Сила притяжения (СИ) - Малышева Анастасия. Страница 11

— По своему старику? Или по залу? — с понимающей улыбкой спросил отец.

Он всегда видел меня насквозь, безошибочно угадывая любое изменение моего настроения. От этого человека было невозможно что-то утаить. Да и, честно говоря, не особо то и хотелось. Поэтому, пожав плечами, я ответила:

— Всего понемногу, мне кажется.

— Как первый день? — спросил папа, откладывая свои записи.

— Прошёл — и ладно, — отозвалась я, разглядывая своё отражение в огромном — на всю стену — зеркале, — Пока никаких конкретных целей и задач нам не ставили, так что, можно сказать, что всё прошло тихо и спокойно.

— Ясно, — кивнул отец.

Поднявшись на ноги, он дотянулся до одного из пультов и, нажав кнопку, включил музыку. Меня оглушило нечто жуткое и футуристичное. Пока я зажимала уши и пыталась понять, за что он так со мной, отец, ругнувшись сквозь зубы, нажал ещё парочку кнопок — и по залу разлилась медленная, лирическая мелодия. Папа в извиняющейся улыбкой подошёл ко мне, протягивая руки:

— Уважь старика.

Я нежно улыбнулась, вкладывая одну ладошку в его руку, а вторую сжимая на его плече. Помните, я говорила, что наша с ним связь — нечто, не поддающееся описанию? Так вот, я была не права. Кое что о наших отношениях сказать было можно. Когда я призналась отцу, что не люблю и не принимаю уличные стили, он не просто отдал меня в бальный класс — он пошёл туда сам. Мой отец, который был уличным танцором до мозга костей, выворачивал себе ноги, пытаясь правильно поставить пятки, и терпел унижения и насмешки от своего друга — и всё ради того, чтобы иметь возможность танцевать со мной. И на моем выпускном мы, без сомнения, были самой красивой парой «отец и дочь». Нас даже для школьной газеты щёлкнули, и на сайте опубликовали видео с нашим вальсом. Мелочь, а приятно.

Прижимаясь к отцу и позволяя ему кружить меня по залу, я заметила:

— А раньше я стояла на твоих ступнях.

Было и такое, но меня можно было понять — в семь лет я была не особо пластична и гибка. Так что приходилось вот так выкручиваться. Благо никто, кажется, не возражал, а я чувствовала себе до невозможного довольной.

Отец на это моё замечание лишь усмехнулся:

— Ну, теперь пришла и моя очередь потоптаться на твоих.

Словно в подтверждение своих слов он мягко наступил на мою ногу, придавливая её сквозь кед. Я шутливо пихнула его, но отец лишь перехватил мои руки, закружив меня по залу. А я хохотала, как ребёнок, и в душе всё пело от осознания, что моя жизнь и моя семья — идеальны. И всё в ней стоит на своих местах.

*Евтерпа — древнегреческая муза поэзии и лирики

глава пятая

Глава пятая

Юлиан

— Я влюбился!

С этими словами я сел на диван напротив Ани, пытаясь привлечь её внимание. Увы, меня ожидало лишь фиаско — подруга даже глаз от своих бесконечных записей не подняла. Лишь буркнула:

— Поздравляю.

Нет, вы это вообще видели? Где поддержка, где любопытство — хотя бы наигранное, из вежливости!

— Данчук, ты оглохла? — поинтересовался я нетерпеливо, — Я же сказал, что влюбился!

— Агам, — также рассеянно кивнула подруга.

— Блин, да что с тобой?! — не выдержал я

Аня подняла на меня полный нескрываемого раздражения взгляд:

— Кораблёв, я пытаюсь написать план будущего посвящения первокурсников, спланировать нашу ежегодную поездку на пляж и написать песню для твоей группы. Одновременно! Так что прости, но твои амурные дела в конкретно эту минуту волнуют меня меньше всего!

Ого. Нет, я, конечно, знал, что Нюта была тем ещё трудоголиком, и задач себе любила нарезать по самое не балуй, но всё же это было как-то даже слишком. И, пока я думал над тем, что ей ответить, подруга добавила с усмешкой:

— Тем более — ты влюбляешься каждые две недели, так что следить за всеми твоими приключениями на любовном фронте, как минимум, утомительно, и как максимум — противно.

— В этот раз всё иначе! — заверил я Аню.

Но она была непоколебима — лишь её светлая бровь взлетела, выражая крайнюю степень недоверия, и голос так и сочился сарказмом:

— Серьёзно? Ты и в прошлый раз так говорил. Что же изменилось? У неё две головы? Три груди? Или — о боже, только не это — в голове есть мозг?

Я закатил глаза, пытаясь таким образом донести до подруги всё, что я думал о её юморе, после чего признался:

— Нет, просто она не обращает на меня внимания.

Ухмылка на лице Ани стала ещё шире, после чего она выдала:

— Значит, моё последнее утверждение всё же верно — у этой особи есть разум. Хотя бы в зачаточном состоянии. И что? Тебя это останавливает?

Я пожал плечами. На самом деле это было странное чувство — когда у тебя не получается получить то, чего хочется. Непривычное, лично для меня. Получая всё на блюдечке с каёмочками разных цветов, я забыл, каково это — бороться за что-то. Нет, когда дело касалось моего образования, или музыки — тут да, без вопросов. Я был готов выгрызать победу и достижения чуть ли не из глотки своих соперников. Но девушки… они бегали за мной, а не наоборот. Так какого чёрта Вселенная повернулась ко мне задом?

Но, с другой стороны, я не мог отказаться от этого приятного чувства — когда тебе нравится человек, когда ты хочешь его, во всех смыслах. А ведь именно это со мной и произошло, когда я в начале недели увидел ЕЁ. Она была первокурсницей, и это сразу объяснило мне, почему раньше я не заметил девушку. Она была красива — немного смуглая кожа, тронутая лёгким загаром, карие глаза, обрамлённые черными ресницами, идеальной формы брови — а я их повидал немало, уж поверьте! Что дальше? Ах да, длинные тёмно-каштановые волосы, в которые так и тянуло запустить руку, потрясающая фигура, со всеми этими плавными изгибами, чуть выпирающими ключицами и тонкими запястьями. Короче, кажется, я попал.

— Не останавливает. Просто…не знаю. Я растерян, — признался я, запуская пятерню в волосы и привычным жестом лохматя свою шевелюру.

Аня даже ручку отложила, во все глаза рассматривая меня. Я, смущённый её взглядом, раздражённо дёрнул плечом и спросил:

— Что?

— Нет, ничего, — покачала головой подруга, — Кажется, ты растёшь. И что-то мне подсказывает, что твоя новая пассия придётся мне по душе. Эвона как тебя придавило то. Как её зовут? На кого учится?

— Наташа, — сообщил я, невольно улыбнувшись, — Натали. Будущая актриса.

— Первокурсница, значит, — подытожила Данчук, — Ну, что я могу тебе сказать. У тебя всё получится.

Я, ожидавший чего угодно, но далеко не этих слов, застыл. А после повернулся, бросая на подругу полный подозрения взгляд и спросил:

— Ты думаешь?

Аня пожала плечами:

— Ну да. Ты очаровательный, милый, умный, заботливый — временами. Так что просто включи своё обаяние — и не слезай с неё. Вот увидишь — твоя Наташа не устоит.

— Хм…спасибо, — кивнул я.

Мне хотелось ещё что-то добавить — в конце концов, эта девушка хвалила меня крайне редко и мне не стоило упускать такой возможности нарваться на комплимент. Но я не успел. Потому что прямо над моим ухом раздался пронзительный вой. Оглушённый, я подскочил и, обернувшись, увидел мелкого Данчука. Который, противно хихикая и сжимая в руках трубу, смотрел на меня.

— Санёк, какого хрена?! — воскликнул я.

— За языком следи, — одернула меня Аня.

Малой же, не слушая меня и не спеша отвечать, снова поднёс это орудие пыток, именуемое в народе музыкальным инструментом, к губам — и дунул. Боги, мои уши! Они отчаянно молили о пощаде. Желая прекратить свои муки, я потянулся к мальчику, намереваясь отобрать у него трубу, но тот резко отскочил от меня, продолжая играть. Рыкнув, я погнался за Сашкой, который, быстро смекнув, что к чему, рванул куда-то в сторону второго этажа.

— Отстань от моего брата! — понеслось мне вдогонку, но меня было не остановить.

Санька всё же умудрился от меня сбежать. Да, мои ноги были чуть длиннее его, но этот мелкий был удивительно шустрым. И, достигнув своей комнаты, он спрятался там, захлопнув дверь буквально перед моим носом. Стукнув по деревянной поверхности пару раз, я всё же признал поражение и спустился обратно вниз.