чар, и если он хотел растоптать сильную женщину, сделать ее своим трофеем, он не хотел труп. Ему нужно было обезвредить меня и заставить открыть глаза.

Он точно держал тупой инструмент. Сю Шандянь взял какую-то дубинку и собирался ударить ею по моей шее или по моему плечу. Он ударит так, чтобы оглушить меня, а потом обезоружит. Слепая и без оружия, растерянная и оглушенная, я не смогу одолеть противника, который был с дубинкой и мог видеть.

Но даже слепая, я была вооружена и обучена, и только дурак подошел бы ко мне спереди. Ему нужно быть сзади, но этого я не допущу, так что он попытается обманом заставить меня развернуться в одну сторону, а сам нападет с другой.

Я прислушивалась к тихим шагам, дыханию, к всем знакам, указывающим, где он и что делал. Я слышала только свист веревки, которую раскручивала.

Что-то разбилось слева от меня, и я направила снаряд на веревке в другую сторону. Он попал по телу человека, я услышала резкий выдох. Теперь нужно было действовать, пока неожиданность была на моей стороне. Я повернулась, но бросилась не на него, а туда, где он проклял меня, к чаше с водой, стала искать руками, вытянутыми перед собой, нужный предмет.

Убийца двигался за мной тихо, а не быстро. Я представила, как он поднял дубинку, готовый ударить меня по голове.