Белее снега, слаще сахара... (СИ) - Лакомка Ната. Страница 23
- Как?.. – только и промолвил мой хозяин, становясь бледным, как известка.
Еще бы, избавившись от мельника, он получал соперника в лице короля. А с таким – попробуй, поспорь.
Я быстро взглянула в сторону потайной двери.
Иоганнес Бармстейд стоял там – необычайно довольный! Как кот, скогтивший птичку! Он кивал мне, приглашая согласиться.
- Барышня Цауберин? – позвала принцесса, добродушно посмеиваясь. – Вы потеряли дар речи от счастья?
Вскочив со скамейки, я поклонилась и отчеканила:
- Благодарю за честь, ваше высочество, но это невозможно. Я не желаю участвовать в королевском отборе.
Покосившись на короля, я увидела, что синие глаза вспыхнули и стали холодными, как синие льдинки, а лицо окаменело.
И пусть. Пусть злится, если как был мальчишкой, так им и остался, несмотря на то, что миновало десять лет.
- Почему это вы отказались, барышня Цауберин? – внезапно сказала белокурая Клерхен. – Да знаете ли вы, что своим отказом выказываете неуважение и к ее высочеству, и к его величеству королю! – лицо ее пылало праведным гневом, щеки разрумянились, и она совсем позабыла о хлебе с салом, разложенных на решетке.
- У вас хлеб подгорает, - напомнила я ей.
Пока фрейлина спасала угощение, принцесса молчала, сложив на коленях руки и разглядывая меня задумчиво и немного удивленно. Конечно, она обижена и удивлена отказом. Какая-то девица из лавки не желает войти в число королевских невест!..
- Причина не важна, на самом деле, - торопливо заговорила я. – Ваше высочество, позвольте удалиться, мы поняли ваше пожелание и приложим все силы, чтобы завтра порадовать вас и удивить, и…
– Вы такая гордячка? – звонко воскликнула Клерхен, прижимая к груди корзинку с гренками. - Ломаетесь, как пряник за полгрошена!
24.
- Милая Клерхен, вы слишком… категоричны, - сказала принцесса. – Мы должны уважать желания барышни Цауберин.
- Зато барышня Цауберин ничуть не уважает вас и его величество! – выпалила Клерхен.
Принцесса покачала головой, но сказать ничего не успела, потому что я не собиралась спускать «милой Клерхен» оскорблений. Даже если она считала, что защищает королевскую честь.
- Сомневаюсь, что вы пробовали пряник хотя бы за пять грошенов, - произнесла я, с трудом сдерживая гнев, и не обращая внимания на мастера Лампрехта, который щипал меня, призывая успокоиться. – Но вы поторопились увидеть зло там, где его не было. Я отказалась, потому что не достойна подобной чести, и мечтаю лишь о том, чтобы угодить его величеству и ее высочеству своими сладостями. Посягать на большее было бы дерзостью со стороны простой лавочницы.
Пунцовый ротик Клерхен приоткрылся в гримаске обиженного ребенка, но принцесса сделала ей знак молчать, и она послушно потупилась, всем своим видом выражая оскорбленную добродетель.
- Барышня Диблюмен, - сказала принцесса кротко. – Ваша достопочтенная матушка со вчерашнего вечера занемогла. По-моему, вам надо пойти к ней и спросить, как ее самочувствие. Передавайте ей от меня пожелания о скорейшем выздоровлении.
Намек был понятен, и барышня Диблюмен удалилась, поклонившись принцессе.
- Вы тоже свободны, барышня Цауберин, - сказала ее высочество мягко. – Ждем вас завтра, с вкуснейшими сладостями.
Этот намек тоже был понятен. Кланяясь, я скосила глаза в сторону. Штора, закрывающая потайную дверь, была опущена, король исчез.
- Фух! Я думал, что умру прямо там, - сказал мне мастер Лампрехт, когда мы в сопровождении мажордома шли к выходу. – С чего это тебя так уговаривают стать королевской невестой?
- Знаете ведь, у богатых свои причуды, - ответила я, стараясь казаться безразличной. – Мне некогда думать о замужестве. Я думаю о вашей лавке.
- Мошенница! – простонал он, но тут же добавил другим тоном: - Что ты придумала на завтра?
- Доберемся до дома, там расскажу, - сказала я таинственно.
- Да-да! Тут - ни слова! – хозяин подозрительно огляделся, а мажордом еще высокомернее задрал нос.
Оказавшись в «Пряничном домике», я смогла по достоинству оценить труд плотников и щедрость принцессы. Лавка выглядела, как новенькая, и только едва ощутимый запах гари напоминал о вчерашней неприятности. Новые котелки, противни и миски стояли на полках, мешок с лучшей мукой, мешки с орехами и сахаром, бочонок меда – все это радовало глаз и походило на новогоднюю сказку, в которой славно поработала добрая фея.
- Итак, - мастер вскарабкался на крышку огромного ларя, приготовившись слушать, - что ты придумала.
- Собственно, не придумала, - призналась я. – Такое печенье пекли в деревнях поблизости лет сто назад. Некоторые пекут и сейчас, но редко. Я вспомнила об этом рецепте, когда читала про тесто на дрожжевой закваске в той книге, в библиотеке.
- Печенье из дрожжевого теста?! – ужаснулся мастер. – Ты в уме ли, ведьмочка? Хочешь предложить королю и принцессе булочку? Да они этих булочек ели-переели за всю жизнь!..
- Это будет печенье, - произнесла я, ничуть не смутившись. – Но не обычное, а приготовленное особенным способом. Готовится оно так. Замешиваем дрожжевое тесто на молоке…
Когда я замолчала, хозяин долго сидел, глядя невидящими глазами в стену, и хмурился.
- Получится настолько великолепно? – спросил он очень неуверенно.
- Я сама пробовала. В прошлом году, когда ездила за закваской к госпоже Ханне. Она готовила их на свадьбу дочери.
- Хм… - хозяин задумчиво потер подбородок. – Ладно, поверю тебе… - тут он вскинулся и свирепо посмотрел на меня. – Вьешь из меня веревки, негодница! Ну, ставь тесто!
- Съезжу за закваской к госпоже Ханне, - сказала я. – У нее самая лучшая. Мы не можем рисковать в таком деле. А вы купите у мадам Амалии вечернего молока. Ее коровы дают самое жирное молоко – то, что нам нужно.
- Идет! – хозяин в азарте прищелкнул пальцами. Ему уже не терпелось приступить к приготовлению королевского лакомства. – Но сначала я найму тебе возчика. Чтобы довез в целости и сохранности.
- Боитесь, мастер Римус меня похитит? – пошутила я, но сразу вспомнила падение с библиотечной лестницы и пожар, разгоревшийся не понять отчего.
- Римус способен на любую подлость, - объявил мастер Лампрехт. – Сиди здесь и никому не открывай. Я сбегаю до площади и вернусь, глазом моргнуть не успеешь.
Он вернулся и в самом деле очень быстро, прикатив в легких санях, застланных теплым ковром. Мне были торжественно переданы две серебряные монеты, чистый горшочек с крышкой – куда положить закваску, и даже новая медвежья шуба хозяина, которую он купил только в начале зимы.
- Нигде не задерживайся! – велел он, усаживая меня в сани и закутывая в шубу. – И держи рот на замке. Наглотаешься холодного воздуха – не дай Бог заболеешь! А у нас еще королевская свадьба впереди.
- Не волнуйтесь вы так, - я помахала ему рукой на прощанье. – Можно подумать, до госпожи Ханны ехать полдня. Час-два, и я вернусь.
- Трогай, - горестно сказал хозяин, будто провожал меня не до пригорода, а в кругосветное путешествие.
Возчик взмахнул кнутом, и лошади бодро зарысили по заснеженной дороге. Мягкие зимние сумерки уже окутывали город, и небо было того чудесного бирюзово-перламутрового неба, какое бывает только в новогодние праздники. Конечно, оно не такой яркой синевы, как полуденное небо в сильный мороз… и не такое яркое, как глаза короля…
Сани выкатили за город, лошади побежали бодрее. Дорога была ровной, под медвежьей шубой было тепло, как в весеннем саду. Я наслаждалась поездкой и обдумывала, как буду готовить чудесное печенье, которое, наверняка, еще не пробовали при дворе.
До деревни было еще около четверти пути, когда возчик вдруг натянул вожжи, останавливая коней.
- Почему остановились? – заволновалась я. – Что случилось?
- Есть пара вопросов к вам, барышня, - сказал возчик и повернулся ко мне, сдвигая шапку-треух на макушку. – И почему это вы, скажите на милость, не пожелали стать королевской невестой?