Дружинник (СИ) - "Amazerak". Страница 6

— И какое же? Неужто, свататься приехал? — подмигнул мне кузнец. — Да дома Таня. У меня теперь живёт и работает. Её навыки врачебные мне сейчас очень пригождаются.

Мы пошли к дому. Андрей сидел в машине. Я ему махнул рукой, приглашая в избу.

— Придётся мне её у вас забрать, — сказал я. — Её Птахины требуют к себе. Скорее всего, службу предложат.

Лаврентий Сергеевич недовольно крякнул:

— Ну дела! Печально, конечно, но если уж род требует…

Навстречу вышла Таня. Увидев меня, она потупила взгляд.

Я предложил ей прогуляться во дворе, пока жена Лаврентия Сергеевича суетилась на кухне, накрывая на стол. Дождь прекратился, но земля ещё не просохла от влаги. Мы прошлись по тропинке через сад. Я спросил, как поживает, Таня только плечами пожала:

— Помаленьку. Вот, работаю теперь у Лаврентия Сергеевича. Работы, не как в больнице, но тоже много, — вздохнула она. — За последнюю неделю три огнестрела. А ты как?

— Я сейчас в отроках хожу, у Птахиных, у родственничков своих. По этой-то причине я и приехал. Тебя боярин требует, — огорошил я девушку.

— Но… зачем? — она уставилась на меня. — Это из-за…

— Да, это из-за способностей. Но ты не переживай. Арсентий Филиппович лояльно относится к подобным вещам. Он знает о моих талантах, и, кажется, о твоих тоже догадался. Тоже хочет на службу пристроить. Ты не подумай, я всё отрицал до последнего, а он от врачей и дружинников узнал, так что отмазать не вышло. Прости.

— Что ж, пусть так. Но я не хочу служить боярам.

— Зато возможности, перспективы… Так или иначе, отказаться нельзя.

— Понимаю. И всё равно боюсь.

— Придумаем что-нибудь, не переживай. Я рядом буду. А теперь пошли к столу, попьём чай и — в Нижний. Нам к обеду велено вернуться.

Андрею, кажется, было не по душе чаепитие. Он почти не притронулся к стоявшим на столе угощениям, постоянно доставал из кармана часы и бросал на меня взгляды с немым напоминанием, чтобы я не засиживался.

Я же не сильно обращал внимания на его жесты. Пока пили чай с баранками и вареньем, расспросил Лаврентия Сергеевича, как дела идут. Оказалось, неплохо. Кузнец собирался открывать литейный цех, уже купил землю и в ближайшее время планировал начать строительство.

— Будем производство расширять, — подытожил он. — Хватит ерундой заниматься, пора и за серьёзные дела браться. У меня в планах заводик небольшой обустроить. Котельный. Котлы производить думаю. Кстати, спасибо тебе, Миша, что Николая ко мне отправил. Толковый литейщик оказался, работящий. Как цех запустим, его и поставлю управляющим. Тут ведь дело какое: главное, правильные кадры приманить. С завода вон много кого гонят. Есть, конечно, бестолочь, а есть работящие мужики, кого за участие сходках и стачках попёрли. Ну я их — к себе, понятное дело. О себе-то расскажи, как устроился?

— Пока нечего рассказывать, — ответил я. Не хотелось мне при Андрее о своём житье-бытье распространяться. — Помаленьку, потихоньку ползёт жизнь своим чередом. Глядишь, куда и выползет.

— Ну ты там смотри: Таньку не обижай. Она мне как дочь уже стала. Эх, жаль, конечно, что увозишь… Но что делать? Воля рода, туды его в корень.

Андрей недовольным взглядом стрельнул в старого кузнеца, но ничего не сказал. Лаврентий Сергеевич совсем не следил за словами в присутствии дружинника.

Таня ушла собираться, а когда вернулась, на ней было то же нарядное голубое платьице, что и в первое наше свидание. На плечах — накидка, в руках — небольшой саквояжик.

— Посидели, пора и в путь, — сказал я, глядя на то, как Андрей нервничает из-за затягивающейся беседы. — Спасибо хозяевам за гостеприимство. Может, свидимся ещё когда-нибудь, когда времени выдастся побольше.

Вышли из дома. Андрей и Таня отправились к машине, а мы с Лаврентием Сергеевичем задержались у ворот. Имелись у меня к нему и другие вопросы, которые в кругу семьи обсуждать не следовало.

Кузнец первым завёл разговор.

— Подумал я тут о твоей доле, — сказал он негромко, убедившись, что нас никто не слышит. — Видишь ли, тяжёлые времена сейчас. Дела ещё не перешли полностью под наш контроль. Кое-что прикрыть пришлось. В общем, прибыль маленькая. Пока тебе только пятьсот рублей ежемесячно смогу отдавать, а там посмотрим. То, что ты в технику вложил, выплачу за минусом издержек. Две восемьсот. Если дальше будешь участвовать в делах, приезжай, обсудим. Заняться тут есть чем.

— Что ж, и на том спасибо, а то я практически на мели, — сказал я. — Но не думаю, что у меня будет время в этом участвовать.

— Понимаю, твоя жизнь теперь посвящена служению роду. Благородное дело, не то, что тут, — усмехнулся Лаврентий Сергеевич. — Рад за тебя, с одной стороны: в люди выбьешься.

— А вы не думали прикрыть лавочку? — спросил я. — У вас теперь завод будет, крупная коммерция, всё легально. Зачем с подпольными делишками возиться?

Лаврентий Сергеевич скривил рот:

— Э нет, Миша, не всё так просто. Не буду заниматься я — другие придут. Какая разница? Есть те, кому это выгодно, кто от этого денежку имеет. И те ребята повлиятельнее нас с тобой будут.

— Загорские?

— Больше нет. После того случая нас твой род покрывает, Птахины. Вот с тем молодым человеком я дела веду, — он кивнул в сторону машины, где сидел Андрей. — Так что теперь не отвертеться. В городе в любом случае появится новый «капитан». А уж я им буду или ещё кто — вопрос десятый.

— Птахины, значит, теперь тут хозяйничают. И сюда лапы запустили. А Загорских не у дел оставили. Ловко они.

— Ну ещё бы! Им-то не впервой. Тут за каждую дыру влиятельные люди борются. Дворяне, бояре и все иже с ними. Ничем не гнушаются. А ты что думал? Нет праведного ни одного, как в известной книге сказано. Так что, если повезёт оказаться подальше от всей этой параши — хорошо. Но не слишком надейся. Служба роду — тоже не всегда чистое занятие. Вся их дружина чёрными делишками заправляет, пока старшие друг другу хлебальники начищают.

— А вообще, много проблем в городе? Таня тут сболтнула, что три огнестрела на прошлой неделе?

— Мелочи житейские. Не забивай голову. Остатки додавливаем, — поморщился Лаврентий Сергеевич.

Андрей посигналил мне, дабы я поторапливался.

— Ладно, Миша, в ближайшие дни жди деньги на счёт, — кузнец протянул мне руку. — Таньку береги, присматривай за ней. Ну а мы тут уж как-нибудь сами. Удачи.

Почти всю обратную дорогу молчали. Дождь больше не шёл, но солнце по-прежнему пряталось за тучами, лишь временами стыдливо выглядывая в редкие бреши серой пелены.

Я был доволен тем, что, наконец, съездил в Арзамас и договорился с Лаврентием Сергеевичем о моей доле. Деньги у меня ещё имелись в наличии, но вот прибыли пока не предвиделось. «Курсантам» давали сто рублей в месяц на карманные расходы, а у меня на счету осталось менее трёх тысяч. Понятное дело, что кузнец от меня просто отмахнулся этой пятихаткой (совсем кинуть он меня не мог, я ж теперь роду принадлежал, который его бизнес крышует), но влезать снова во всю эту подпольную возню я не имел никакого желания. Дружинники получали хорошие деньги, а за долгую и верную службу род мог даже подарить землю.

Я сидел рядом с Таней на заднем кресле. Держал её за руку. Девушка волновалась. Да и я тоже: я же не знал, что ждёт её в поместье. Тон и слова Арсентия Филипповича вызывали доверие, он хотел выглядеть человеком передовых взглядов, но какие истинные помыслы прятались за этой маской, было неясно. Знал я одно: оказаться на службе боярского рода — всё равно, что попасть на крючок. И Таня на него попала, как и я. И если у неё отношения с родом не заладятся, я даже не представлял, как её вытаскивать из беды.

— Всё будет хорошо, — я сжал руку девушки. — Я, как видишь, жив-здоров, и у тебя всё сложится. Главное, не вздумай упрямиться. Если предложат принести клятву — соглашайся, — повторил я.

— Сама знаю, — вздохнула Таня. — Просто не предполагала, что так получится. Хотя после той перестрелки, следовало ожидать.