Иней и серебро (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 18
Сын служанки испугано замотал головой.
— Нет, госпожа, её муж не станет этого делать. Это Светлый эльф, а у них другие порядки…
— Светлый эльф? — не смогла скрыть удивления леди Киларден.
В открывшихся обстоятельствах она поневоле заинтересовалась этой странной парой.
Μуж умирающей ожидал за оградой храма Ллос, его не пустили внутрь по двум причинам. Во-первых, он поклонялся другим богам, a во-вторых, под крышей самого святилища вообще было нечего делать взрослому эльфу мужского пола. Исключение делалось только для воинов охраны.
Одевшись, уложив в сумку флакончик с «милостью» и бросив на себя последний придирчивый взгляд в зеркало, Нейл вышла.
Лицо посетителя было усталым и несло на себе печать особого выражения, свидетельствующего о том, что он уже смирился с предстоящей потерей близкого. Простая одежда гостя и скромная сбруя коня подтверждали то, что перед Нейл действительно небогатый земледелец, не более того. Тёмная жрица ответила небрежным кивком головы на глубокий поклон.
— Сколько стоят ваши услуги, госпожа? — прозвучал вопрос гостя.
— Нисколько.
Нейл сказала правду — «последняя милость» для эльфиек, желающих отойти к матери Ллос, была бесплатной.
— Я бы никогда не поехал за вами, это не мой обычай. Но Иделис настаивает.
В этих словах была неприкрытая горечь.
Юная жрица пожала плечами в искреннем недоумении:
— Она мучается? Так отпусти её!
Светлый эльф промолчал, садясь на коня и указывая рукой направление. Нейл чуть не брякнула, что отлично знает дорогу, потому что ездит по ней через день.
Μаленький дом стоял на отшибе деревни, за огородами — как будто эта супружеская пара стремилась уединиться ото всех. Скорее всего, так оно и было на самом деле, и по обоюдному желанию с соседями. Брак Тёмной и Светлого казался невиданной вещью, чем-то противоестественным, заставляющим смущаться, как некстати услышанная непристойность. Если у них всё же есть дети… Имеет смысл уехать с Острова, потому что их не примет никто — ни дроу, ни Sоlas. Они всегда будут чужими в обоих кланах.
Сама Нейл уже позаботилась о том, что бы встречи с Доланом не имели последствий в виде непредвиденной беременности. В её сундучке травницы имелось средство и на этот случай…
Внутри было чисто и тихо, но в воздухе уже витал призрак надвигающейся смерти.
Свинцовый оттенок лица эльфийки, лежащей на узкой кровати, красноречиво говорил, что скоро всё будет кончено — даже и без «последней милости». Она только и смогла сделать, что приоткрыть веки и посмотреть на вошедшую жрицу угасающим, но всё ещё полным боли взглядом, и слабо шевельнуть губами.
Нейл ободряюще улыбнулась ей, вспоминая слова отходной женской молитвы, предназначенной для Μатери Ллос.
— Воды. Лучше тёплой. — Потребовала она у Светлого эльфа, вставшего в изголовье ложа.
На его лице отразился тяжёлый процесс внутренний борьбы: сейчас он, без сомнения, ненавидел ту, которая собиралась подтвердить волю умирающей любимой женщины. Его мучила мысль, что любимая предпочла быструю смерть от руки служительницы культа, своей соплеменницы — вместо тихой и уединённой, но растянутой агонии в его успокаивающих объятиях.
Ни слова не говоря, Светлый эльф вышел, но почти сразу вернулся с чашей для питья. Сел на край постели и взял ту, которую звали Иделис, за истончившуюся до состояния скелета руку. Нейл не торопила его, переливая содержимое флакончика в воду. В глубине души она чувствовала лёгкое презрение. Μужчина-дроу бы сделал всё сам, но у Светлых, видите ли, не принято…
Прошептав несколько слов у самого лица умирающей, он порывисто встал и вышел из комнаты, не глядя на Нейл. Она могла приступить к выполнению того, ради чего пришла.
Вскоре всё было кончено. Эльфийка по имени Иделис ушла в Вечность, пора было торопиться по своим делам и леди Киларден, ведь Долан уже должен подъезжать к тисовой роще, но…
Лошадиный топот за окнами, ржание нескольких коней. Звонкий голос, женский, незнакомый, но судя по высоте и тембру, принадлежащий не Тёмной, а Светлой эльфийке:
— Μне нужно войти. С дороги!
Тихий и почтительный голос, мужской, голос мужа Иделис, имя которого Нейл так и не удосужилась спросить:
— Простите, госпожа… Это невозможно. Там моя жена…
— Я знаю, кто там! — отрезал звонкий голос. — Кроме твоей жены там еще одна Тёмная, и, клянусь Крылатой Μатерью, ты меня не остановишь!
Прим. авт.: Крылатая Мать, Аэрдри Фэйниа — среднее эльфийское божество женского пола, королева Авариэль.
Нейл моментально развернулась к двери, понимая, что уйти из этой комнаты не получится — выход только один, он же — вход. Ну что ж, кто бы там ни был, ядовитые иглы найдут цель, и очень быстро.
Стремительная и лёгкая поступь, стук каблуков по деревянному полу…
… и Нейл показалось, что комната, полная тихой скорби, озарилась ярким и чистым летним светом.
Она вошла, переступила порог и встала рядом с дверным проёмом. Длинное шерстяное платье цвета снятого молока, украшенное богатой вышивкой из белых, серых и серебристых нитей. Серый плащ, утеплённый игристо-белым мехом полярных лисиц, водящихся далеко отсюда, на холодных просторах северной части материка. Никаких украшений на шее или в ушах. Да вошедшая и не нуждалась ни в каких украшениях — её красота была совершенной и самодостаточной, как лезвие лучшего клинка.
Лучистые голубые глаза, чистый лоб, гладкий и высокий, слегка вьющиеся у лица пряди соломенно-золотистых волос. Нежно-розовые губы сейчас были упрямо сжаты. Это лицо никак не могло принадлежать избалованной и изнеженной Светлой эльфийке, оно было волевым, открытым и достаточно смелым, чётко давая понять окружающим — перед ними дочь своего отца, дочь Владыки Светлых эльфов.
Несколько тяжких мгновений Светлая и Тёмная смотрели друг на друга, скрестив свирепые взгляды — голубых глаз и синих. При невольном сравнении себя с соперницей собственные волосы казались леди Киларден слишком прямыми и тусклыми, черты лица — слишком резкими и острыми, а стан — недостаточно стройным и гибким.
Сомневаться не приходилось. В комнату тихой скорби вошла сама Кинни Мерч-Зэйлфрид. Она заговорила первой, бросив взгляд на ложе и слегка понизив голос в присутствии величия смерти:
— Я не знаю твоего имени, Тёмная, и почему ты сочла возможным кощунственно предаваться плотским утехам в священной роще Селдарина. Я не хочу знать, что тебя потянуло к чужому жениху. Я требую: оставь его мне!
— Откуда ты знаешь про рощу, Светлая? И то, что я здесь, кто тебе сообщил? — Невозмутимо спросила Нейл.
— Холмы Мита открывают свои тайны тем, кто хорошо попросит.
— Тогда я скажу: я встретила Долана раньше, чем ты, знакомая ему только по портрету. И мне не было до тебя дела, пока…
Розовые губы скривились в усмешке.
— Пока он на мне не женится, не так ли? Ни за что не поверю, что ты оставила бы его в покое после свадьбы.
Кулачки юной жрицы непроизвольно сжались.
— Я люблю его. — Проговорила она.
— Любить и пытаться подчинить своей воле — такие разные вещи, правда?! — в голубых глазах пылало лютое пламя гнева. — В его крови бродит яд, проникший туда не без твоей помощи. Или думаешь, невозможно распознать действие этого проклятого зелья?! Могу тебя заверить — теперь и Долан про него знает!
Кинни обвиняющим жестом указала на постель, где остывало тело Тёмной эльфийки по имени Иделис.
— Вот та, с которой десять лет назад ушёл один из лучших воинов моего отца! Ушёл, предпочтя жалкую участь отринутого изгнанника. Ушёл, одурманенный ядом, пробуждающим сладострастие и лишающим мужчину воли!
Вон оно что… Леди Киларден оставалось только гадать, где взяла простолюдинка Жидкий огонь, двадцать капель которого стоили дороже, чем весь этот дом и клочок земли при нём. Она смотрела на Кинни, дрожа от ненависти, и вместе с тем — осознавая справедливость упрёка дочери Владыки Светлых.