Под солнцем цвета киновари (СИ) - Софиенко Владимир Геннадьевич. Страница 23

Кукульцин с удивлением посмотрел на фреску. Он не был готов к развитию событий, живописно предсказанных на стене. Он невольно сделал шаг по направлению к фреске, но, передумав, подошел к беспомощному Тутуль-Шиву и, склонившись над ним, протянул руку к амулету.

Соскользнувший рукав его белой хламиды обнажил покрытую нарывами когтистую кисть. В это время, оглашая стены грозным клекотом, в храм ворвалась ширококрылая птица…

Глава 7

Солнце уже клонилось к западу, когда над трибунами тлачтли от охваченного пламенем каучукового мяча поднялся черный дым — предвестник жертвоприношения. В то самое время, когда гул толпы известил о приближении церемонии жертвоприношения капитана проигравшей команды, полог занавески внезапно колыхнулся от прикосновения чьей-то руки и в комнату, где в тревожном ожидании сидел халач-виника, спиной вперед проник Кумиль-Ах-Поп.

— Все готово, мой повелитель, воины ждут вашего приказа.

Тутуль-Шив поднялся, медленно подошел к клетке, свисающей с потолка на украшенной перьями веревке, и некоторое время смотрел на попугая, беззаботно перебирающего массивным крючковатым клювом маисовые зернышки. Со стороны можно было подумать, что хозяин просто наблюдает за своим любимцем. Тутуль-Шив осторожно достал попугая, внимательно осмотрел его со всех сторон и резким движением свернул ему голову. Несчастная птица не успела издать ни звука. С видом, будто он проделывает такое каждый раз перед сном, халач-виника вернулся в свое кресло.

— Слишком много болтает, — с беззаботным видом сказал он, взглянув в сторону безжизненного тельца с неестественно выгнутой шеей. И, обратившись к генералу, сказал:

— Кумиль-Ах-Поп, готов ли ты умереть за своего господина?

— С радостью, мой повелитель.

— Слушай меня внимательно. От того, насколько точно ты выполнишь мой приказ, будет зависеть жизнь не только твоего повелителя — наместника Солнца на земле, но и всего народа Земли фазана и оленя, — выдержав многозначительную паузу, Тутуль-Шив продолжил. — Завтра с первыми лучами солнца жители Чичен-Ицы и страны Чен узнают о своем новом великом человеке Хун Йууан Чаке. Также они услышат имя нового посланца к богам — Ах-Суйток-Тутуль-Шива.

Генерал вздрогнул как от удара боевой дубинки, спина его выпрямилась, и он, на мгновенье подняв голову, невольно взглянул на своего солнцеподобного повелителя.

— Ты не ослышался, — продолжил халач-виника, заметив его изумление. — Хун Йууан Чак предал своего брата. Он заручился поддержкой охотников в обмен на нашу голову. С восходом солнца войско Ош-гуля наводнит улицы Вечного города.

— Прикажите, и я принесу их головы, — голос Кумиль-Ах-Попа дрожал от гнева.

— Разве мы не велели тебе быть внимательным?! — то, как это произнес халач-виника, заставило генерала вжаться в ковер на каменном полу. Краем глаза он увидел трупик попугая и исполнился уверенности, что это же сейчас произойдет и с ним. Однако, вопреки ожиданиям, сурового наказания не последовало. Напротив, смягчившись, Наместник бога на Земле сказал:

— Мы ценим твою преданность и в знак нашей признательности даем тебе право выращивать два дерева какао.

Это была неслыханная щедрость.

— Прежде всего ты отправишь самого быстрого воина в Ушмаль. В знак его полномочий дашь ему нож, который мы подарили тебе. Пусть он скажет нашим верным батабам, что через три дня к городу подойдет войско Ош-гуля.

Мои храбрые солдаты должны встретить его у пирамиды Чаака, — Тутуль-Шив хитро улыбнулся и выложил подробный план сражения. — А сейчас ты должен незаметно вывести воинов из города. Будь осторожен, на выходе стоят воины Майяпана. Никто не должен видеть вас. Ты будешь укрываться в сельве шесть дней. Что бы ни случилось, какие бы известия ты ни получил, — сиди, ничем не выдавая своего присутствия. На шестой день с восходом солнца ты вернешься в Чичен-Ицу. Как и полагается посланцу богов, я буду в храме тысячи колоннад. Там будет и Хунак Кеель со своими немногими воинами у-какилькатун. Ты пленишь их. Все ли тебе понятно?

— Да, повелитель Времени.

— Ступай.

Кумиль-Ах-Поп был потрясен. Каким образом его повелителю стало известно об измене, охотниках и войске Майяпана? Как и все подданные великого человека Страны низких холмов, он знал, что наместники богов обладают даром общения с духами. Нередко они призывали к себе жрецов для толкования знаков, посланных свыше, иногда приносили в жертву богам кровь из своей крайней плоти и тогда, входя в транс, сами общались с духами. Не всегда духи давали прямые ответы. И успех задуманного зависел от того, насколько верно были истолкованы посланные знаки. И тогда вмешивались чиламы или ах-кин-маи. Но то, как обстоятельно описал события предстоящих дней Ах-Суйток-Тутуль-Шив, не походило на простое общение с духами. Это выглядело так, будто великий человек Ушмаля не только ясно видит будущее, но и сам творит его. Неужели халач-виника Ушмаля хочет отправиться к богам по Колодцу смерти? Каждый год после ритуального омовения в бане юношу или девушку сбрасывали в этот колодец. Три дня и три ночи жрецы дежурили у его края в ожидании того, что посланец вернется обратно с изъявлением воли богов. Но еще никто не возвращался из их обители. Для чего же добровольно идти к богам, как не с целью вернуться обратно? Преисполненный чувства благоговения и суеверного страха перед своим повелителем, Кумиль-Ах-Поп незамедлительно отправился исполнять его волю.

Закрыв лицо руками, Тутуль-Шив сидел в кресле, готовя себя к предстоящим испытаниям. Было утро, когда в коридорах дворцовых комнат послышалась твердая поступь торопливых шагов. Отступать было некуда.

Гордо вскинув голову, халач-виника ждал появления врага. Чья-то рука решительно отдернула занавеску, и в комнату ввалилось с десяток солдат в стеганых хлопковых панцирях. Они крепко сжимали в руках копья и дубинки, утыканные острыми лезвиями из обсидиана.

По боевому раскрасу и украшению из перьев Тутуль-Шив узнал охотников. Он поднялся с кресла и величаво, как и подобает царственной особе, направился к выходу.

При виде могущественного правителя страны Пуук воины смутились. Они расступились, пропуская его, не решаясь приблизиться к важной особе. Так, под конвоем, словно это был почетный караул, Тутуль-Шив вышел наружу. Все пространство около дворца занимали стройные ряды вражеских солдат, а чуть поодаль стояли притихшие жители Чичен-Ицы. Сегодня с первыми лучами солнца им стало известно, что их новый правитель Хун Йууан Чак в честь своего восхождения на престол и праздника Нового огня приносит в жертву богам высокородных персон. Кто эти персоны, ни для кого не было секретом. Тутуль-Шив вышел к трону властителей Чичен-Ицы. В особо торжественные моменты его выносили из тронного зала и ставили на всеобщее обозрение.

В окружении гвардии Чичен-Ицы в праздничном одеянии правителей страны Чен на троне восседал Хун Йууан Чак. Проходя мимо него, Тутуль-Шив с презрением сплюнул. Хун Йууан Чак знаком остановил командира конвоя, замахнувшегося древком копья на плененного халач-виника. Повернувшись к собравшимся на дворцовой площади, Тутуль-Шив твердым голосом произнес:

— Сегодня я отправлюсь к богам, чтобы по прошествии трех дней провозгласить их волю.

В этой короткой фразе было столько непреклонной воли, что даже самый последний дикарь уверовал в это.

Раздосадованный своей оплошностью, Хун Йууан Чак знаком приказал увести Тутуль-Шива до начала жертвоприношения.

Под рев толпы жрец в протянутой к небу руке держал только что замершее сердце.

— Ликуйте, дети Солнца! — его зычный голос был слышен далеко за пределами площади. — Движение небесных тел не прекратилось! Боги даруют вам жизнь еще на семьдесят три цолькина [25]! Солнце взойдет и завтра!

Из вспоротой груди поднимались языки пламени.

Толпа безумствовала. Капля за каплей тягучие багровые струйки медленно сползали по предплечью накома, стекая на жертвенник, залитый кровью сотен несчастных.