Иней и серебро (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 4

К тому же, люди вообще не смогли бы вот так виртуозно управиться с раной, так врачевать умеют только эльфы.

И, похоже, эльфы Светлые. Вон там, на полке над очагом, верный признак — ароматическая лампа с тонкой струйкой дыма сжигаемых благовоний. Домашний жертвенник Кореллону, Создателю Светлых эльфов, великому божеству.

Прим. авт.: в официальных версиях авторов фэнтези, Кореллон Ларетиан создал эльфийскую расу, он же является главой Селдарина (Пантеона) Светлых эльфов.

В последние десятилетия, когда над эльфийским родом навис призрак уснувших Сакральных Алмазов, старые конфликты двух кланов немного поутихли. Вооружённых стычек не было лет двадцать, установился мир, висящий, впрочем, на волоске. Тёмные и Светлые теперь не убивают друг друга, но чтобы спасать?..

С какой стати? Столкнись Нейл сама со Светлым эльфом или эльфийкой в такой вот ситуации с махайродом, она вряд ли стала бы возиться. Одно движение руки — и ядовитая игла милосердно вонзилась бы в сонную артерию, отсекая душу от измученной плоти. Где находился пояс с отравленными иглами и метательными ножами, оставалось только гадать. В пределах досягаемости его точно нет, как и одежды.

Выходит, эльфийка-дроу, к тому же — леди, к тому же — Тёмная жрица, лежит тут нагишом, а где-то поблизости смеются Светлые эльфы?.. Судя по голосам, их… кажется, не менее десятка. Зачем она им? Разве только в качестве заложницы, это первое, что пришло на ум.

Может быть, попробовать встать? И что далее?

Но встать она всё-таки попыталась, и безуспешно. Навалилось сразу всё — пульсирующая боль, слабость, холодный пот. Нейл неловко рухнула обратно на ложе, проклиная собственную беспомощность. Как раз вовремя, чтобы понять — голоса за окном стихли, а быстрые шаги за дверью означали только одно…

Леди Киларден едва успела набросить на себя покрывало.

Дверь резко распахнулась, пропуская того, чей голос, к сегодняшней досаде, эльфийка приняла за голос Ваэрона той памятной ночью.

Да, Светлый эльф. С охапкой дров.

Высок, хорошо сложен, хорошо одет. Льняные, слегка вьющиеся волосы, перехваченные налобной лентой, падают на плечи — не простолюдин, это ясно. Те стригутся коротко, независимо от принадлежности к клану. Кожа не сливочно-белая, как у всех Светлых, давно совершивших исход из далёких жарких земель подле реки Нил, она как будто хранит лёгкий золотистый тон загара. Светлые зелёные глаза глядят с дерзким прищуром, без намёка на почтение, с которым обязаны смотреть на своих женщин эльфы-дроу. Правильные черты лица, впрочем, как и у всех эльфов, — обычная мужская красота.

Нейл Киларден никогда не видела Светлых эльфов столь близко. Сколько ему лет? Лицо не такое гладкое, как у самой Нейл, видимо, он старше. Даже если родился лет за десять до того, как Белый Камень потерял силу, то ещё не начал стареть… У Светлых эльфов не меняется оттенок кожи с возрастом, как у Тёмных. Этому эльфу может быть лет тридцать, а может — и сто. Даже древние эльфы, умиравшие один за другим из-за заснувших Алмазов, выглядели не полными развалинами, отнюдь: у матери Нейл, ушедшей в Вечность полтора года назад, имелась разве что сетка мелких морщин на лице и шее, да старческие пятна на коже кистей рук.

Было что-то ещё в облике Светлого, нечто, навевающее смутную тревогу. И тут леди Киларден поняла, что её так смущало — полное отсутствие в одежде родового орнамента, сразу выдающего принадлежность к какому-либо благородному Дому, будь то Тёмные или Светлые эльфы. Для всех знатных семей существует некий условный код, по которому так легко узнать, кто перед тобой. Веками установленное правило — сплетение линий, фигур, прихотливых завитков и контуров, — и вот уже тебе известна фамильная принадлежность собеседника.

Когда-то существовало единое понятие — «род», и орнаменты появились в те незапамятные времена, когда делала первые шаги руническая письменность эльфов. Позднее, с выделением прослойки знати, слово «род» всё чаще вытеснялось другим — «Дом»…

В данном случае не представлялось возможным выяснить, кто этот эльф. Ни на тонкой чёрной рубахе вошедшего, ни на поясе, ни на богатых ножнах охотничьего кинжала не было родовых узоров. Что сей факт мог значить?.. Незаконнорожденный — вполне возможно. Изгнанник или преступник — тоже не исключается. В любом случае, такое одностороннее обезличенное знакомство настораживало.

— Я вижу, ты очнулась, Тёмная. — Произнёс вошедший. — Я долго этого ждал. Не каждому под силу справиться с махайродом.

Нейл попыталась хоть что-то ответить, но пересохшие губы выдали несколько нечленораздельных звуков.

— Кажется, ты разучилась говорить за эту неделю? — В зелёных глазах мелькнуло откровенное веселье. — Кто же мне теперь расскажет, что делала в ловчей яме Тёмная жрица?

Она откашлялась. Конечно, Светлый знает, кто она, ведь пояса с отравленными иглами носят только Тёмные эльфийки, прошедшие любую степень посвящения в храмах Ллос — включая послушниц. Что ж, раз он сам перешёл на «ты», можно ответить тем же.

— Что делала в яме?! — девичий голос сорвался на сухое карканье. — Откуда я знала про твою яму, Светлый?!

— В самом деле, незачем шляться по лесу после заката. Извини, забыли предупредить весь клан Тёмных, что начата охота на махайрода!..

Выходит, сама виновата, так, что ли?!

— Зачем? — хрипло спросила леди Нейл. — Зачем ты меня спас? Я знаю, как тяжело была ранена. Я бы умерла.

Светлый эльф с грохотом сгрузил дрова на пол у очага и подошёл вплотную к ложу. Потом наклонился и тронул лоб Нейл рукой, так же небрежно, как щупал бы нос у одомашненной охотничьей волчицы, желая убедиться в её здоровье.

— Раны были паршивые, я согласен. Но это ничего не меняет. Помню, в детстве нашёл раненую сову… И хотя отец говорил: «Брось птицу, она всё равно сдохнет», я не смог этого сделать.

— И что же сталось с совой, ты её вылечил?

— Нет, сова сдохла. Надо было слушать отца — взрослые всегда лучше знают, что делать.

Произнося эти слова, эльф уже стягивал покрывало.

— Давай-ка, полюбуемся на мою работу. Тебя было сложнее штопать, чем полудохлую сову.

Нейл рассердилась на его легкомысленный тон. Никогда еще ни один мужчина не смел разговаривать с ней вот таким образом! Эльфу-дроу уже отрезали бы язык за подобное обращение со служительницей культа Паучьей Королевы…

— Ты сравниваешь меня с дохлой совой?!

— С полудохлой. Ты и выглядишь немногим лучше. — А вот тут в голосе Светлого прорезались игривые нотки. — Возможно, я спас тебя из любопытства. Посмотреть, какая такая уникальная щёлка скрывается под юбкой у Тёмной эльфийки, привыкшей командовать мужиками настолько, что они не могут даже возразить или глаза поднять не вовремя… Точнее, не под юбкой, а в штанах.

— Меня будут искать… — пискнула леди Киларден.

— Нет, вряд ли. — Поправил Светлый с издёвкой в голосе. — Если бы пропала Светлая леди, то её родня сбилась бы с ног в поисках. Но ты, Тёмная, сама себе хозяйка, и вряд ли кто-то покусится на твою приватность, рискуя навлечь на себя гнев.

Это было правдой. О том, что Нейл отправилась в лес, знал храмовый meiсneоir, но вмешиваться в дела госпожи не входило в его обязанности. Отлучки Нейл с целью сбора лекарственных трав были хорошо известны. Уезжала она уже не раз, и на три — четыре дня в том числе. Если бы был жив Коротышка, он вернулся бы к храму Ллос самостоятельно, и вот тогда возникли бы вопросы у Первой жрицы, Мораг Эльдендааль… Она бы отправила эльфов из храмовой стражи на поиски одной из жриц Конклава.

Тянуть на себя покрывало не имело смысла, возмущаться — тоже. Только сейчас до сознания Нейл в полной мере дошли все обстоятельства, начиная от слова «неделя» и заканчивая упоминанием того, что скрывалось под юбкой.

Хорошо быть дроу с тёмной кожей — неискушённому глазу не видно, краснеет ли лицо. А сейчас произошло именно это. Нейл казалось, что щёки просто лопнут от неловкости и прилившей крови. Сама она была опытной травницей, и, несмотря на относительно юный возраст, ей приходилось ходить за лежачими больными. Но для грязной работы имелась прислуга!