Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 50

— Спасибо, — спокойно и вежливо отвечаю я на комплимент. — Добрый вечер!

— Добрый! Простите, поражен, ослеплен вашей красотой и вкусом! — извиняется Кирилл Иванович, провожая меня к столику. Это отдельный кабинет в глубине ресторанного зала.

— Я позволил себе смелость сделать заказ на двоих, — лучезарно улыбаясь, говорит мужчина. — Думаю, вы не были в этом ресторане, и сразу хочу поразить вас здешней кухней.

— Это ваш ресторан? — догадываюсь я.

— Мой, — кивает Кирилл Иванович. — Вам нравится?

— Здесь красиво, — я оглядываюсь по сторонам, напрягаясь от того, что мы сидим не в общем зале.

— Не переживайте, — считывает мои мысли мужчина. — У меня самые добрые и искренние намерения.

— И в чем они заключаются? — спрашиваю я, посмотрев Кириллу Ивановичу прямо в глаза.

— Сразу к делу? Хорошо, — Кирилл Иванович откладывает вилку и салфетку. — Вино или что-то другое?

— Вино, пожалуйста, сухое, белое, — прошу я, разглаживая свою салфетку.

Мой бокал наполняется невидимым официантом, стоящим за моей спиной.

— Так в чем? — нетерпеливо напоминаю я, пригубив вино.

— Простите, ради бога, если я ошибаюсь, — аккуратно начинает Кирилл Иванович. — Но мне почему-то кажется, что Саша, Александр Юрьевич, проявляет к вам повышенный интерес. И я имею в виду не вашу работу на него арт-директором.

Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Но не могу подтвердить этого. Ни за что.

— Это ошибочный взгляд. Он сложился потому, что у нас с господином Климовым-младшим несколько противоположные взгляды на некоторые аспекты работы нашего агентства, — спокойно объясняю я, стараясь не сжимать ножку прохладного бокала. — А я слишком эмоциональна для более спокойного диалога с начальством. Вот Александр Юрьевич и выходит из себя. Если вы считаете, что я угроза браку вашей дочери, вы очень ошибаетесь. Никакие отношения, кроме рабочих, нас не связывают.

— Очень рад этому, — цепко удерживая мой взгляд, говорит Кирилл Иванович. — Мне очень дорого счастье дочери, а она влюблена, как девчонка. Впрочем, она и есть девчонка…

— Они прекрасная пара, — дежурная фраза под дежурную улыбку.

— Согласен, — вздыхает Кирилл Иванович. — В моей семье, как вы успели заметить, Нина Сергеевна, есть некоторые проблемы с этим самым счастьем.

Делаю большой глоток вина, запоздало оценив его терпкий вкус.

— Вы о себе или о Маше?

— Я обо всех, — жестко отвечает Кирилл Иванович. — И о себе, и о Маше, и о сыне.

— Я могу спросить? — мягко спрашиваю я.

— Конечно, — улыбается Кирилл Иванович. — Спрашивайте.

— Где Машина мама? — отставляю бокал в сторону.

Кирилл Иванович грустно смотрит на меня:

— Машина мама оказалась женщиной, не умеющей и не желающей заниматься детьми. Она ушла от Миши, когда Машка только родилась. В один непрекрасный день просто взяла и ушла.

— Разве так бывает? — не верю я ему. — Из такой семьи?

— Какой такой? — раздраженно спрашивает Кирилл Иванович. — Вы имеете в виду известность и богатство? Это не всегда удерживает мужчину и женщину вместе.

— Но ребенок, — мои глаза наполняются слезами. — Как она могла оставить вашего сына, я представить могу, но дочь, только что рожденную дочь…

— Легко и без сожалений! — презрительно отрезает Кирилл Иванович. — Поверьте, дорогая моя, такие женщины, к сожалению, существуют, живут, дышат одним воздухом с нами, но ни к чему не привязываются, даже к своим детям…

— А Миша, ваш сын, не пытался найти себе новую жену, а девочке маму? — совершенно наглею я, продолжая интересоваться частной жизнью посторонней мне семьи.

Кирилл Иванович морщится и отвечает довольно жестко:

— Вы же видели Мишу? — мужчина вздыхает. — Он у меня с детства болезненный и совершенно немужественный. Не мальчиковый мальчик. Удивляюсь, как он с Татьяной познакомился и жениться решился. Я был против, но он настоял. К сожалению, это был первый и последний его мужской поступок…

Я помнила Мишу, Машиного отца и брата Светланы, хотя видела его только один раз на вчерашнем детском празднике. Да. Он не производил впечатление сильного человека и вообще отца.

— Маша очень славная. Но ее любовь к куклам не кажется вам пугающей? — решаюсь спросить и это.

— Ни в коей мере! — снова жестко реагирует Кирилл Иванович. — Маша нормальный ребенок, растущий в любящей семье, но пока без матери. Я надеюсь только на лучшее.

— Конечно! — тут же соглашаюсь я, испугавшись, что расстроила и рассердила Кирилла Ивановича своими вопросами.

— Я смог воспитать двоих детей один, — напоминает мне холеный, красивый мужчина, протянув ко мне руку и взяв мою. — И Миша с моей помощью справится. Хотя ему нет еще и тридцати. И на нем рано ставить крест.

— Несомненно! — миролюбиво соглашаюсь, пытаясь забрать руку.

— И на мне крест ставить тоже рано, — вдруг хищно улыбнувшись, заявляет Кирилл Иванович, не отпуская мою руку. — Я получил ответы на все свои вопросы. Остался только один…

— Какой? — нервно сглатываю, снова безуспешно пытаясь забрать свою руку.

— Если вас ничто не связывает с Сашей и вы свободны… Могу ли я надеяться, что вы, моя прекрасная леди, разрешите мне ухаживать за вами? — Кирилл Иванович прижимает мою руку к своим губам. Они сухие и холодные.

— Она не свободна, — обманчиво мягкий голос Холодильника заставляет меня в буквальном смысле подпрыгнуть на стуле, а господина Кострова вынуждает нехотя отпустить мою руку.

— Саша? Какими судьбами? — хмуро спрашивает Кирилл Иванович стоящего возле нашего стола Холодильника.

— Пришел пообедать, — просто отвечает Александр Юрьевич. — Мне сказали, что вы тоже обедаете. Оказалось, с моим арт-директором.

— Сегодня выходной, — говорю я вместо приветствия. — У меня тоже обед.

— Видите, как все чудесно совпало, — Холодильник, не спросив разрешения, садится за наш стол. — Воскресный обед. Теплый разговор.

Кирилл Иванович откидывается на стуле и спрашивает:

— Если я не ошибаюсь, ты сейчас должен обедать со Светланой в другом месте?

— Ошибаетесь, — говорит будущему тестю Холодильник, но смотрит только на меня.

Он вообще никуда не смотрит, а только на меня, опускаясь с глаз, носа, губ на шею, плечи, грудь, талию и возвращаясь к глазам.

— У меня поменялись планы, — усмехается Холодильник, и у меня сердце останавливается от страха, такая это усмешка.

— Понятно, — говорит Кирилл Иванович, но по выражению его лица этого не скажешь. — Прости, что ты сказал, когда подошел к нам?

— Я сказал, что госпожа Симонова-Райская не свободна для начала новых отношений, — снисходительно отвечает Холодильник, глядя на мои губы.

— Ты настолько осведомлен о ее личной жизни? — в голосе Кирилла Ивановича появляется едва заметное раздражение.

— Я многое знаю о своих лучших работниках, — усмешка Холодильника становится ледяной. — Если я ничего не путаю, то Нина Сергеевна в настоящий момент не разобралась со своими последними отношениями. А как порядочная и щепетильная девушка, она…

— Она разберется с этими отношениями сама, — перебиваю я Александра Юрьевича и, вставая, обращаюсь к Кириллу Ивановичу. — Простите, но у меня пропал аппетит. С вашего позволения, я поеду домой.

Мужчины синхронно встают. Кирилл Иванович поспешно отодвигает мой стул.

— Доброго дня! — насмешливо обращается ко мне Холодильник, садясь обратно за стол. — Привет Василию!

— Василию? — заинтересованно спрашивает Кирилл Иванович. — Это…

— Это мой… близкий друг, — быстро отвечаю я, мысленно поблагодарив Холодильник за подсказку. — Очень близкий. Мы вместе второй год. И я не готова заканчивать эти отношения.

— Благодарю за встречу и разговор, — в ответе Кирилла Ивановича явственно слышны досада и легкая мужская обида. — Вас проводят.

— Спасибо, в этом нет необходимости. Меня ждут, — благодарю я, стараясь не встречаться взглядом с Хозяином. Вот уж кто "мальчиковый мальчик"!

Выхожу из ресторанного кабинета и останавливаюсь, прижимая к себе клатч, чтобы отдышаться.