Лисья тень (СИ) - Рябинова Элли. Страница 11

Время — это ресурс. Думаю, ты часто слышал что-то подобное от людей постарше. Мне ли тебе говорить о том, насколько он ценный?

Я понял ценность, когда Катя ушла от нас. Она хотела многое сделать, но не смогла. У неё просто не получилось.

Кто знает, когда твоя последняя электричка? Мы всю жизнь стоим на разных перронах без расписания и лишь изредка можем оттянуть отбытие только определённых поездов, но точно не последнего. Интересно, что чувствуешь, когда видишь прибытие той самой последней электрички? У всех, конечно, по-разному. Если попытаться это романтизировать, то, наверное, это ты ночью стоишь в одиночестве, куришь последнюю сигарету из пачки, а вдалеке видишь приближающийся свет. Медленно он становится все ярче. Что чувствуешь в этот момент? Наверняка узнаем, куда денемся.

«Страх и Александр Солнцев»

Тогда была ночь. Снова без сна. Если и получалось уснуть, то всего на пару минут, не больше. Я просто лежал на собранном диване, укрывшись порванным пледом, и смотрел в потолок. Меня мучили вопросы, которые часто мучают всех нас перед сном. Я вспоминал различные ситуации, в которых выглядел глупо, или же ситуации, в которых выглядел просто жалко. В основном это был школьный период, где одноклассники находили очередной повод посмеяться надо мной, а учителя стремились всячески критиковать мои работы, от чего заниматься чем-либо у меня просто пропадало желание. Отсюда так же пропадало желание появляться в школе. А какой смысл приходить в место, в котором над тобой издеваются, правда?

Я не злился на них. Я просто не понимал — почему?

Мысль за мыслью. Так на часах, кажется, уже было два, а может быть, и три часа ночи. И тут время для меня словно остановилось. Я перестал вспоминать о плохом. Перестал строить какие-то альтернативные варианты развития событий в своей голове. Я в целом перестал думать. Что-то было не так. Я почувствовал это раньше, но не придал этому особого значения.

Страх. То, что я чувствовал в тот момент, был самый настоящий страх.

Я все это время был в своей комнате наедине со своими мыслями. Что могло вызвать во мне это омерзительное чувство?

Ответа нет. Его просто нет. Я начала прокручивать все события, которые происходили со мной в течение дня. В течение недели. Месяца. Все было как обычно, но мне было страшно.

Вопросы собирались в один большой комок, который размотать я попросту не мог.

Я спустился на пол. Не знаю, зачем я это сделал, но я отчетливо помню, что обхватил свои колени руками и прижал их к себе. Спустя пару минут я заплакал.

Комната казалась мне очень тесной, в каком-то смысле даже враждебной, хотя за 17 лет жизни в ней я чувствовал это впервые.

Движения мои были медленными, неуверенными, а пальцам рук и ног было очень холодно. Мне казалось, что, несмотря на этот холод, мне стоит проветрить комнату, поэтому я нараспашку открыл балконную дверь и все окна. Пачка сигарет на подоконнике — это то, что добило меня окончательно. Трясущимися руками я ощущал легкость пустой пачки красного «Мальборо», которую тут же со злости вышвырнул в окно. Я жадно хватал ртом воздух. Смотрел в окно, пытался как-то успокоиться. Я пытался как-то убедить себя, что все хорошо, но получалось у меня воистину хреново.

Моя мать спала в другой комнате. Мой брат спал в комнате чуть дальше. Мне нужна была помощь, потому что я не мог справиться самостоятельно. В каком-то смысле я не мог просто выйти и разбудить их, потому что мне казалось, что я не получу нужной поддержки от них.

Теперь же я понимаю, что поступил правильно. Просить помощи у родственников в тот момент было бы настоящей ошибкой. Я взял свой смартфон и проверил свой френдлист в одной из социальных сетей.

В онлайне был он. Солнцев. Человек, которого я очень люблю и до сих пор считаю, своим братом.

Я позвонил ему. Несмотря на поздний час, он согласился встретиться со мной. Сказал, что все будет хорошо, что бояться мне нечего. Его слова, как бы смешно это ни выглядело, смогли чуть успокоить меня.

Маршрутки уже не ходили. Автобусы, что логично, тоже. Меня выручила доска, на которой я добрался до метро так быстро, насколько только мог.

Скейтборд — это мой лучший друг. С помощью доски можно сэкономить очень много времени, перемещаясь по городу, а благодаря небольшому размеру и весу друг с удовольствием отдохнёт с тобой в автобусе или метро, прежде чем снова послужить тебе опорой.

Моя история, чувак, яркий пример. В три часа ночи, без денег в кармане, ты вряд ли захочешь пешком преодолевать большое расстояние, а возможности прокатиться на такси у тебя нет по нескольким причинам.

На улицах окраины города было практически пусто. Это было здорово, но проезжающие изредка машины и люди, которых я встречал по пути к метро, радовали меня, потому что в тот момент мне было необходимо подобное присутствие. В тот момент мне не хотелось чувствовать себя одиноким.

Когда мы увиделись, он первым делом обнял меня. Мы долго стояли так, пока я не сказал, что все хорошо и он может отпустить меня. Мне было лучше. Определённо лучше. У меня все ещё было какое-то дурацкое чувство, что что-то должно вот-вот произойти, но оно было не таким, каким я чувствовал его в комнате. Я стал думать, что если что-то и произойдёт, то Солнцев обязательно поможет мне. Не может быть иначе. Мы решили двинуть до центра, чтобы подняться на крышу и выпить там чего-нибудь. Путь предстоял неблизкий, это заняло у нас несколько часов, но зато я со всеми подробностями смог рассказать ему о том, что произошло, и о том, что я чувствовал в тот момент.

Мы пришли к выводу, что я просто перенервничал из-за того, что уже несколько ночей подряд практически не сплю. После этого чувство тревоги, которое преследовало меня всю дорогу, пропало. Я думал, что все это закончилось, что я восстановлю режим, пропью немножко афобазола, и все наладится. Как же я ошибался. Это стало происходить со мной везде и абсолютно спонтанно. Автобус, метро, пары в колледже. Афобазол стал появляться в моей комнате все чаще, хоть никогда мне и не помогал. Со временем я бросил все попытки его принимать, потому что на эти деньги можно было купить пачку сигарет, которая благодаря самовнушению помогала чуточку больше, чем съеденная таблетка плацебо.

***

Повествование ведется от лица молодого человека лет двадцати на вид:

Кот всячески игрался с пойманной им крысой. Или это была мышь? Из-за густой травы было трудно разобрать, с кем именно.

Так, а где это я? Почему мне все кажется таким ненастоящим?

Я вытянул руки перед собой, а затем еще раз осмотрелся. Осознание того, что это сон, пришло не сразу. Только после того как из травы послышалось чье-то:

— Чего встал?

Я снова смотрел на кота, который, как ни странно, смотрел на меня, вновь повторяя свой вопрос.

— Прости?

В его морде с легкостью можно было прочесть недовольство. Он ловко проскочил через дырку в заборе, что был перед нами, и теперь стоял рядом со мной. Черный кот, с белыми, словно носочками, лапами и зелеными глазами. На груди шерсть местами тоже была белой. Мне это чем-то напомнило галстук.

— Кажется, ты лишил меня обеда, парень, — недовольно сказал кот, провожая взглядом мышь, которая убегала куда-то под пандус панельного дома. Кот вздохнул.

— Впрочем, неважно. Так чего стоишь, смотришь тут, туда-сюда?

— Я не знаю, куда идти, — честно ответил я.

Молчание. Кот смотрел на меня, как на глупца. Секундой позже я все-таки нашел, что спросить, хотя ответ в принципе знал заранее.

— Ты тоже умер, да? Поэтому я тебя вижу?

— У нас не девять жизней. Забавно, что вы так считаете лишь потому, что мы часто выходим невредимыми из некоторых ситуаций, в которых любое другое животное…

Кот не договорил. Ударил гром. Небо стало серым. Резко погода сменилась на дождь, а одежда, которая была на мне, вдруг сменилась на ту, в которую я всегда был одет, находясь в том самом поле. Кот, не закончив, наклонил голову и обвинил меня в том, что мой сон заставляет его мокнуть.