Семь сыновей (ЛП) - Сен-Жермен Лили. Страница 13

Я забираю, откусываю от кренделя и смотрю, как парень открывает виски и делает несколько больших глотков. Представляю, насколько это должно обжечь его горло, язык, губы.

Его губы.

— Ты всегда начинаешь пить в десять утра? — спрашиваю Джейса.

Он дерзко улыбается и смотрит на меня из-под своих густых черных ресниц. У него улыбка мамы — с ямочкой, и за это я бесконечно благодарна.

— Только когда нянчусь со шлюхами, — шутит, предлагая мне бутылку. Я делаю глоток, и жидкость обжигает до самого желудка.

— Ты меня даже не знаешь, — проговариваю, засовывая еще один крендель в рот. — Я не думаю, что даже нравлюсь тебе. Зачем ты меня сюда притащил?

Джейс забирает бутылку обратно и глотает горящую жидкость. Он мгновение изучает меня, вызывая неловкое ощущение в животе.

Потому что глядит так, будто знает меня.

— Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, — тихо говорит он, отводя глаза.

— Правда? — небрежно задаю вопрос. Река слез прожигает дыру в моем гребаном сердце. — Где она сейчас?

Он смотрит на пол, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.

— Она умерла.

Я сглатываю огромный ком в горле. Мне нельзя плакать. Если заплачу, все будет кончено. А это не может закончиться. Не сейчас.

— Прости, — спокойно произношу я. Мои тщательно выстроенные планы грозят развалиться на куски, слово хрупкое стеклянное здание, в котором мы укрываемся.

— Все в порядке, — выпаливает он, небрежно махнув рукой. — Это было давно.

Некоторое время сидим в тишине, жуем крендельки и делим «Джека». Чуть позже я начинаю чувствовать расслабленность.

Хватит пить. Тебе нужно держать себя в руках.

— Твой отец немного... всепоглощающий, — наконец, говорю, нарушая тишину.

Джейс смотрит на меня с выражением, лишенным смеха и света.

— Он единственный в своем роде, — отвечает, и я слышу горечь в его голосе.

— Вы двое не очень близки? — Пожалуйста, скажи «нет», пожалуйста, скажи «нет».

— Ха! — хмыкает Джейс, но в его голосе нет радости. Больше похоже на задушенный крик отчаяния. — Нет. Мы не близки.

За произнесенными словами стоит гораздо больше. История, какой он хочет поделиться, но у него хватает ума не делать этого. Он меня не знает. Я могу пойти и рассказать все, что говорит мне, Дорнану.

— Он немного пугающий, правда? — осторожно интересуюсь. Не уверена, как много Джейс раскроет.

Просто смотрит на меня своими яркими голубыми глазами, пока я не начинаю краснеть.

— Что? — переспрашиваю. — Я слишком болтливая? Извини, — неловко ерзаю под его пристальным взором. — Ты меня пугаешь, — наконец, говорю, отводя взгляд.

— Прости, — произносит он, и напряжение снято. — Я просто...

— Ты просто что?

Он наклоняется ближе ко мне и нервно оглядывается.

— Ты должна быть осторожной, — выговаривает. Его голос пропитан беспокойством. — Ты кажешься милой девушкой. Мой отец встречается с такими, как ты, и становится слегка одержимым.

— Я заметила, — отвечаю. Теперь в моем голосе тоже не осталось юмора. Потом качаю головой. — Мне просто нужна была работа, — тихо шепчу. — Теперь, когда я здесь, чувствую, что он не даст мне уйти.

— Не даст, — проговаривает Джейсон. — Мой отец чертовски упрям. Он хочет тебя — он владеет тобой.

В ужасе смотрю на него. Когда я была ребенком, помню, насколько Дорнан казался одержим, но не так, как сейчас. Хотя он ведь организовал для своих сыновей изнасилование пятнадцатилетней девочки, которая называла его дядей. Поэтому, полагаю, ничего удивительного.

— С тобой все будет в порядке, — быстро говорит Джейсон, видя мое лицо. — Главное, не зли его. Через месяц-два у него появится новая одержимость, и тогда ты сможешь спокойно дышать.

Я киваю, внезапно чувствуя усталость и клаустрофобию, несмотря на нахождение в комнате с прозрачными стенами. Забираю бутылку у Джейса и залпом пью из нее. К черту оставаться трезвой. Не знаю, каким образом, бл*дь, справлюсь с тем, что буду пленницей Дорнана, когда все, зачем я сюда пришла — танцевать в бурлеск-клубе и подобраться поближе к клубному дому. Наше сближение не входило в план. Хотя это очень удобно и, несомненно, значительно ускорит процесс.

— Что случилось с его последней одержимостью?

Парень забирает бутылку назад, но не пьет. Он думает.

— Наверное, я не хочу знать, — произношу.

— Я не могу говорить об этом, — наконец-то, подает голос Джейс. — Я только что встретил тебя. Он мой отец.

Киваю, но внутри сдуваюсь. Джейс его защищает. Он защищает Дорнана, который удерживал его школьную возлюбленную и насиловал ее. И заставлял Джейса смотреть.

— Я поняла, — безучастно проговариваю. — Он твой отец. Конечно, ты хочешь быть ему верным.

Джейс выглядит так, будто ему больно.

— Хочу? Приходится. Думаешь, только ты здесь в ловушке и у тебя нет выхода?

Я с трудом сглатываю и сижу там. Мое сердце грохочет в груди.

Он не защищает его.

Он тоже его заложник.

Теперь все становится предельно ясно.

Остаемся с ним в стеклянном доме еще несколько часов, в конечном итоге болтая о более простых вещах, и уходим только тогда, когда солнце решает спрятаться за горизонт. К тому времени, как мы это делаем, что-то определенно сдвинулось между Джейсом и Сэмми. Что является замечательной вещью, за какую можно зацепиться в безумии, в котором я тону.

Когда, наконец, в полночь падаю в королевского размера кровать Дорнана, пьяная и измученная, я могу только надеяться, что он будет отсутствовать еще один день.

Когда открываю глаза утром, я все еще одна. Спасибо Господу за эти маленькие чудеса. После проведенного блаженного дня с Джейсом последнее, что я хочу сделать, — проснуться в кошмаре. Очнулась ото сна, и у меня плохое предчувствие в нижней части живота. Нервное, назойливое напряжение, будто что-то не так. Интересно, это случайно не потому, что Элиот сходит с ума, пытаясь связаться с моим бесполезным, разбитым телефоном.

Раздается тихий стук в дверь. Я сажусь, напряженная от того, кто там может быть, желая, чтобы у меня оказался пистолет. Расслабляюсь, как только Джейс просовывает свою голову.

— Проснулась?

— Да, — отвечаю, лениво потягиваясь. Встаю, оживляясь, когда замечаю, что у него в руках поднос с двумя кофейными чашками.

— Мой отец уже на обратном пути, — говорит. — Должен быть здесь с минуты на минуту. Хочешь позавтракать? — Он держит коричневый бумажный пакет. — Я прихватил рогалики.

Я люблю рогалики.

— Конечно, — отвечаю. — Просто позволь мне переодеться.

— Встретимся на крыше, — произносит, оставляя мой кофе на комоде рядом с дверью.

Я потягиваю кофе, пока переодеваюсь в платье без рукавов бирюзового цвета с маленькими кружевными деталями по подолу. Пришлось купить новый гардероб после того, как сделала себе грудь. Ничего из старой жизни мне больше не подходило, что вроде как хорошо. Новая одежда для новой личности.

Я просовываю ноги в прозрачные пластиковые шлепанцы и завязываю волосы в небрежный пучок. Прихватив солнцезащитные очки и кофе, поднимаюсь на крышу.

Этим утром шторм утих, и вид на океан потрясающий. Джейс намазал маслом два черничных рогалика и положил их на бумажный пакет на край здания, который по высоте доходит до моей талии.

— Спасибо за завтрак, — проговариваю, заталкивая кусочек масляного рогалика себе в рот, попутно запивая его теплым латте. — Обычно я довольствуюсь «Чириоз» и растворимым кофе, но это восхитительно.

Джейс улыбается.

— Без проблем. Первый бесплатно.

— О, правда? — спрашиваю. — И сколько же будет стоить следующий?