Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 16

Настроение портится мгновенно. Кладу недоеденный рогалик на блюдце.

— Уже наелись? — сетует Холодильник. — Птичка крошками сыта?

— Не наелась! — вредничаю я, хватая и доедая рогалик. — Аппетит появился, несмотря на ваше присутствие.

— Прекрасно! — констатирует Холодильник ужасным тоном и повторяет. — У меня к вам выгодное предложение. Даже несколько.

— Слушаю, — киваю я, расслабившись и размышляя, брать ли второй рогалик. Сам Хозяин ни к выпечке, ни к кофе не прикоснулся. Он, наивный, просто не пробовал шедевры Павла Денисовича. Попробует — зависимым станет.

— Первое предложение: вы добровольно отказываетесь от места арт-директора и сообщаете об этом моему отцу, — откинувшись на спинку дивана, сообщает мне Холодильник обыденно просто.

Сажусь, расправив плечи и приготовившись к атаке. Ура! Наше общение вышло на знакомый уровень. А то придумал: горячее дыхание, взгляды на губах…

— Есть второе? — саркастически спрашиваю я. — Или вы думаете, что я схвачусь за первое?

— Есть и второе, — усмехается Холодильник. — Для вас лучше первого. Вы отказываетесь от последнего проекта и спокойненько работаете со старыми.

— Спокойненько? — иронично переспрашиваю я.

— Ну, не совсем, но без особого контроля с моей стороны, — обещает Александр Юрьевич. — Практически полная самостоятельность.

— Заманчиво, — тяну я, подняв глаза к потолку. — Вы настоящий искуситель!

— Если бы вы знали, какой! — по-иудовски улыбается Холодильник. — Что решаете? Или вам нужно время для… выбрать?

— Это все предложения? — разочарованно спрашиваю я. — Какой-то скромный выбор…

— Есть и третье, очень выгодное, — ласково говорит Александр Юрьевич и почему-то, встав с дивана, отходит к окну. Оттуда он предлагает:

— Готов выкупить и вашу квартиру, и вашу должность.

От возмущения вскакиваю с дивана и оказываюсь возле Холодильника.

— Значит, это правда?

— Что правда? — осторожно интересуется Хозяин.

— Что вы решили продать наше агентство? — выдвигаю я обвинение.

— По-моему, я только что предложил вам купить, а не продать, — возражает Холодильник.

— Правильно, — нервничаю я. — Сначала вы всё у нас купите, а потом продадите!

— У кого у вас? — любопытствует Хозяин.

— У меня и у Карповых! — выкрикиваю я обвинение. — Выкупите наши квартиры, а потом избавитесь от нашего агентства, целиком продав дом. И вам совершенно наплевать на то, что это часть жизни вашего отца, Карповых, моя и еще десятка людей. И мы не убыточные!

— Александр Юрьевич! — окликает с порога кабинета внезапно появившийся Николай. — Нужна помощь?

— Даже не знаю, — медлит с ответом Холодильник. — Еще не понял. Но не волнуйся, Николай! Как только мне будет грозить опасность, я сразу же закричу и позову тебя на помощь. Надеюсь, ты успеешь.

— Надеюсь, что не успеете, Николай! — снова кричу я, почти трясясь от злости, четко осознав, что Хозяин абсолютно не скрывает от меня свои вероломные планы.

— Кому здесь нужна помощь? — незнакомый голос отвлекает мое внимание.

В кабинет входит божественно прекрасный Прохор Васильевич.

— Приветствую, Александр Юрьевич! — говорит он, проходя внутрь и протягивая руку для рукопожатия. — Здравствуйте…

— Нина, — недовольно бурчу я. — … Сергеевна.

— Симонова-Райская. Мой арт-директор, — заканчивает за меня Холодильник.

— Ваш? — Прохор Васильевич дарит мне улыбку бога, медленно и откровенно осматривая меня с головы до ног. — Прекрасный выбор!

— Меня никто не выбирал! — гневно возражаю я, раздражаясь от совершенного вида начальника охраны.

Как я не люблю красивых мужчин! Терпеть не могу таких брутальных и харизматичных! Их ничтожно мало по сравнению с нами, обычными женщинами. И это просто преступление со стороны и Прохора Васильевича, и Холодильника так выглядеть! Стоп, Нина! И этого на Олимп посадила?! Обойдется!

— Я бы вас обязательно выбрал, — целуя мою руку, строго, по-деловому говорит начальник охраны. Предполагается, видимо, что я сейчас лужицей растекусь возле его ног.

— А я бы вас нет! — бурчу я из чувства противоречия, вызывая удивление в глубоком умном взгляде Прохора Васильевича. — Можете не беспокоиться за безопасность своего Холо… Хозяина. Я его не трону!

Прохор Васильевич несколько секунд ошарашенно смотрит на меня, потом откидывает голову назад и начинает смеяться. Громко, искренне, с удовольствием. Губы Александра Юрьевича трогает едва уловимая мягкая усмешка:

— Рад, что у тебя хорошее настроение, Прохор, — в голосе Холодильника не чувствуется той радости, о которой он только что заявил. — Но ты зря расслабляешься, это обманный маневр. Госпожа Симонова-Райская усыпляет твою бдительность.

— Симонова-Райская? — переспрашивает начальник охраны заинтересованно, второй раз услышав мою фамилию. — Вы веточка какой-то дворянской фамилии?

— Это ее звание, — разрешает себе улыбнуться Холодильник. — Намек на рай, Эдем. Яблоневая веточка.

— Это бабушкина причуда, — вежливо объясняю я Прохору Васильевичу, совершенно игнорируя Хозяина. Но терпение не входит в прайс моих достоинств, и я реагирую на провокацию. — Как скажете, господин Климов-Адский.

Прохор Васильевич снова заразительно смеется, и я невольно улыбаюсь в ответ.

— Вы готовы дать мне ответ? — напоминает Холодильник, перестав поддерживать свои же шутки.

— На ваши три предложения извольте получить три отказа, — скалю я зубы. — Разрешите приступить к выполнению своих непосредственных обязанностей?

— Сделайте одолжение! — ухмыляется Холодильник, почему-то нисколько не расстроенный моим тройным отказом. Кажется, у него даже настроение улучшилось.

— А можно я вас провожу? — неожиданно спрашивает меня Мистер Харизматичность — Прохор Васильевич. — Проверю, насколько безопасен ваш кабинет, Нина Сергеевна.

— Как бункер Сталина, — вмешивается Александр Юрьевич. — Кабинет давно проверен.

— Кем? — не понимаю я. — Когда?

— Николаем, два дня назад, — лениво отвечает Холодильник, садясь за стол, погружаясь в бумаги и теряя ко мне интерес.

— Девочки! — непривычно строгая Павла Борисовна сурово смотрит на всех нас поверх очков. — Я собрала вас, чтобы поставить в известность о важном факте в биографии Прохора Васильевича.

Мы набились в кабинет рекламного отдела, собранные там Риммой Викторовной по приказу Павлы Борисовны. Неделя, прошедшая после появления в агентстве Прохора Васильевича, стала настоящим сумасшествием. Практически все женщины уже попытали счастья, постаравшись привлечь к себе внимание полубога. И домашнюю стряпню носили на первый этаж, и за свою безопасность беспокоились, когда в агентство приходили мужчины, и мужского совета просили.

Прохор Васильевич был вежлив, даже галантен, внимателен к просьбам, глух к комплиментам. Не ел пирожки, булочки и хворост домашнего приготовления. Все свои недюжинные силы он отдавал работе. Неожиданно увеличившееся количество клиентов агентства мы связывали с приходом Холодильника напрямую. Серьезный бизнесмен заинтересовался небольшим агентством. Эта новость привлекла и журналистов, и клиентов. Стало многолюдно. Работы прибавилось у всех. Но это не мешало нашим девочкам от двадцати до шестидесяти виться вокруг Прохора Васильевича. Было это настолько откровенно и навязчиво, что Павла Борисовна не выдержала.

И вот мы сидим в кабинете Марины и испуганно смотрим на рассерженную женщину.

— Он женат?! — облекает в слова коллективную женскую мысль Марина.

— Давно и глубоко! — забивает Павла Борисовна первый гвоздь в крышку гроба, в котором добрая половина соискательниц похоронила свои надежды.

— Насколько давно? — выдыхает вопрос блондинка Верочка, надеясь на свою молодость и свежую красоту.

Павла Борисовна выдерживает мхатовскую паузу:

— Двенадцать лет! — такое количество лет звучит как приговор.

— Ах! — веселюсь я, наблюдая за своим родным курятником. — Столько дают за убийство с отягощающими обстоятельствами.