Государево дело (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 36

– Ой, – изменилась в лице Машка, и с испуганным лицом подскочила ко мне.

– Ты что, егоза?

– Я этих самых мышей, страсть, как боюсь!

– Что, правда?

– До обморока! – часто-часто закивала она головой и доверчиво попросила: – Ваня, проводи меня. А то мало ли, какие тут крысы бегают!

– Это да, – не удержался я от смешка, припомнив выражение лица оставшейся в чулане Анхелики. – Ладно, пойдем, горе мое, а то мало ли и впрямь какая зверюга выскочит.

Пришлось проводить девушку до крыла отведенного фрейлинам и, пожелав спокойной ночи, отправить спать. Возвращаться к заветному чулану я не стал. Пока мы с Машкой шли, мою светлую голову посетила мысль, что закрутить интрижку с придворной супруги не самая умная затея, а разовым это свидание явно не будет. Уж больно настырная девица.

– Где ты была? – сонно спросила Кайса раздевающуюся соседку.

– Да так, – отмахнулась она и юркнула под одеяло. – Дело одно было.

– Не доведут тебя эти ночные дела до добра, – зевнула девушка и, повернувшись на другой бок, тут же уснула.

Машка же лежала с открытыми глазами и с мстительной улыбкой размышляла о случившемся. Когда-то давно, Ваня рассказывал сказки ей с Глашей и это были одни из самых ярких воспоминаний её детства. И сегодня она, устроившись у приоткрытой двери, как бы снова побывала в тех далеких временах, когда они с матушкой и одноруким дедом голодно и холодно жили в Устюжне, а потом невесть откуда взялся самый настоящий заморский королевич и навсегда изменил их жизнь. Когда дети уснули, она была готова броситься к нему и как в детстве канючить, чтобы он закончил рассказ, но тут появилась Анхелика и разом угробила всё очарование.

– Ишь каков, – с досадой пробормотала девушка. – Только эта бесстыдница вздумала перед ним хвостом крутить, так он и рад!

Потом она вспомнила Алёну Вельяминову, и ей стало совсем грустно. С самого детства Машка была уверена, что Ваня женится на её старшей подруге, и они будут жить долго и счастливо как в сказках или иноземных книжках с красивыми картинками. А оно вишь как сложилось!

К тому же царица Катарина оказалась совсем не злой и дети у них с государем были хорошие. Особенно Карл Густав, которого потом окрестили Дмитрием и Петька. Вообще-то, Петька – слуга царевича, но они с детства растут вместе как братья, да и похожи немного. Странно всё это.

А ещё Петер, кажется, влюбился в неё. Ну да, влюбился, а иначе, отчего всё время смотрит такими глазами? Хотя он ей совсем не нужен, потому что ещё маленький и вообще, у неё есть свой Пётр – Пожарский – сын прославленного воеводы князя Дмитрия Михайловича. Он всем хорош, и непременно посватается к Маше, после чего у них будет самая веселая и красивая свадьба, какую только видела Москва. Что будет дальше, юная мечтательница додумать не успела, поскольку дверь в их спаленку с грохотом отворилась и в открывшемся дверном проеме возникла взбешенная Анхелика.

– Ты! – завопила она, едва сдерживая рвущуюся наружу злость. – Маленькая пронырливая дрянь!

– Ты что, белены объелась? – опасливо косясь на разъяренную фрейлину, спросила Машка.

Увы, та была уже не в состоянии себя контролировать и, издав нечто похожее на рычание, бросилась на девушку и попыталась вцепиться ей в волосы. Пушкарева, однако, не стала дожидаться расправы, а сунула обезумевшей Анхелике в руки подушку, а затем откинула в сторону тяжелое одеяло и обеими ногами лягнула нападавшую. Такой подлости немка от неё не ожидала и, отлетев в угол, с грохотом упала на стоящий там сундук.

– Что, дьявол вас побери, тут происходит? – сонно поинтересовалась разбуженная шумом Кайса.

– Не знаю, – буркнула в ответ соседка, готовясь отразить очередное нападение.

Её противница, тем временем, успела подняться, и поправить сбившийся набок чепец, после чего немедля возобновила боевые действия. На сей раз, её атака была более удачной и, если бы не вмешательство Кайсы, Машке наверняка пришлось бы худо, но рослая шведка рывком развернула Анхелику к себе, и парой звучных оплеух мгновенно сбила ей боевой настрой.

– Ты защищаешь эту русскую мерзавку?! – изумленно всхлипнула немка.

– Может, ты сначала объяснишь, за что ты на ней так взъелась? – невозмутимо ответила на эту претензию девушка.

– Она сама знает, – буркнула в ответ фрейлина, судя по всему начавшая понимать, что именно она натворила.

– И ничего я не знаю, – возмущенно возразила прерывисто дышащая Машка. – Эта бешеная ни с того ни с сего на меня кинулась!

– Но какая-то же причина должна быть? – невозмутимо пожала плечами Кайса.

– Ничего я тебе не скажу, – зло ответила Анхелика, и хотела было выйти, но тут же без сил опустилась на пол, поскольку в дверном проеме стояла Катарина Шведская, из-за спины которой выглядывала острая мордочка её старой служанки Ингрид.

– Тогда, быть может, вы расскажите об этой причине мне? – тоном, не терпящим возражений, поинтересовалась царица. – Мне ужасно интересно, чем могло быть вызвано подобное безобразие?

– Ва-ва-ваше Вели… – залепетала Анхелика, и, закрыв от ужаса лицо руками, дала волю слезам.

– Может быть вы, мне что-нибудь расскажете? – обернулась Катарина к подружкам.

– Увы, государыня, – присела в книксене Кайса, – когда я проснулась, фрёкен Рорбах уже напала на фрёкен Пушкареву, и всё что я успела, это попытаться разнять их.

– Я вас услышала, – кивнула царица и пристально взглянула на Пушкареву. – Мария, вы ничего не хотите мне сказать?

– Нет! – испугано отозвалась девушка.

– Вы уверены?

– Да, Ваше Величество.

– Хорошо, я завтра с вами говорю, а теперь немедленно отправляйтесь спать, и если я услышу не то что шум, а хотя бы писк, то вы об этом пожалеете!

Не прошло у двух недель после возвращения Буйносова, как в Кремле появился английский посланник Джордж Кингсли и попросил о срочной аудиенции. Должность посланника короля в России традиционно исправляет глава Московской компании. Так повелось ещё со времен Ивана Грозного, так продолжается и при мне. В принципе понятно почему. Россия, как ни крути, на периферии интересов Британии и посылать к нам кадрового дипломата с посольством хлопотно, дорого и не слишком нужно. А негоцианты они и так здесь, к тому же в курсе всех местных дел, и вполне могут представлять интересы своего короля, благо они ничем не отличаются от интересов компании.

– Счастлив приветствовать Ваши Величества, – самым изящным образом замахал шляпой сэр Джордж, склонившись в глубоком поклоне. – Для меня необычайная радость, находится рядом с такими славными и просвещёнными монархами!

В отличие от своего предшественника баронета Барлоу, бывшего слегка грубоватым, Кингсли – самый настоящий джентльмен. Он умен, хорошо образован, и умеет вести себя в обществе.

Насколько я знаю, отец дипломата – эсквайр Кингсли – довольно богат. К сожалению, Джордж его пятый сын и никакого наследства ему не светит. Обычно такие как онотправляются в армию или в колонии в надежде разбогатеть, но удается это далеко не всем. Джордж же решил заняться коммерцией и преуспел, как видите, не только в ней.

– Мы рады вам, – радушно отозвался я, а Катарина скупо улыбнулась и кивнула. – Как здоровье нашего брата короля Иакова?

– Его Королевское Величество находится в добром здравии, чего желает и Вашим Царским Величествам!

– Отрадно слышать. Что привело вас к нам, дорогой сэр?

– Только желание выразить бесконечное восхищение мудрым правлением Ваших Величеств!

– Да неужели?

– Именно так.

– То есть, никаких просьб или жалоб вы сегодня не припасли?

– Увы, государь. Должен признать, действительно, случилось одно маленькое происшествие, омрачающее отношение между нашими великими странами. Мне, право, неловко беспокоить Вас подобными пустяками, но господин Рюмин к которому я обратился с жалобой, заявил, что все дела касающиеся Англии и английских подданных находятся в непосредственном ведении Вашего Величества. Таким образом, я был вынужден явиться к Вам лично, но эти прискорбные обстоятельства дали мне возможность лицезреть Вас с государыней!