Дружинник (СИ) - "Amazerak". Страница 7

— Служить роду — великая честь, — произнёс Андрей, услышав наш разговор. — Редко какому простолюдину её предлагают.

С этим не поспоришь. У простолюдина в этом мире действительно было мало шансов выбиться в люди. Кое-какие дороги в жизни открывались, только если станешь отроком, принеся клятву роду, иначе по службе далеко не продвинешься. Ни позиции в обществе, ни богатства — ничего не будет. Но в отроки кого попало не брали, только за особые заслуги. И дружина, и отроки являлись довольно замкнутыми коллективами, а социальные лифты если и работали, то медленно со скрипом и с серьёзными перебоями.

Больше мы не проронили ни слова за всю дорогу. Таня задумчиво смотрела в окно.

Жалел ли я, что вынудил её открыть свои способности? На самом деле, нет. Конечно, в иных обстоятельствах я бы сделал всё, чтобы не позволить дотянуться до неё загребущим лапам рода, но в тот момент я просто не мог поступить иначе, не мог дать Катрин умереть. Пусть даже такой ценой. И если бы мне довелось пережить подобное ещё раз, зная о последствиях, я бы сделал то же самое.

Мы подъехали к особняку со стороны чёрного входа. Таня смотрела на огромное пышное здание, напоминающее дворец, со смесью страха и восхищения. Простолюдинке из провинциального городка прежде не доводилось созерцать столь величественные архитектурные формы и такое великолепие садов, раскинувшихся вокруг дома.

Я попросил Андрея, чтобы он подождал пару минут, а сам отвёл Таню в сторону.

— Короче так, запомни: всё будет хорошо. Ясно? — сказал я, глядя ей в глаза. — Уверен, ничего плохого не случится.

— Мои способности… Если о них узнали, это уже плохо.

— Согласен, но могло быть хуже. Я живу здесь, в имении, в крепости, в двух вёрстах отсюда. Тебя не брошу. Да и потом, это обычные люди, как я или ты, только одеты в богатые шмотки. Так что выше нос и ничего не бойся. Поняла?

— Я постараюсь, — кивнула девушка, но я видел, что она нервничала.

Таня с Андреем скрылись за дверью чёрного входа. А я пошёл в крепость. Время близилось к обеду. После приёма пищи Борис Вениаминович собирался обучить меня владению артефактами, с которыми я выйду на битву против Барятинских.

Я поплотнее запахнул сюртук, поправил котелок на голове. Погода по-прежнему не радовала.

Я шёл по брусчатке по направлению к крепости. Слева от меня простирался сад с клумбами, ровно подстриженным кустарником и большим фонтаном по центру, слева за рощицей располагался длинный флигель, где проживали слуги. За ним находился ещё один флигель, поменьше.

Позади я услышал цокот копыт. Обернулся: прямо перед моим носом промчалась белая лошадь. Всадница натянула поводья. Это оказалась девица лет пятнадцати. Она была облачена в костюм для верховой езды: брюки, малиновый жилет и шляпу, из-под которой на круглое личико с пухлыми губами выпадали вьющиеся локоны. Ноги были обуты в короткие элегантные сапожки.

Девица оглядела меня каким-то презрительным высокомерным взглядом и многозначительно хмыкнула.

— Кого я вижу! — воскликнула она со злорадством в голосе. — Михаил Барятинский собственной персоной! С чего это мне выпала честь лицезреть вас в поместье?

Глава 4

Что от меня хотят на этот раз? Чем я провинился? Я пребывал в полнейшем непонимании. Спросить бы девицу прямо, какого рожна она ко мне прицепилась, и послать подальше, чтоб под ногами не путалась, когда люди на обед торопятся. Но нет, похоже, передо мной опять какая-то важная птица, а значит, пение её придётся терпеливо выслушивать.

— А что это на тебе надето? — поинтересовалась всадница с сарказмом, что лился бурным потоком из её прелестного ротика. — Да ты никак в слуги к нам устроился? — она расхохоталась. — Точно! Вот незадача-то, да? Тебя ж изгнали! Чего вылупился, будто первый раз видишь?

— Не ожидал встретить, — пожал я плечами.

— Да неужели?! Не ожидал? Это в моём-то родовом имении? А чего это ты не кланяешься, простолюдин? — язвительно заметила девчонка. — А ну кланяйся!

— Слушай, мне некогда, — я еле сдерживал раздражение, вызванное столь наглым обращением этой соплячки. — Пока.

— Куда же это ты собрался? Я тебя никуда не отпускала. Ты же теперь у нас прислуга. Отрок! Позволения должен спрашивать.

— И всё же придётся отпустить, мне не до болтовни сейчас. Так что извиняй, — сказал я, и просто пошёл дальше.

— Ах так? Ну и вали! И на глаза мои чтоб больше не попадался! — крикнула мне вслед девица и, пришпорив лошадь, поскакала обратно.

«Интересно, что же ты, Мишка, натворил тут, пока меня не было», — раздумывал я. Много тёмных пятен лежало на моём прошлом, и я чувствовал, что с последствиями этого самого прошлого придётся столкнуться ещё не раз.

После обеда мы с Борисом Вениаминовичем отправились на поляну, где я обычно упражнялся. Когда пришли, он мне выдал браслет, похожий на те, какие я видел у дружинников. Восемь камней, закреплённых на основании из приятного на ощупь сплава, были исчерчены символами, напоминающими древние руны.

— Умеешь пользоваться артефактами? — спросил Борис Вениаминович, когда я застегнул браслет на руке. Я покачал головой:

— Нет, меня этому не обучали.

— Странно это, конечно, но дело поправимо. Пользоваться ими легко. По крайней мере, легче, чем управлять стихиями. Даже простолюдин в состоянии овладеть этой наукой. Ты должен обрести ментальную связь с артефактом. Сконцентрироваться на нём, прочувствовать его своим разумом. Нужна некоторая практика, но надеюсь, ты быстро освоишься.

За эти полторы недели я уже понял, что основой всех чар является так называемый ментальный контроль. Чем он сильнее, тем мощнее и разнообразнее чары, которые можешь сотворить. Именно в его развитии состояла главная цель магических тренировок. Это же было и самым сложным. Чтобы достичь высокого уровня ментального контроля, требовались годы. У меня он оказался развит слабо, поэтому я тратил так много времени, чтобы зарядить себя энергией, и поэтому её действие было столь непродолжительным. Я не имел достаточно гибкости, чтобы управлять своей силой и, скорее всего, не знал и десятой доли способов её применения.

Ментальную связь с артефактом получилось наладить не сразу. Первые полчаса вообще ничего не выходило. Борис Вениаминович всё это время стоял неподалёку и терпеливо наблюдал за моими потугами. Не вмешивался. Наконец, спустя минут сорок моих ментальных мучений, руны на одном и из камней браслета засветились холодной синевой. В следующий момент передо мной начал материализовываться чёрный кристалл с острыми шипами, торчащими во все стороны. Постепенно он обрёл чёткие очертания.

— Запусти снаряд в тот дуб, — велел Борис Вениаминович. — Метни его. Сосредоточься и сделай движение рукой в нужном направлении. Потом движения не понадобятся, но поначалу так проще.

Я выполнил всё, как сказал наставник, кристалл пулей полетел к указанной цели и вонзился в ствол дерева.

— Слабо. И соображаешь долго, — оценил результат Борис Вениаминович. — Неделю попрактикуешься, глядишь и научишься чему-нибудь. В браслете восемь пластин — восемь зарядов. Истратишь все — больше не будет. Нужно отдавать артефактору. Так что, используй с умом. Продолжай.

Я выпустил остальные семь кристаллов. На этот раз материализовать их получилось быстрее. А последний с такой силой ударил в дерево, что ствол раскололся, а снаряд пролетел насквозь.

Лично я результатом был доволен, а вот наставник, кажется, не очень.

— У тебя, парень, разум не гибкий, — произнёс Борис Вениаминович. — Его тренировать и тренировать ещё. Не знаю, почему тебя Арсентий Филиппович хочет отправить на битву. Как по мне, это плохая затея. Но не мне судить главу рода. Так что тренируйся. От этого зависит твоя жизнь. От остальных занятий ты освобождён. Обед тебе будет приносить слуга, чтобы ты не отвлекался лишний раз на походы в крепость.

Когда сила первого артефакта иссякла, мне были продемонстрированы возможности ещё двух. Все они представляли собой браслеты из прочного сплава (полученного, скорее всего, магическим путём), с добавлением камней разных форм, исчерченных символами, похожими на рунические, которые порой напоминали китайские иероглифы. С помощью одного артефакта можно было выставлять каменный щит, второй же позволял метнуть град острых осколков.