Девушка без лица (ЛП) - Боросон М. Х.. Страница 29

Ступени передо мной были для людей, которые пришли помолиться или попросить отца о благословении. Я всю жизнь ходила через заднюю лестницу, деревянную и скрипучую, которая вела в комнату, которую я делила с отцом. Все те годы я была возле великого человека, никто больше не проводил так время с даоши. Но те дни минули.

Оставив мистера Янци на улице, я поднялась по каменным ступеням к двери. Талисманы из ткани обвивали порог, прогоняя призраков и чудищ, запечатанные силой седьмого сана. Деревянный блок в три дюйма высотой не давал трупам войти или выйти. Изображение Дверных богов висели по бокам порога, и на деревянной раме был вырезан иероглиф, двадцать линий «ни», что означало «мертвый призрак». Отец притащил к порогу одного из Братьев — разрушительных призраков — и убил его. Редкая метка на двери и след от убийства призрака должны были отпугнуть всех, кому не были рады.

«Не всех», — подумала я. Мне не были тут рады, а иероглиф меня не пугал.

Я встала у двери храма отца и стала собирать в себе смелость. Хотелось бы, чтобы смелость не требовалась. После проклятия Сю Шандяня я хотела утешения. Хотела безопасности и прощения.

Храм моего отца никогда не был местом, где меня прощали.

Шаги за мной резко остановились, заметно замерли.

— Зачем ты пришла? — спросил он.

— Ты… один? — я держалась спиной к нему. Голос звучал хрипло и неприятно. — Мистера Сю с тобой нет?

— Я один, Ли-лин, а что?

Я медленно повернулась к отцу. Я должна была уважать его всю жизнь и дальше. Но он стоял на улице как простой мужчина, худой, но уверенный. Он щурил свой глаз, стеклянный глаз сиял.

При виде моего лица он перестал дышать. Его лицо застыло, напряглось на долгий миг, а потом растаяло. Он смотрел с состраданием, каплей горя и раздражением, что он не мог отогнать смерть.

— Ли-лин, — сказал он тоном, который я редко у него слышала. — Что такое?

— Я… совершила глупость, — сказала я. — Я все испортила.

Он молчал, но вглядывался в меня здоровым глазом. Я пыталась скрыть свои чувства, отчаянное желание расплакаться, пока меня утешают. Я хотела Ракету, его заботу и принятие без осуждений. Я пыталась скрыть боль, но лицо выдавало мои тайны.

Отец неловко коснулся моего рукава.

— Ли-лин, — сказал он, — ты уже ела?

Дым в храме отца был сладким, но при вдохе на нёбе остался горький привкус. Он прошел в комнатку переодеться в вещи полегче. Пока я ждала его, я невольно пошла по комнате, зажигая свечи, убирая пепел, поджигая благовония, освежая чай в чашке подношений. Это я делала с детства, и возвращение к этим мелочам успокаивало.

«Пыль на колоколе храма?» — я цокнула языком и стала убирать ее. Колокол не пылился, когда я была тут. Колокол доставал мне до пояса, был из белого чугуна. Имена помощников были выбиты на его изгибе.

Уборка утешала. У меня было много воспоминаний с этим колоколом. Мне было семь, когда мы с отцом впервые вошли в эту темную пустую комнату, и через пару минут молчания он сказал, что ему нужен колокол, чтобы боги его слышали. Через пару дней собрали комитет храма и заказали колокол. Убираясь, я вспоминала, как они спорили из-за материала: один говорил, что бронзовый колокол будет наряднее, лучше выразит уважение, мой отец сказал, что бронзу можно легко расплавить, убрав имена на ней, а чугун был прочным, принесет удачу тем, кто пожертвовал деньги на колокол. Отец, как обычно, добился своего.

Я смотрела миг на храм божества отца. Я все еще была потрясена, так что мысленно помолилась, поблагодарила Гуань Гона, бога воинов и писателей, за полученные силы, пока я билась вслепую, а потом статуе Бей Ди.

«Бог севера, Темный воин, Хозяин темных небес, поделись со мной смелостью», — я не могла смотреть в глаза статуе Цзиньхуа Гонгон, Богине золотого цвета, Леди лазурного облака, мне было стыдно.

Шаги отца звучали легко. Он нес посох, опирался на него. Посмотрев на горящие свечи, чистый колокол и убранный пепел, он обрадовался на миг, словно был счастлив, что не нужно выполнять эти мелочи самому.

— Мне нужен ученик, — сказал он.

— Шифу, — сказала я, — я хотела бы тебя нанять.

— Для чего?

— Для маленького ритуала, — сказала я. — Я могу заплатить.

— Для чего ты пытаешься меня нанять, Ли-лин?

— Шифу, для ритуала, — я сглотнула и опустила взгляд, — прошу, собери звездочки аниса, дождевую воду, собранную в бурю в день ян, меч из монет и лепестки белой лилии.

Его посох стукнул по полу.

— Тебя прокляли чарами любви? — его голос мог сотрясти камни. — Кто это с тобой сделал? Скажи, и он — труп, клянусь.

— Это был Сю Шандянь, шифу. Он стоит за всем этим. Он убил Анцзинь, и он помогает Облачению Городского бога.

— Помедленнее, А Ли, — сказал он, и я едва успела отметить, что он тепло обратился ко мне. — Это расскажешь позже. Сначала мне нужно снять проклятие. Как ты оказалась тут и просишь о помощи?

— Не понимаю твоего вопроса.

— Никто под проклятием любви не может уйти и попросить исцеления, — сказал он.

— Проклятие не завершено, шифу, — сказала я. — Я не смотрела на его лицо.

— Откуда тогда ты знаешь, что тебя прокляли?

— Когда я смотрю на воду или стекло, я вижу его отражение. Я уже пропала, стала невидимой для себя, пока я вижу всюду его лицо.

— Но ты не смотрела на его настоящее лицо?

— Верно, шифу.

— В этом нет смысла, Ли-лин. Он должен был находиться неподалеку, чтобы запечатать проклятие.

— Он был, — сказала я, — в паре футов за мной.

— И как ты не увидела его лицо?

— Шифу, когда я поняла, что меня прокляли, я закрыла глаза и ударила его веревочным дротиком. Я не открывала глаза, пока пробивалась, чтобы сбежать.

— Позволь уточнить, — сказал мой отец. — Он подготовил заранее чары любви, наполнил ими воду или зеркало, оставил, чтобы они сработали, когда ты туда посмотришь. Он застал тебя врасплох, ты посмотрела на поверхность, чары активировались, ты увидела его лицо в отражении и тут же поняла, что тебя прокляли, опознала чары и сразу же решила, что они не будут завершены, если ты не посмотришь на его настоящее лицо. Ты быстро поняла, что, закрыв глаза, ты временно помешаешь проклятию забрать твою душу. Ты закрыла глаза, составила план… И ты сделала это все раньше, чем он успел заставить тебя посмотреть на него? За секунду после активации проклятия?

— Знаю, я поступила глупо, шифу, — сказала я.

— А потом, — продолжил он, — ты с закрытыми глазами билась с мужчиной, который мог видеть? Сю Шандянь не слабый. И ты вслепую смогла пробиться и сбежать, не увидев ни разу его лицо?

— Верно, шифу, — сказала я. — Я оплошала.

— Но ты была сообразительна, А Ли. Я еще не слышал, чтобы кто-то успевал заметить чары любви и не дать завершить его. А потом ты сразилась с мужчиной, проклявшим тебя, с закрытыми глазами… — он замолчал, моргая, и рассмеялся. — Ты воззвала к Гуань Гону.

Я смущенно отвела взгляд.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что и он бился вслепую, — сказал отец. — И потому что я знаю тебя.

Я молчала.

— Это будет отличной историей, — сказал отец. — Хочу уже рассказать об этом друзьям.

— Шифу?

— Да, А Ли, знаю, что ты нетерпелива. Подготовим воду и лепестки лилий.

Загорелся листок отца, названный «Талисман, ломающий спины проклятиям». Тонкая рисовая бумага почернела и рассыпалась, он смел пепел метелкой в воду с анисом, где плавали лепестки лилий.

— Опусти пальцы в воду и покрути против часовой стрелки, стряхни капли сто десять раз в пять сторон, — сказал он.

Я встала и опустила пальцы в воду.

— Мне нужно что-то говорить? Или представлять?

— Нет, — сказал он, — сила уже напитала воду, ее нужно только распределить. Мы можем говорить, пока ты стряхиваешь воду.

Я кивнула. Я несколько минут рассказывала, что случилось, и что я узнала. Я крутилась и стряхивала капли, а он расхаживал по кругу, порой задумчиво тянул за край седеющих усов.