Лисья тень (СИ) - Рябинова Элли. Страница 10

Волкова оказывается вместе с лейтенантом в отделении полиции. Фырьеву приносят флешку, запертую в зиплоке, с просьбой изучить содержимое. Он узнаёт о парне со способностью, который может видеть умерших. Он так же понимает, что не только полиция будет заниматься его поисками. Это возможность попросить прощения у своего напарника, а также поговорить с дочерью. Он смело заявит, что возьмет это дело на себя и даже согласится с предложенным ему новым напарником, с которым вряд ли когда-то сработается. Никто и ничто не помешает лейтенанту найти его.

Что узнаёт Волкова? О том, что существует некий псих, способный уничтожать все, что ему помешает, и избегать ответственности?

Или о двух сторонах конфликта в виде «Дождя» и Министерства внутренних дел, которое теперь тоже будет охотиться за этим парнем?

Или, может, она способна вынести из увиденного нечто большее, чем вышесказанное?

Яна Маркова:

— Как не в этой больнице?

Яна сжимала в дрожащих руках коробочку с ежиками, которые сидели на овечках. Медсестра пыталась заверить её, что она ошиблась, и человека, которого она ищет, здесь попросту нет. Девочка, кажется, проверила все психиатрические клиники города, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, но все было тщетно. Что было в коробочке? Волковой предстоит узнать чуть-чуть попозже.

«Что мне теперь сказать? Что было страшно? Не солгу, но и не донесу мысль. Если и есть слова, способные выразить то, что я чувствовала, то я слишком глупа для них.

Я видела перед собой человека, за жизнь и счастье которого была готова отдать все до последнего. Человека, который смог понять то, что не было воспринято никем долгие годы. Его поливал бешеный ливень, его сводило дрожью и слабостью.

Вокруг нас совсем ничего не было: то ли от стены из воды, то ли оттого, что в этом чертовом мире больше ни одна деталь не имела значения. Не могу объяснить, почему улыбалась в тот момент. Казалось бы, стоим под ливнем и ждем скорую, потому что тебе становится все хуже, но… кажется, я просто осознала. Ведь ты здесь, ты рядом. Промокли насквозь, до жути устали от того, что падало на нас всю жизнь и… что теперь делать?»

Яна вдруг остановилась, посмотрела сквозь Волкову на настенные часы и продолжила писать:

«…Ты закуриваешь сигарету, прекрасно зная, что она погибнет за пару секунд вне пачки. Верно. Так мы себя и ведём.

Мы сказали друг другу уже очень многое, я должна была, кажется, привыкнуть, но… когда ты произнес ТЕ слова, я совсем потерялась. Мне лишь нужно было чувствовать, что ты рядом, да тщетно искать слова в ответ. Такие слова, чтобы ты знал, что я чувствую. Слова, равносильные твоим, или даже сильнее. Прости, что не смогла. Надеюсь, ещё успею.

Потом ты протягиваешь мне ключи из скорой, а я иду со стеклянными глазами и совсем не обхожу лужи. Для чего уже? Дома меня встречает твой кот, я сажусь рядом с ним и глажу спинку.

— Ну чего? Будем ждать.

Клянусь, он мяукнул в ответ.

Когда ты сидел на каталке, я окончательно убедилась, что ноги у тебя не ходят не от волнения из-за челюсти. Ты был… таким белым. Дрожал и снова намок. Они смотрели на тебя, и я совершенно не понимала, почему думают лишь о вывихнутой челюсти.

ВЗГЛЯНИТЕ ЖЕ НА НЕГО!

Узкопрофильные специалисты.

Выполняют формальные обязанности.

Нам нужно бежать отсюда, бежать, пусть только наложат уже свою повязку хотя бы, а потом скорее домой, нам не помогут здесь.

Мне так хотелось взять тебя за руку и убежать прочь, но мы могли позволить себе лишь осторожные шаги под взгляды окружающих.

Ты сказал, что не можешь дышать. Я смотрю на тебя, а в голове эхом: угнетение дыхательного центра.

Господи, нет, нет, не сейчас, не этот человек, это ещё не всё, пойдём скорее отсюда, я не отдам тебя.

Затем ты сказал, что хочешь спать. Это можно было расценивать по-разному, это могло быть этапом восстановления, но что если нет? Я не знаю, было ли тебе больно, когда мы ехали и я сжимала твою руку, но все равно ведь не отпустила бы. Мне нужно было чувствовать, что ты здесь, что ты просто закрыл глаза и засыпаешь. Иногда пальцы теряли чувствительность, иногда артерия вытеснялась сухожилием, и… я теряла твой пульс. Одной секунды без него было достаточно, чтобы меня охватила паника.

Мимо проезжало много желтых машин. Ком в горле от них. Лишь бы скорее добраться.

Я не знаю, что делать, если мир заберет тебя. Но я точно знаю, что если у меня будет хоть малейшая возможность помочь тебе, я отдам все силы, а потом лишусь их и все равно буду бороться.

Я тебя не оставлю».

Они втроем сидят на ковре. Волкова внимательно слушает, как парень рассказывает ребятам о кошмаре, что приснился ему недавно. Он говорил Яне, что ему угрожали их смертью, поэтому просил ради их же безопасности перестать общаться с ним. Убраться куда-нибудь далеко, да и вообще перестать контактировать с ним прямо сейчас. Те отказывались. Говорили, что всегда будут поддерживать его, даже несмотря на эти угрозы и сны. Было видно, что поначалу ребята не относились к этому серьезно, но вскоре Яна стала свидетельницей того, что к происходящему действительно нужно было относиться со всей серьезностью.

Она держала его за руку, когда тот вдруг остановился и, посмотрев ей в глаза, заявил о том, что не может идти. Маркова нервно усмехнулась:

— Может, это инсульт?

Видно, что она пыталась отшутиться, как бы неуместно это ни звучало.

Кажется, это случилось. Те угрозы, которые он получал через сны, вдруг начали по-настоящему сбываться.

Перед Волковой стоял лейтенант Фырьев. Изорванная кожаная куртка, кровь Тигрова на руках, а взгляд его был направлен прямо на нее, однако был все так же безразличен, все таким же стеклянным. Так же и рядом стоящая Маркова смотрела на девушку, но была полна безразличия. Шаг навстречу к этим двум заставил тех раствориться, а Поль — попятиться назад. Впрочем, она уже находилась у себя в комнате и пребывала в шоке от пережитого. Руки дрожали и не слушались, заранее приготовленный стакан воды упал и с шумом разбился, а Поль с трудом пыталась принять полученную информацию. Не хватало сил даже на истерику. Не хватало сил, чтобы заплакать и кричать куда-то вопрос: «Почему я?»

И ведь действительно, а почему Поль Волкова, а не кто-то другой? Почему лейтенант Фырьев, а не кто-то другой? Яна Маркова? Или, может быть, тот мальчик, с которым ты познакомился с самого начала, читатель?

Почему ты, а не кто-то ещё сейчас держит в руках эту книгу?

Через несколько суток Волкова получила новое задание. Ей стали доверять намного больше, чем раньше, ведь она действительно доказала свою преданность «Дождю».

Страницы из дневника:

«Письмо Кате»

Привет, Катя. Я все ещё прихожу на место нашей первой встречи каждый раз, как у меня появляется возможность тебя навестить. Мы давно не виделись, да? Прости. Знаешь, я до сих пор перечитываю наши диалоги и нахожу их чертовски забавными. Надеюсь, ты ТАМ в порядке, или что-то вроде того.

Я просто хотел начать новую жизнь. Я хотел перестать жить прошлым. Довольствоваться встречами с тобой и найти кого-то ещё, кто мог бы быть со мной поблизости. Хотел перестать употреблять.

Почему ты ушла? Чувак, тебе же было всего шестнадцать. И.. да, окей, я все ещё бью себя в плечо за желтые машины. Раньше это делала ты, но каждый раз, когда я вижу желтую машину, я бью себя в плечо.

Это ведь ты таким образом напоминаешь мне о себе, да? Это очень на тебя похоже, зараза, блин.

Возможно, скоро увидимся. Обещаю отомстить за все посланные тобой желтые машины.

«Смерть близких»

Смерть близких рано или поздно коснётся каждого из нас. Это нужно понимать. Это одна из причин, почему жить настоящим — то, чему необходимо научиться не только мне, а каждому из нас. Поверь мне, ОНА появляется тогда, когда совсем не ждёшь, а получится ли у тебя или у повстречавшегося разминуться с ней — вопрос совершенно другого уровня.