Каждому дьяволу положен свой ангел (СИ) - Герцег Сара "Сара Герцег". Страница 7

— Вот значит как, да? — я постарался выровнять дыхание и взять себя в руки, посмотрел прямо ему в глаза. — Ты работаешь на «Таймс»?

— Нет.

Отскочив от него подальше, я бью изо всех сил кулаком в стену — так, что чуть кисть не треснула — потому что мне невыносимо захотелось еще раз съездить кулаком по его сладкой мордашке — когда я смотрю на него, ничего не могу с собой поделать — мне хочется верить ему и всё.

— Ты втянул меня в эту поганую историю. Если парни узнаю, что их лидера, — я делаю паузу, чтобы перевести дух, — обдурил проклятый журналист… клянусь…

— Я не обманывал тебя, Пит. Мне кажется…Кажется, я люблю тебя, — запинаясь и краснея произносит Мэтт, а мне хочется заткнуть уши — невольно закрадывается мысль, что он это специально сейчас говорит, чтобы убедить меня. И будто бы этого мало — он тянется ко мне.

Но я грубо отталкиваю его и выхожу.

Бовер всегда считал, что я слишком доверчив. Он всё твердил, что я зря доверился американцу, и, может быть, это и так, но, как оказалось, мне не стоило доверять и самому Боверу. Он настоящий предатель — и это из-за него теперь мой брат в больнице, жена брата пакует вещи, а Мэтт… Мэтт пытается уговорить сестру остаться, но я останавливаю его — теперь уже игры кончались, всё это зашло слишком далеко и приняло угрожающие масштабы, поэтому им действительно лучше уехать, а я сам тут со всем разберусь.

— Шэннон права — ей лучше уехать. И тебе тоже, — я стараюсь говорить твердо и убедительно, стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.

Но Мэтту всё равно:

— Я пойду с тобой завтра — мы должны отомстить, мы должны показать им…

— Мэтт, это не твои проблемы.

Он даже изменился в лице.

— Что ты несёшь ? Меня это касается не меньше.

— Послушай, тебе пора ехать домой.

— Но я уже не знаю, где мой дом, — он смотрит на меня так, что у меня сердце сжимается — мне ужасно не хочется его отпускать, но я должен — для его же блага.

— Я думаю, мы оба знаем, где его точно нет, — я заставляю себя сказать эти слова и смотреть, как его глаза гаснут, — это мой бой, это мой брат сейчас лежит в больнице, я позабочусь о нем, а ты… ты езжай домой.

Я просидел всю ночь один, не сомкнув глаз, на кресле в гостиной — так и не смог заставить себя зайти в нашу с ним спальню, где среди мятых простыней еще хранились остатки его тепла. Уговаривал себя — так будет лучше, лучше для всех, мы всё равно не сможем быть вместе, не сможем слишком долго хранить эту тайну — пусть всё закончится здесь и сейчас.

Можно уговаривать себя и врать бесконечное количество раз — но, когда утром, я увидел его плечо рядом со своим, мне сразу вдруг стало легче. И ничто уже не страшно мне теперь — даже смерть.

Наверное, всё сложилось бы иначе, если бы он послушал меня и уехал, но история не знает сослагательного наклонения — всё-таки драка вышла из-под контроля, Томми совсем слетел с катушек, увидев, что Шэннон приехала с сыном. В тот момент единственным важным для меня было сохранить их — их с Мэттом жизни, поэтому я отвлек на себя этого бешеного зверя, и, когда он сбил меня с ног, я мог только благодарить Бога за то, что они смогли уехать.

Я чувствовал, как мое тело покидает жизнь, и мог думать только об одном — о Мэтте, о том, как я счастлив от того, что мне повезло его повстречать. Мне хотелось бы, чтобы он прожил долгую и счастливую жизнь — надеюсь, я успел чему-то хорошему его научить.

***

Мэтт

После того, как Джереми, услышав мою аудиозапись, кинулся за мной, рассыпая свой кокаин, я вцепился ему в горло. Затем ударил кулаков в лицо, потом еще один точный удар в нос, который моментально потек, расквасился — совсем слабая у него из-за наркотиков перегородка.

Он смотрел на меня в ужасе — никак не ожидал такого от меня, послушного и тихого мальчика, которым я был — но он, этот мальчик, давно уже умер.

Я бью его снова — своей головой. Теперь у него рассечена бровь — из расщелины начинает литься кровь, она заливает все его лицо, а я улыбаюсь — впервые за долгое время.