Кольца Лины (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 57

Объяснила, как получилось.

"Никогда не слышал о подобных шариках. Полагал, что это врожденная способность".

"Я говорю правду!" — заволновалась я.

"Не сомневаюсь. Просто удивлен. Ты ведь не женщина для удовольствий?"

"Нет! Меня арестовали стражники из-за руха… сказали, что он украден. Муж купил его недавно, потому что наша птица заболела и пала".

Я сочиняла на ходу, мешая правду с вымыслом. Говорить всю правду не решилась. Этот старик… он мне помогал, но тревожно было — кто он?

"Где твой муж?"

"Его взяли в отряд, который сопровождает торговые обозы. Он должен вернуться уже завтра".

"И так, ты достойная молодая женщина, и замужем. Остальное неважно. Ты мне подходишь, цыпленок. Скажу больше — тебя мне послало Провидение. Я смогу защитить тебя, но ты должна кое-на-что согласиться".

Он опять надолго замолчал, и я не выдержала:

"На что я должна согласиться, лир? И как ты меня защитишь? И ты, значит — соддиец?"

"Столько вопросов, — снова усмешка, — видишь ли, я сам могу не бояться их всех, прямой вред мне никто не посмеет причинить. За это смерть. Но они бы могли вовсе не считаться со мной, если бы не боялись. Я все же полумаг, и действительно мог накладывать клеймо смерти… раньше. Даже тут… раз пришлось. Попугать. Правда, бедняга повалялся немного без памяти, и потом я снял клеймо, а то бы, чего доброго, он бы очнулся сам, и никто бы не поверил в мое могущество. Ты поняла?"

Я кивнула.

"Все же мне нужно было хоть подобие какой-то власти. Считай, что так я лучше себя чувствую. Зато вот смог выручить тебя. Пока что — смог".

"Только пока?"

"Да, цыпленок. Потому что если я умру сегодня ночью, мои бездыханные мощи никого не остановят. Они получат от тебя все, за что заплатили. А я ожидал смерти и прошлую ночь, и позапрошлую. Во мне мне осталось слишком мало жизни, девочка. Скажи, ты очень любишь и почитаешь своего отца?" — старик разглядывал меня, чуть улыбаясь.

Вот так вопрос. Поколебавшись, я ответила честно:

"Не люблю и не почитаю. Он бросил нас, когда мне было пять лет, и моя мать до сих пор на него обижена. Какое это имеет значение?"

"Стань моей дочерью. Дай искреннюю клятву моей семье и моей крови, и будь ей верной. Смешай свою кровь с моей. Тогда ты сама станешь неприкосновенной, как я".

Я изумленно смотрела на старика. Это его, такого неприкосновенного, отправили помирать в такую мерзкую дыру? Хорошенькая неприкосновенность. С другой стороны, и впрямь, его ведь слушаются. Но удочерять меня?! Что за ерунда?

"Ты согласна?"

"Да, если ты говоришь правду и это поможет. Но я не верю, что ты умрешь, лир!"

Я действительно не верила.

"Это как раз не важно. Ты согласна, хорошо. И ты не привязана к отцу — тоже хорошо, обряд пройдет легче".

"Обряд?.."

"А ты как думала? Все серьезно".

"А зачем это тебе? — спохватилась я. — Ты сказал, что я послана Провидением. Значит, тебе что-то нужно от меня?"

"Так, кое-какие пустяки. Не такие уж сложные. Ты будешь торговаться, или уже согласилась? Смотри, я могу передумать".

"Если тебе действительно нужны эти пустяки, и ты веришь в скорую смерть, то тебе не резон передумывать, вряд ли бедолаг вроде меня сюда подкидывают каждый вечер", — не удержалась я.

Вот дернуло же за язык!

— Эй, а почему они всё молчат? — донеслось до меня.

— Демоны поймут…

— Тихо там, еще услышит…

За нами наблюдали. Нас слушали, но не слышали, хотя мы разговаривал. Выглядело так, так словно мы молчали, но мимика, эмоции, иногда улыбки — да, это, должно быть, странно выглядело.

Старик рассмеялся, вслух, сухим, лающим смехом.

"Верно, цыпленок. Не резон. И ты мне нравишься. Я помогу тебе спастись, хотя это принесет тебе кое-какие сложности. Зато выберешься отсюда живой и здоровой — уже немало. Мы решили?"

Предупреждение про сложности настораживало, но то, что ожидало меня в противном случае, пугало больше. Из двух зол, как говорится…

"Мы решили, — сказала я, — давай, лир. Что от меня требуется?"

"Все просто. Сначала назови свое имя и скажи, что признаешь меня отцом, и да будет это неизменно".

"Я, Лина Остапенко, признаю тебя отцом, и да будет это неизменно".

До сих пор в этом мире я обходилась без фамилии, кажется, впервые назвала ее здесь.

Он улыбнулся, а я ощутила вдруг, что правой ладони стало горячо, и увидела кровь, она выступала на коже, как капли росы на листе. И это было чересчур странно, просто слова — и кровь. Я испугалась — словно стояла над бездной и предстояло шагнуть, а не шагать уже нельзя.

"Тихо, Лина Остапенкка, — он слегка перековеркал фамилию на местный лад, — это просто обряд, на который ты согласилась. Все будет хорошо".

И он заговорил вслух, негромко, но очень внятно:

— Я, Крайн Вельд, князь этой земли волей Провидения по праву рождения и крови, признаю тебя дочерью, и да будет это неизменно, — и на его ладони тоже стали набухать алые капли.

Я отшатнулась. Вельд, князь этой земли? Этот колдун — сумасшедший?

Он поймал меня за руку, соединив наши ладони, свою кровь с моей.

"Вот и все, цыпленок. Нагнись".

Он неожиданно сильно потянул меня за руку, вынуждая наклониться, и надел мне что-то на шею. Камень-подвеску на цепи из бледно-желтого металла. Отшлифованный камень немного неправильной каплевидной формы, над ним — еще один, маленький и блестящий, и цепь. Такую штуковину вполне уместно носить и в моем мире, сойдет за качественную бижутерию.

"Когда у тебя на шее одно из главных сокровищ Вельда, ты больше не сомневаешься? А то мне показалось…"

Он усмехался. Да и кругом наблюдалось теперь некоторое оживление.

— Но ты не можешь… — я закашлялась, и кашляла долго, и далеко не сразу сообразила, что заговорила, обычно, своим голосом, от которого уже успела отвыкнуть.

Наконец я снова могу говорить! Спало проклятое заклятье! Мне даже захотелось рассмеяться — несмотря на все прочее. Я чуть не прижала ладони к лицу, но, к счастью, спохватилась — ладони, уже обе, были в крови после обряда.

— Ого, вот ты какая немая, — старик почти не удивился.

— Я была немой из-за заклятья. И за синего заклятья… — уточнила зачем-то.

— Тогда понятно. Повезло тебе, обряд удочерения такие заклятья способен снимать. Синяк на твоем виске он тоже вылечил, если это тебя волнует, конечно.

Синяк меня не волновал вообще — я о нем и не знала. Кстати, кажется, и старик теперь выглядел немного лучше, чем четверть часа тому назад. Старик, да… но князем я не могла его считать. Не поверила, как, впрочем, и в свое княжеское звание тоже.

"Ты не можешь быть князем Вельда. Иначе почему ты здесь?"

Он опять сухо рассмеялся.

"Потому что, дорогая дочь, мой двоюродный брат, носящий титул младшего князя, обманом лишил меня власти. Зато заручился поддержкой короля, и все, что он делает — законно. И только одно мешало ему радостно ожидать моей смерти — ожерелье, которое теперь на твоей шее. Ожерелье княжны Вельда. Без него нельзя назначить княжну и отправить ее в Андер на смотрины, чего добивается младший князь. Поняла?"

Поняла ли я? Нет. Мне это казалось полной ерундой. Бредом. Мало что объясняло. Запирать умирающего князя в каземат со всяким сбродом, чтобы добиться ожерелья? Весь Сарафир, да чего там — весь Вельд знает, что князь болен и при смерти, но скажи кому, что он умирает в таком месте… Кто поверит? Вот и я пока не совсем верила. Несмотря на обряд, снятие моего заклятья и цепь с подвеской у меня на шее. Ясно, что старик — маг, кто спорит, но, может, он все же сумасшедший маг?…

"Но из меня-то какая княжна?!"