Безудержный ураган (СИ) - Игнис Данта. Страница 50

Он понравился Элерии с первого взгляда, но она не признавалась в этом даже самой себе. Мир рушился на глазах, и некогда было слушать свое сердце. Но с тех пор, как он отправился в Привол, боль поселилась в душе, и все давалось намного тяжелее, чем когда он был рядом.

Но сегодня все изменилось. Элерия не просто скучала. Она слышала его бархатный баритон сквозь расстояние, но он не успокаивал, как бывало раньше. Волны страха прокатывались по ее телу.

— Только не он, — простонала талийка и присела на ствол поваленного дерева у границы леса. — Только не он. Да сколько же можно?

«Лагерь как будто вымер, да еще Элерия куда-то запропастилась», — думала Криза, блуждая в потемках.

— Не нравится мне это, — бормотала травница недовольно и ускоряла шаг, разыскивая девушку.

Наконец, Криза увидела хрупкую фигурку, укутанную темным покрывалом длинных волос. Сомнений быть не могло, это Элерия.

— Вот ты где. Я тебя обыскалась, — сказала травница, подходя к талийке и усаживаясь рядом. — Чего ты здесь сидишь в темноте? Ты должна беречь себя.

— Все в порядке, Криза, просто плохие предчувствия, — успокоила Элерия и положила руку на ее ладонь, слегка сжимая.

— Ты с ума сошла? Просто плохие предчувствия? Ты забыла, что у Анели бедняжки тоже были просто плохие предчувствия? Насколько плохие? — травница с беспокойством заглянула ей в глаза и вскрикнула. — Вея-мать! Да что же с тобой такое, девочка?

Криза вскочила и запрокинула голову Элерии. Ловко щелкнула пальцами, создавая заклинанием шарик света. Внимательно вгляделась в лицо талийки: белки ее глаз были кроваво-красными, а зрачки багровыми. Со лба травница смахнула кровавую испарину.

— Пойдем, милая, тебе срочно нужно прилечь и успокоиться. Обопрись на меня, вставай, пойдем.

— Криза со мной все в порядке, я могу идти и сама, — улыбнулась Элерия, но позволила себя увлечь.

— В порядке… В порядке, — бормотала старуха. — Ничего с тобой не в порядке.

Криза привела Элерию в шатер, уложила в постель и напоила успокаивающим отваром из трав. Девушка уже давно уснула, а травница все сидела рядом, гладила ее по шелковистым волосам и приговаривала:

— Что же я натворила… Что же я натворила…

Утром, как не пыталась, Криза не смогла ее разбудить. Время приближалось к полудню, а Элерия все еще спала беспробудным сном. Кожа ее сильно побледнела, а губы стали почти черными.

Глава 24. Выбор есть всегда

Белесая тварь подступала, покачиваясь на длинных ногах и временами замирая. Вальдары построились, спрятав ученых за спинами.

Чудовище спокойно подошло ближе и остановилось, рассматривая воинов.

— Может, обойдется? Может, травоядное? — едва слышно прошептал Шаймор, крепко держа меч перед собой и готовясь ко всему чему угодно, несмотря на оптимистичное предположение.

— Это вряд ли, но дадим ему шанс, — так же тихо ответил Бруснир, ладонью показывая вальдарам, чтобы пока не нападали.

Тварь медленно склонила голову набок и еще больше выпучила и без того огромные глаза. Пошевелила ими в костяных глазницах и что-то тихонько прострекотала. Но не спешила нападать.

Это ожидание изводило, играло на нервах. Даже воинам было не по себе, что уж говорить об ученых, у которых от страха зуб на зуб не попадал.

Переродок пригнулся к земле и, резко отклонившись, рванулся вперед. Плюнул чем-то тягучим и белым в ряды вальдаров. Одному из воинов эта смесь облепила голову и верхнюю часть туловища. Он жутко задергался, упал на землю и почти сразу затих. Вальдары, что стояли рядом, содрали гадость с него и отбросили в сторону. У пострадавшего воина не осталось кожи. Везде, где касалась странная субстанция, торчали оголенные кости, едва прикрытые растворенной плотью. Парень был мертв.

Чудовище плюнуло снова. Шаймор едва успел уклониться. Плевок пролетел, чуть не задев его руку, и остался валяться на земле. Бруснир скомандовал атаку и первым ударил по твари заклинанием огня. Слава Таносу, магия на нее действовала. Тварь пронзительно завизжала на болезненно высокой ноте. Ее белая кожа плавилась и стекала тягучими каплями.

Переродок закрутился волчком и наотмашь ударил лапой по рядам приблизившихся воинов. Пальцы-лезвия прошли сквозь тела вальдаров, будто совсем не встретив сопротивления. Сразу несколько бойцов упали, разрезанные на кусочки. Головы, плечи, руки — осыпались на землю жутким фаршем. Кто-то из ученых сзади истошно завопил, кого-то вывернуло наизнанку.

Бруснир обошел монстра сзади и, ударив заклинанием воздушного кулака, сбил с ног. Лапы чудовища подогнулись. Оно наклонилось, и Бруснир, подпрыгнув, отрубил ему голову. Туша упала, испуская из обрубка шеи струю мутно-белой жидкости. Командир оглянулся. Из-за тех же развалин, откуда пришла первая тварь, выходили еще четыре таких же переродка.

Эти были проворнее, возможно, почуяли смерть своего сородича. Напали одновременно, разорвав линию обороны вальдаров. Брусниру пришлось пробиваться в тыл, потому что одна из тварей оказалась в опасной близости к беззащитным ученым. Ситуация казалась патовой. Плевки переродков растворяли плоть, мгновенно убивая или причиняя такие тяжелые ранения, после которых воин уже не мог сражаться. Одним ударом лапы твари могли уничтожить нескольких бойцов. И они не были медлительными, напротив, проворно крутились и хорошо сражались в окружении. Заклинания причиняли им боль, но не убивали. Их мышцы и кости оказались чрезвычайно устойчивы к магическим повреждениям. Вальдары старались окружить существо и нападать одновременно с разных сторон.

Бруснир проскочил под лапой одной из тварей и пробился к ученым. Среди них свирепствовал переродок и уже убил двоих. Командир, едва успел прыгнуть и оттолкнуть растерявшегося Бойтина — в него несся смертоносный плевок. Ученый отлетел и упал на землю. А белая слизь попала в вальдара, облепив его плечо, шею и нижнюю часть лица.

Бруснира пронзила такая боль, что потемнело в глазах. Он выронил меч и упал. Другой рукой содрал эту мерзость с себя и отбросил подальше. Плевок не успел выжечь всю плоть, но раны нанес серьезные. Кожа вальдара вздулась пузырями, а местами и вовсе отсутствовала, оголяя мышцы и сухожилия.

Несмотря на это Бруснир встал, поднял свой меч и продолжил бой. Тварь, которая ранила, кажется, списала его со счетов и полностью увлеклась сражением с другими вальдарами. Бруснир двигался медленнее, чем ему хотелось бы, но все же подошел к переродку сзади и всадил меч куда-то в область поясницы. У человека там были бы почки. Что там было у этой твари никто понятия не имел. Для верности командир рубанул снова, по хребту. Чудовище упало и задергалось. Другие вальдары отрубили ему голову — на всякий случай.

Бруснир обернулся. Шаймор сидел верхом на туше второй твари, а его меч торчал аккурат из ее глаза. Третье чудовище тоже было мертво. Четвертое все еще сражалось чуть поодаль. Командир поспешил туда. Каждый шаг отзывался невыносимой болью, его сильно шатало. Тошнота подкатывала к горлу, а в глазах темнело и он уже с трудом мог что-либо рассмотреть. Дойти Бруснир не успел — вальдары добили чудовище сами. Когда командир смог рассмотреть это, силы покинули его, и он отключился.

Шаймору снова пришлось взять на себя управление группой. Он разместил выживших в укрытиях среди развалин. Еще одно такое столкновение с местными обитателями и им уже не удастся выйти победителями. Разумнее было прятаться.

Этот бой дорого дался группе. Погибло двенадцать вальдаров и трое ученых. Выжившие перенесли их тела подальше и сожгли. Еще трое вальдаров, включая Бруснира, были тяжело ранены. Командир вот уже несколько часов не приходил в себя.

— Прости, Шаймор, насколько мне известно, с такими ранами нет никакой вероятности выжить, — заключил Бойтин, разглядывая жуткие, все еще кровоточащие раны на лице и груди Бруснира. — Вот и наш Стин подтверждает тоже самое, а он лучше всех нас разбирается в медицине. В конце концов, он даже закончил курс лекарства в экстремальных условиях и писал монографию…