Выстрел на поражение (СИ) - Снежная Александра. Страница 88

— А-а, тогда понятно… Мокс, ты что на меня так смотришь? Где моя каша? Я жрать хочу.

Парень живо поставил перед кэпом тарелку, содержимое которой мужчина стал лопать так жадно, словно перед этим вовсе и не ел пять здоровенных кусков мяса.

Проглот. И как в нем столько помещается?

В меня, к слову, сегодня вообще ничего не лезло. Вчера, видимо, перегрузила у родителей желудок, и с утра меня немного подташнивало. Еле заставила себя съесть несколько ложек, а потом и вовсе стала пить только воду, потому что от каши стало еще хуже. Не хватало мне еще во время дежурства выйти из строя.

Сложив в очиститель посуду, я уже собиралась уйти с камбуза, как почувствовала спиной приближение Стэнфорда. Мужчина чуть коснулся меня корпусом, а потом намеренно замялся на пороге, вроде бы пропуская меня вперед.

— Спасибо за завтрак, Шарлотта, — его шепот коснулся моей макушки, посылая по спине щекотную волну мурашек. — В жизни не ел ничего вкуснее.

Это было и трогательно, и смешно. Два взрослых человека вели себя как глупые подростки. Шифровались, несли ахинею, тайком наблюдали друг за другом, рассчитывая, что никто не замечает накатывающих на нас приступов парного идиотизма.

Дежурить в рубке, правда, с той ерундой, что творилась у меня в голове, я вам скажу, было крайне проблематично. Во-первых, косые взгляды Стэнфорда регулярно сбивали меня с рабочей волны, а во-вторых, само присутствие командира рядом как-то не способствовало необходимой концентрации. Думаю, кэп чувствовал то же самое, потому что спровадил меня в двигательный отсек следить за приборами и температурой.

А после пересменки наши радары засекли два неопознанных корабля в секторе, и мы развернули за ними преследование в лучших традициях СМК — с гонками и стрельбой.

Вот здесь и пригодилось мое умение стрелка и наводчика. Нужно было вывести из строя звездолеты прицельными ударами из орудий, не взорвав их при этом и не причинив вреда находящимся на борту людям.

Учитывая, что кораблей-нарушителей было два, а наш стрэйнджер всего один — задача усложнялась. Пока мы гнались за первым, второй благополучно рванул в другую сторону, пытаясь слинять.

Найти уязвимое место у звездолета-нарушителя мне помогли уроки Стэнфорда, на которых он всем нам рассказывал и показывал, где в кораблях подобного типа находятся наружные блоки с радиаторами системы охлаждения. Сломанная система терморегуляции практически парализовывала звездолеты, работающие на реакторах, а потому я безостановочно палила именно по той части корабля, где располагались радиаторные отсеки, пока, нарушив защитное поле, не вывела их из строя.

К зависшему в космосе подбитому звездолету направились два наших пиккера со штурмовой бригадой. А когда парни проникли на борт и доложили, что экипаж арестован, наш рейдер бросился догонять второй звездолет-нарушитель.

Заловили мы его почти у самой серой зоны*. Успей зайти корабль в газопылевое облако, он бы сразу исчез с экранов наших радаров. Так что нам, можно сказать, повезло. В том смысле, что СМК получило в подарок боевые рейдеры, которым корабли аналогичного класса даже в подметки не годились.

Нарушителями оказались контрабандисты, перевозившие нелегалов из одной звездной системы в другую.

Я не могу винить людей, которые, не имея за душой ни кредита, в поисках лучшей жизни покидают планеты с низким уровнем жизни. Купить разрешение на выезд, билеты на спейс или разрешение на работу у них не на что. Да зачастую у них и документов-то, подтверждающих личность, нет. А вот тех, кто возит таких бедняг, а потом практически продает заказчикам в рабство — просто ненавижу.

В каком-то смысле нелегалам, которых мы поймали, даже повезло. После заседания комиссии ММК* их поместят в специальные приемники-распределители, где у них будет кров, еда и работа. Временная, конечно. Но если в дальнейшем они себя хорошо зарекомендуют, то получат разрешение на проживание и трудоустройство.

Возиться с задержанными пришлось еще дольше, чем за ними гоняться.

Сначала мы прорву времени ждали патрульный крейсер КОГ, который должен был забрать контрабандистов, потом прибытия представителей миграционной комиссии. А после пришлось отправиться с ними на Гиррею для оформления протокола, и пока Стэнфорд общался с начальством ММК* и подписывал документы, мы успели перекусить в столовой управления, а потом бесцельно шлялись по прилегающим к зданию конторы магазинам.

В одном из них мне и попался на глаза планшет художника. И я сразу вспомнила, как Стэнфорд рассказывал мне о своем детстве.

Порыв купить мужчине навороченный гаджет для рисования был таким импульсивным, что удивил даже меня саму. Не знаю, будет ли рад моему подарку Стэн, но я получала ни с чем не сравнимое удовольствие, его приобретая. А еще больше мне хотелось увидеть выражение глаз кэпа, когда он поймет, что именно я ему купила.

Удивительное чувство — вроде планшет предназначался Стэнфорду, а я радовалась так, словно получила его в подарок сама.

В голове моей роились десятки идей по поводу того, каким образом преподнести покупку Стэнфорду, но даже в своих самых худших предположениях я не могла подумать, как все получится на самом деле.

ГЛАВА 21

Возникает ли у вас непонятное чувство тревоги, если слишком долго в вашей жизни все идет гладко и спокойно? Нет? Видимо, я — параноик, вечно оглядывающийся по сторонам, что видит в одному ему заметных мелочах предзнаменование беды.

Все началось с того, что я, привыкшая к постоянным нагрузкам и суточным бдениям, вдруг начала чудовищно уставать. Я засыпала, даже не успев раздеться, едва моя задница успевала примоститься на горизонтальной поверхности, а утром с трудом отдирала свое тело от постели, чувствуя себя какой-то развалиной. Апофеозом моей беспомощности стал инцидент на ночном дежурстве, когда я уснула, сидя в кресле прямо перед приборами, пока Стэнфорд и Ферги просматривали навигационные карты.

Одернул меня Рамос, а кэп сделал вид, что ничего не заметил, но по хмурой складке, пролегшей между его бровей, и дурак мог догадаться, что ему это не понравилось.

Мне было стыдно. Мучительно неловко. А самое ужасное, что мой организм словно взбунтовался, отказываясь реагировать даже на крепкий кофе. Я спала буквально на ходу.

Дурные мысли о том, что я подхватила какой-то вирус от беглых мигрантов, я отмела сразу, иначе Элис первая забила бы тревогу. Но электронная подруга каждое утро сообщала, что мой пульс, давление и температура в норме, и с одной стороны, это меня успокаивало, а с другой — напрягало еще больше. Если проблему со здоровьем не видно на поверхности — значит, она засела где-то глубоко внутри.

Сказать, что я расстроилась — значит, не сказать ничего. Сейчас, когда мне показалось, что жизнь моя начинает налаживаться и приобретать какой-то смысл, узнать о том, что я, возможно, серьезно больна, не хотелось до дрожи в коленках. Вдобавок ко всему положенные критические дни тоже задерживались. И все бы ничего, ведь я в принципе привыкла к тому, что после ранения в живот мой цикл постоянно давал сбой, но еще ни разу у меня в этот период так не уплотнялась и не болела грудь. Мне почему-то стало казаться, что у меня проявляются признаки какого-то страшного и неизлечимого недуга.

Что-либо говорить маме, которая, будто чувствуя, что со мной что-то не так, стала звонить каждый день, я не решилась. Просто описала проблему своему врачу и договорилась с ним о встрече, попросив в виде исключения принять меня на выходных.

Голова шла кругом, и мысли в ней носились одна мрачнее другой. Стэнфорд, наверное, начал что-то подозревать, потому что однажды задержал меня в экипировочном отсеке, когда оттуда все уже вышли, и задал мне вопрос в лоб:

— У тебя что-то случилось, Шарлотта? Что с тобой происходит?

— А что со мной происходит? — не найдя другого способа уйти от прямого ответа, удивилась я.