Выстрел на поражение (СИ) - Снежная Александра. Страница 86

В голове гудело, как после похмелья. Напиться, конечно, очень хотелось, только позволить себе такого удовольствия Стэн не мог.

Хватит. Глупостей уже наделал достаточно.

Чего Стэнли Стэнфорд о себе даже не знал, так это того, что вообще был способен на бешеную, иррациональную ревность.

Внутри словно граната взорвалась, когда он увидел Шарлотту в окружении экипажа. Они смотрели на нее… Смотрели? Да к дьяволу. Они лапали ее взглядами. Покушались на то, что принадлежало только ему. А она стояла такая убийственно красивая, что у Стэна кишки в узел стягивало, и улыбалась. И эти ее туфли с открытыми носками — как контрольный в голову.

С момента, как Гвоздь увидел в вырезе туфель маленькие пальчики девушки, покрытые бледно-розовым лаком, мозг просто отрубился, превращая Стэна в маньяка-фетишиста. Ему просто жизненно необходимо было снять эту гребаную обувь, обхватить ладонями тонкие щиколотки Шарлотты и прижаться губами к изгибу между ее ступней и лодыжкой. От желания это сделать даже скулы свело.

Лакс, она откровенно поиздевалась над ним, надев такое платье: спрятав все, и открыв взгляду именно то, от чего у него крышу уносило на хрен.

Какого черта она это сделала? Где она вообще в таком виде была, а главное — с кем?

На этом вопросе Стэнли Стэнфорда и порубило в фарш…

Шарлотта отказалась встретиться с ним на выходных под предлогом, что проведет их с родителями, а потом явилась на корабль с этим сосунком Джонсом, даже не соизволив переодеться. Соблазняя всех своими голыми ногами, руками, шеей и лицом богини.

В голову ударила горячая смесь ярости, обиды, неудовлетворенного желания, щедро приправленная ядом ревности.

Стэн впервые в жизни сорвался, позволив себе орать на экипаж. А суке Джонсу хотелось еще и голову открутить. Медленно. С толком и чувством.

Маленькая лгунья. С родителями она в оперу ходила. Как будто он не видел по следилке, установленной на ее флэтпаде, что она только одну ночь провела дома, а вторую — Бог знает где.

Гвоздя ломало и корежило от бессилия и злости. Хотелось схватить «Брайан» и разрядить в стену полную обойму. И кто знает, чем бы все закончилось, если бы Шарлотта не осадила его своим неповиновением.

Наглая. Какая же она наглая девица. И туфли спустила в утилизатор, как по носу щелкнула. На, мол — выкуси. Хорошо хоть платье не сняла, иначе до каюты она бы точно не дошла.

Мать ее. И какого черта он так завелся? Ведь Шарлотта права в своем протесте: они взрослые люди, ничего друг другу не обещали, ничего не должны, да и нет ничего между ними. Тогда почему же так режуще-хреново от одной мысли, что к ней прикасался кто-то другой? Неужели он безнадежно опоздал со своими чувствами?

Стэна мучила совесть за то, что повел себя как полный придурок, а Шарлотта отказалась с ним разговаривать. Может, и правильно делала. Слишком уж он невменяем был сегодня. Сначала придушить ее был готов, а потом, словно побитый пес, стоял у нее под дверью, сам не зная зачем.

Кто бы мог подумать, что успокоит Стэна бездушная машина. Все-таки в этом искусственном интеллекте было слишком много от Хока и Сал.

Святая Элис. Ее доклад о том, будто Шарлотта просила не говорить Стэну, что обижена на него, пролился как бальзам на его израненную душу. На тех, кто безразличен, не обижаются. Боль причиняют лишь те, кто по-настоящему дорог.

Надо было остыть, выпустить пар, а потом попросить прощения. И Гвоздь не придумал ничего лучше, чем вернуть Шарлотте уничтоженные по его вине туфли. Они так ей шли.

Лакс, да ей все шло: и прическа, и платье, и легкий макияж, и проснувшаяся женственность, окутавшая ее сияющим ореолом. Его замкнутый, нелюдимый Масик в один миг из серой птички превратился в прекрасного лебедя.

Вот только не готов Стэн оказался к тому, что этот лебедь будет нравиться абсолютно всем.

Это счастье, что Элис смогла восстановить по видеозаписи марку туфель, их размер, а потом найти в сети все магазины Юккары, в которых можно было приобрести подобный экземпляр.

Единственный открытый в это время торговый центр, в котором имелся точно такой же цвет и размер туфель, оказался на другом конце планеты, и Стэн, на флайкорте помчался туда, надеясь быстро вернуться обратно.

Но бог, видимо, решил хорошенько его проучить за плохое поведение, потому что на вожделенную пару обуви к моменту его прибытия нашлась еще одна покупательница, с которой Стэн чуть не устроил драку, пытаясь вытащить из ее рук левый туфель. Подлая баба стала визжать так громко, что в магазин вызвали службу межгалактического контроля.

Такого позора Стэн еще в жизни не знал. Прибывшие на место офицеры пробили по базе его данные, вот тогда и вскрылось все самое интересное.

Через полчаса в магазин прилетел чуть ли не весь штаб СМК.

Скандал, конечно, быстро замяли. Тетке Стэн отвалил столько кредитов, что она могла себе теперь хоть всю обувь в магазине купить. И хотя от стыда полковник Стэнфорд готов был сквозь землю провалиться, зато коробку с туфлями для Шарлотты он все-таки отвоевал. А на вопрос командующего штабом, зачем Стэну понадобились женские туфли, Гвоздь смущенно ответил, что это подарок для любимой девушки, мол, она о таких всегда мечтала.

На том и расстались. Генералы вернулись домой досыпать, а Стэн — на стрэйнджер.

Крадущейся походкой он пересек коридор, подсунул под дверь Ривз коробку, а потом до утра не спал, все думая, как она на это отреагирует. Не спустит ли доставшиеся ему с боем туфли туда же, куда отправила первую пару?

Стэн еле дождался сигнала корабельного зуммера, чтобы выйти из каюты, не вызывая у членов экипажа никаких подозрений, и каково же было его удивление, когда на полу у себя под дверью он обнаружил ответку.

Под ворохом упаковочной бумаги, в герметично закрытом термобоксе лежали горячие, источающие умопомрачительный аромат стейки.

В этот миг Стэнли Стэнфорд чувствовал себя глупым и счастливым мальчишкой. И дело было вовсе не в стейках, а в той, которая для него их приготовила. Ведь это значило, что он понят и прощен.

Идти с мясом на камбуз Стэн не стал. Ни к чему было вызывать лишние вопросы у команды и выставлять на всеобщее обозрение их с Шарлоттой отношения. Собственно, и отношений-то еще никаких не было. Было прекрасное зарождающееся чувство, спугнуть которое Стэн, если честно, и сам боялся.

Сейчас масса народа, присутствующая на корабле, невероятно мешала Стэну. Поговорить без свидетелей с Шарлоттой, наверное, можно будет только вечером, а если учесть ее любовь к соблюдению субординации, то делать серьезные заявления на стрэйнджере вообще не стоит. Да и не в рабочей обстановке Стэн хотел бы признаться девушке в своих чувствах.

Конечно, придется однозначно ждать судьбоносного разговора до выходных, но и в течение недели можно проявлять какие-то знаки внимания, позволяющие им сблизиться.

За чередой размышлений Стэн и не заметил, как съел все приготовленные Шарлоттой стейки. Очнулся лишь тогда, когда вилка чиркнула по пустому дну термобокса. Мужчина сыто улыбнулся, отодвинул его в сторону, и взгляд уткнулся в лежащий на столе «Брайан».

Убрать его в сейф Гвоздь так и не смог, два дня зачарованно изучая подарок Шо. Что-то смущало его в этом оружии. Вроде бы никакого отличия от восемнадцатой модели, а все-таки что-то не то. Ведь несмотря на то, что Стэн никогда не стрелял конкретно из этой модификации «Брайана», в руках он держал ее не раз.

Гвоздю почему-то помнилось, что винтовка должна быть тяжелее. Эта была заметно легче и явно изготовлена из какого-то необычного сплава. Точнее сказать можно было только при детальном химанализе в лабораториях «Спаркс», хотя не факт, что Стэн на этот счет и заблуждался. Он даже разбирал и собирал оружие несколько раз, дабы убедиться в том, что оно устроено так же, как и другие образцы этой серии. Результата от его манипуляций, правда, в итоге не было никакого, но чувство несоответствия все равно мужчину не отпускало.